Поспать этой ночью Мостовому не удалось, так как в два часа в его доме раздался звонок и дежурный сообщил, что в пригороде, в одном из пионерских лагерей совершено массовое убийство. Найдены четыре трупа с огнестрельными ранениями.

– Очень похоже на разборку между бандами, – сказал дежурный.

Мостовой выехал на место происшествия, дав команду людям из своего отдела прибыть туда же. В пионерском лагере, куда Мостовой прибыл на своей автомашине, уже толпилось немало народу. Был там и капитан Семенов из ГУВД.

– Опознали кого-нибудь? – спросил Мостовой у Семенова.

– Да, все личности знакомые. Все по сроку имеют: Хрящ, Красавчик, Габон, Потап. Все они входили в одну группировку. За старшего был Хрящ. Но ничего серьезного за ними не числилось. Я бы даже сказал, в последние годы они ушли в тень. Я уж думал, что они занялись каким-нибудь цивилизованным бизнесом. Но судя по тому, чем они закончили, я слишком хорошо о них думал.

– Как их обнаружили? – спросил Мостовой.

– Сторож ходил в деревню. Возвратился поздно вечером. Заглянул на огонек и увидел трупы.

– Что они здесь делали вообще? – спросил Мостовой.

– Сторож говорит, что они здесь часто бывали, как правило, пьянствовали. Народу в лагере по осени никого, вот он и пускал их. Они ему наливали.

– Есть хоть какие-то данные, указывающие на убийц?

– Практически никаких, – ответил Семенов. – Мы знаем, что стреляли двое. Один был внутри, видимо, они знали того, кто вошел. А второй стрелял с улицы через окно.

– Следы людей, протекторов колес автомобилей?..

– Нет ничего, всю ночь дождь проливной льет. Все размыло.

– Да, – простонал Мостовой, – тяжелая выдалась ночь. – Два массовых убийства. Ничего не скажешь, времена наступили...

Он увидел, как на площадку перед клубом, где они стояли с Семеновым, подъехал джип «Шевроле-Блайзер». Из него вышел подполковник ФСБ Раскольников.

– Ну что, Семеныч, есть над чем голову поломать? Опять братва воевать между собой начала?

– Похоже на то, – сказал Мостовой. – Вчера Митрофана из машины скорой помощи какие-то санитары автоматами перекрестили, теперь вот пионеров мертвыми нашли. При всех пушки.

– Да, кстати, – неожиданно сказал Семенов, – о санитарах. В этой «девятке», на которой убитые сюда приехали, нашли два белых халата.

– Да ну, – почти разом произнесли Мостовой и Раскольников. – Ты что, думаешь, здесь есть какая-то связь?

– Чем черт не шутит. Надо сверить отпечатки пальцев этих братков с теми, что нашли в «Рафике». И если они совпадут, то наша версия верна: Митрофан с Хрящом счеты сводит.

– Да, – задумчиво произнес Мостовой, – есть еще одна информация. У Митрофана в багажнике «Линкольна» нашли импортную оптическую винтовку. Юрков высказал предположение, что из этой винтовки Брагина и пришили. Тогда получается, что это дело рук Митрофана.

– Слушай, Семеныч, давай-ка экспертов на ноги поднимем. Пусть тоже поработают, не одним же нам здесь торчать.

К утру следующего дня Мостовой, Раскольников и Семенов уже шли по коридору больницы, в которую с вечера отвезли Митрофана. Шедший рядом с ними врач-хирург говорил о том, в каком состоянии находится Митрофан.

– Больному вчера сделали операцию. Потерял много крови, но состояние удовлетворительное.

– Что у него? – спросил Раскольников.

– Ну, в общем, этому парню повезло. Три пули попали в ягодицу, четвертая в плечо, но жизненно важные узлы на теле не задеты. Желательно все же его не утомлять разговорами.

– Ничего, – сказал Мостовой. – Подобные разговоры предусмотрены его жизненной программой. Он к ним привычен.

Процессия подошла к палате, у которой сидели два милиционера, вооруженных табельными пистолетами. Мостовой огляделся и увидел невдалеке двух развалившихся на стульях парней. Один из них был одет в джинсовую куртку, на втором был спортивный костюм.

– А это что за типы сидят здесь? – спросил Мостовой у одного из дежуривших милиционеров.

– А это наши внештатные работники, так сказать, добровольные дружинники.

– Ну-ну, – проговорил Мостовой и зашел в палату.

За ним последовали остальные.

Митрофан лежал на больничной койке на животе, подперев подбородок подушкой, которую он в, свою очередь, обхватывал руками.

– Как здоровье, Митрофанушка? – произнес Мостовой, двумя руками приоткрыв простыню, закрывавшую тело Митрофана. – Ой-ей-ей, – сочувственно проговорил Мостовой, глядя на залепленный в трех местах пластырем зад Митрофана. – Серьезное у тебя ранение, я бы даже сказал – героическое, – произнес он.

Стоявший рядом Юрков произнес:

– Это, пожалуй, единственное место на теле, где у него нет татуировок. Во всем остальном он почти как передвижной выставочный зал.

Мостовой закрыл Митрофана простыней. Тот задрал свои заплывшие зенки кверху и оглядел присутствующих.

– А, полканы пришли. Чего надо-то?

– Поговорить с тобой пришли, Митрофанушка, о делах твоих скорбных.

– Давай поговорим. Ничего, что я лежу при вас? – сказал Митрофан.

– Ничего, лежи пока, Митрофан. А то боюсь, как бы тебе, несмотря на твой простреленный зад, скоро сесть не пришлось, лет так на десять.

– Никак я в толк не возьму, о чем это ты поешь, – ответил Митрофан.

– Сейчас поясню, – сказал Мостовой. – Вчера, когда я тебя спрашивал, кто в тебя стрелял, ты промолчал. А ведь ты знал, кто это сделал. Ты первый увидел нападавших. Так вот, сегодня мы выяснили, что это были Хрящ и его люди. Ну, а сегодня же ночью их нашли всех перебитыми. Вот я теперь и думаю, Митрофан, уж не свел ли ты с ними счеты по-быстрому?

Митрофан снова задрал глаза кверху, уставившись на Мостового и спросил:

– Так что, Хряща пришил что ли кто-то?

– Пришил-пришил. Все четыре трупа в пионерском лагере нашли.

– Есть справедливость на свете, – проговорил Митрофан. – Никогда бы не поверил, но, оказывается, есть.

– Вопрос в том, кто ее восстанавливал. Уж не твои ли братки?

Митрофан повернул подушку поудобнее и, положив на нее подбородок, сказал:

– Хочешь верь, хочешь не верь, начальник, была бы у меня такая возможность, так рука бы не дрогнула. Но я со вчерашнего дня здесь на койке валяюсь и сделать этого никак не мог.

– Ты-то может и не мог, но вот люди твои...

– Не шей мне это дело, начальник. Говорю тебе, не я.

– Ладно, оставим этот эпизод, – сказал Мостовой. – Знал ли ты когда-нибудь директора пивзавода Абрамова. Говорят, вы с ним не раз переговоры вели в последнее время.

– Врут, – сказал Митрофан, – твои информаторы. Так, встречались пару раз.

– Так вот, после одной из этих встреч Абрамову в машину тротила и подкинули, отправив его на тот свет. А потом и людишек его поубивали. Тех, кто на наркоте завязан был.

– Ну, начальник, ты совсем все туманом опутал. Какая наркота, каких людишек?

– Каких людишек? Ну, например, завлаба его. Говорят, он химик был неплохой. И для Абрамова синтетическую наркоту производил.

– Не знаю я ни о чем таком, – буркнул Митрофан. – Ни к какому химику я отношения не имею.

– А как же ты объяснишь то, что у тебя в багажнике нашли винтовку импортную, из которой этого химика и пришили? Баллистическая экспертиза подтвердила.

– Ты что, начальник, – заговорил Митрофан, снова запрокинув голову наверх, – ты что, меня засадить решил и поэтому всякую лобуду тут несешь? То убийство Абрамова шьешь, то подручных его, то винтовку какую-то в багажнике нашел. Да я отродясь никакое оружие с собой в машине не вожу, у меня для этого охрана есть.

– Подумай, Митрофан, – сказал Раскольников, – сам понимаешь, чистосердечное признание... Уж больно в нехорошую историю ты попал. Что же тогда получается: ты ведешь переговоры с Абрамовым о покупке акций завода, которые ничем не заканчиваются, после чего Абрамов взлетает на воздух, взорванный в машине. Затем твои люди убивают двух его лаборантов, которые, судя по всему, были завязаны на наркотиках. Правда, не очень понятно, почему убивают. Но, может, как раз потому, что они отказались с тобой работать. В ответ бригада Хряща, которая, как теперь выясняется, работала на Абрамова, организует на тебя наезд и чуть не отправляет тебя на тот свет. И если бы не твоя задница, то ты бы сам отправился к праотцам. Но ты в долгу не остаешься и посылаешь киллеров, которые ликвидируют Хряща и его бойцов. В городе война, начальство волнуется. Нам с Василием Семеновичем каждый день по башке стучат. Уже запарились рапорты писать. Как ты прокомментируешь версию, изложенную мной?