Вот такая история, малай.

- А Зухра где, дядя Рифкат?

- Зухра? Утром отыскали люди сундук, откры-ли его, а оттуда ночная птица вылетела. Как она в сундук попала? А Зухры так и не нашли. Только шарфик ее на дне сундука остался.

- Может это она птицей обернулась?

- Может и она, - легко согласился табугщик.

- А больше ничего о ней не слышали?

- Как не слышать? Много слышали.

- Ой, дядя Рифкат, доскажи!

- Крепость бая опустела. Птицы, звери, люди дорогу туда забыли. Сказывали, но это уже позже добавлялось - поселилась там Зухра. И сейчас там живет. Но увидеть ее никому не дано. Шибко осерчала она на людей. Я по молодости искал кре-пость. Любопытство одолевало - что же бай в тай-ных комнатах прятал? Какие богатства, какие не-былицы там живут? Многие искали. Но где там! Разве найдешь... Ни следа, ни коня - ничего не ос-талось. Как в воду кануло. Время все себе забрало. Да и Зухра надежно свое убежище охраняет.

- А вдруг не она это?

- Она. Кто же еще может быть? Далеко не ушла от того места, где любимого загубили. Рядом жи-вет. Где? Никто не знает. А только помогает лю-дям шибко. Конь ли, корова ли заболеют, к ней идут. Пропадут - и не ищи. А как выздоровеют, сама к дому приведет. Кто в лесу заблудится, Зух-ра дорогу укажет: впереди идет, песню поет - иди на голос, ближней дорогой до дома доведет. А кто близко к ее владениям поступится - того усыпит. Очнется он далеко от того места, где уснул. И до-роги не помнит, и сам себя не помнит. Вот такие дела.

- А в какой стороне крепость?

- Разве кто знает? Может в той, а может в этой. Солнце не знает. Луна не знает. Ветер не знает. А если и знают - не говорят. И правильно делают. Не место там людям.

- Легенда, - с нотой пренебрежения к рассказу, заявил Вадик, когда старый табунщик замолчал.

- Может и легенда, - согласился дядя Рифкат. - Гора Сундук вон стоит - легенда. Гора Лысая к ней тянется - тоже легенда. Две Сестры - легенда? Ты в школе учишься, умные книжки читаешь. Ты все знаешь. Мой сын тоже шибко умный, тоже все знает. И почему ветер дует, и почему гром гремит. Старый Рифкат в школе не учился. Рифкат с мало-летства коней пас. Сейчас совсем глупый стал. Скоро и про меня скажут - не правда, не было Рифката. Легенда была, а Рифката не было.

Коська увидел - обиделся табунщик, не понял слов Вадика.

- Легенда - это правда, дядя Рифкат, - пояснил он. - Только в нее годами немного сказки добавле-но. Не для врак, для красоты.

- Для красоты? Красота сама по себе живет. К ней ничего добавлять не надо, - сказал дядя Риф-кат.

И затянул свою бесконечную песню.

Все правильно. Для Вадика рассказ дяди Риф-ката всего лишь красивая сказочка, легенда - не больше не меньше. Так он пренебрежительно вы-разился по дороге в лагерь. Его можно понять. За названием любой горы, речки или родника стоит своя история. И чем старее название, тем сказоч-нее рассказ о его происхождении. Но ведь никто никого не неволит. Хочешь, принимай за веру все как есть, а хочешь делай как сделал Вадик: по-слушал, покивал головой и забыл. Только и сказал позевывая:

- Монастыри... сестры... ветер - выдумки все это.

По отлогому склону горы они приближались к боковым воротам лагеря. Справа внизу ручей жур-чит - в темноте особенно четко всплески слышны. А воды не видно - сплошной вал из черемуховых и ивовых зарослей черной змеей ползет. Слева к тропинке сосны подступают. А в сотне шагов раз-ливают свет фонари. Коська слышит усмешливые слова Вадика. Надо бы ответить - легче в темноте с разговорами идти. Но что-то удерживает его.

- Выдумки, - неожиданно раздается Коськин голос.

Коська даже присел от неожиданности. Что за чушь? Кто говорит за него? Ведь Коська и рта не раскрывал!

Вадик шел первым. Он ничего не заметил.

- Нечего голову засорять, - разошелся он от поддержки.

- Нечего, - успокоил его голос, еще больше изумляя Коську, ночь, темнотища, лес и голос, ко-торый подделывается под тебя.

Вышли под фонари и Коська успокоился. Ог-лянулся, так, на всякий случай - никого. "Поблаз-нилось", - пришла успокаивающая мысль. А Ва-дик не унимался.

- Все слушать, да все запоминать - никаких мозгов не хватит. Мне еще вон сколько жить! - затихал он.

Вадику проще. Его эта история мало касается. Другое дело Коська. Во-первых, о мозгах. Он зна-ет - это еще папа говорил! - мозгов хвати на все. Хоть тысячу лет учись и сплошь в институтах или университетах, все равно мозги до предела не за-бьешь. Но не это сейчас самое главное.

А главное вот что.

При первых же словах табунщика Коське слов-но на ухо кто шепнул: - "Слушай!" Он даже огля-делся - не Пират ли опять предупреждает? Но Пи-рат дома остался. Здесь ему ну просто никаким чудом невозможно быть. И все равно, повинуясь этому неизвестно откуда выплывшему шепоту, Коська добросовестно постарался не пропустить ни одного слова. Мало того, уже ночью, в даче, когда спали и воспитанники и воспитатели, маль-чик пробрался в кладовку, устроил из чемоданов и рюкзаков походные столы и стул, и при свете фо-нарика записал в тетрадь историю бая и трех его дочерей.

И долго еще не мог уснуть, перечитывал, наде-ясь открыть для себя в уже знакомом до запятых тексте новое. Какой-то червячок шевелился внут-ри, не давал мыслям расползаться в разные сторо-ны, крепко держал их в плену. Росло в Коське убеждение - не случайно, ох не случайно выплыла в его лагерной жизни эта древняя легенда.

"Может еще раз послушать рассказ табунщи-ка?"

С этой мыслью уснул мальчик прямо в кладов-ке.

Батарейки устали, выдохлись. Конус света по-блек, пожелтел и, наконец, дошел до того, что уместился в пространстве под стеклянным кол-пачком. На большее у него не оставалось сил.

Взглянешь со стороны глазами, привыкшими в темноте - светлячок освещает какое-то жуткое подземелье. А в его чреве в вечном заточении - юный пленник. Потеряв счет дням и ночам, за-былся коротким тревожным сном над истлевшими страницами исповеди...

Проснулся Коська с первыми звуками горна. И хорошо. А то бы устроил вожатым несколько тре-вожных минут. Попробуй найди его в какой-то пыльной кладовке?

Сон не принес облегчения. В голове мешанина. Что делать?

Окончательное решение пришло к нему, когда отряд строем шел в столовую. В такие минуты, Коська уже заметил, почему-то легко думается. Иди себе левой-правой, левой-правой. Все вперед, и ты вперед. Все встали, и ты встал. Все запели, и ты запел. Чисто механически. Голова же на все сто свободна для мыслительного труда. И труд на удивление плодотворен.

"Не стоит одного человека много раз об одном и том же расспрашивать. Тем более не очевидца. Если он и скажет новое, это будут малозначитель-ные детали. Дядя Рифкат сотни раз эту легенду ребятам из лагеря повторял. И пять лет назад. И в прошлом году. Да и нынче не одному расскажет. Как он спросил? "А вы разве не знаете?" Да еще и удивился! Он ее наизусть, как таблицу умножения шпарит! Нет, я должен найти тех, кто слышал ле-генду не от дяди Рифката, а от своих прабабушек и прадедушек. Вот тогда и будет настоящее рас-следование. А так... Легенда, как и анекдот, после каждого человека меняется, - или новым обраста-ет, или беднее становится. Порой на перемене од-ному расскажешь, через урок к тебе вернется, пройдя весь класс, послушаешь - волосы дыбом встают. Настоящий "глухой телефон" в действии.

Когда находишь подходящее решение, на душе сразу спокойнее становится, как будто уже вы-полнил все, что задумал. Такая непробиваемая уверенность появляется! Хоть песни пой. Левой-правой, левой-правой! Да хоть на край света! Всем отрядом ничего не испугаемся. И пусть половина отряда - девчонки с косичками и в юбках. Ерунда! Некоторые из них похлеще мальчишек - и в фут-бол, и дерутся классно.