Порядок в помещения был безупречным.

Кто эти люди?

Двое из них повернулись к нам лицом, склонив свои головы.

— Становитесь в ряд.

Женщины зашаркали, быстро становясь друг за другом.

— Не так. Черт возьми, в линию!

 Старший из них, с песочно-светлыми волосами схватил вторую женщину, потянул ее, поставив рядом с первой. Повторив то же самое с третьей и четвертой, он разместил пять женщин так, что они стояли плечом к плечу.

 Я не стала ждать, пока меня переставят: заняла место без подсказок. Но вместо того чтоб встать в конце ряда, я втиснулась в середину.

 Выпрямившись, я оставалась с безэмоциональным лицом, так же как и черноволосый мужчина изогнувший бровь.

— Отлично. Достаточно хорошо, я считаю.

 Холод метнулся вниз по спине. Волосы на затылке встали дыбом, я просто знала.

Он здесь.

Осознание как дятел выстукивало крошечные отверстия в моей душе, когда я, наклонив голову, посмотрела через плечо.

Держась самоуверенно — самоувереннее, чем большинство из его окружения — он двигался с опасной грацией. Гипнотизирующая борьба между телом воина и элегантностью танцора.

Его черные джинсы и футболка хорошо скрывали источник кровотечения. Он застегнул свою темно-коричневую куртку, продолжая скрывать травмы, полученные в бою.

Усаживаясь перед нами, он сердито посмотрел на каждую женщину. Другие мужчины стояли за ним, его армия в кожаных куртках были все избиты, в синяках, окровавлены и измучены боем.

За что они борются? Что это было за место?

Мужчина ни разу не взглянул на меня, сознательно пропуская меня, будто я была невидимой.

Мой разум был более заинтригован моим затруднительным положением, чем самым важным вопросом, который я продолжала игнорировать. Я не хотела формулировать его, потому что в момент, когда это случится, он будет зудеть в голове до тех пор, пока не сведет меня с ума.

Почему я не могу ничего вспомнить?

Вопрос вырвался громко и свирепо — прорываясь сквозь мою нерешительность.

Что случилось и сделало меня такой?

Или, может, не что, а кто?

Моя левая рука накрыла обожженную кожу на правом предплечье. Я поморщилась от боли и небольшого жжения.

Что со мной произошло?

Зеленоглазый замер, а его взгляд невольно был прикован на меня. Его внимание упало туда, где я держала руку. Его звериная энергия, казалось, простиралась между нами, затягивая меня глубже в свои чары.

Я испытывала желание, настолько сильное, что оно пересиливало мое нынешнее положение и страх танцующий на задворках моего разума.

«Кто ты?»

Как будто услышав мой вопрос, его глаза уставились на меня снова, светясь сдерживаемыми эмоциями. Узнавание мелькнуло, любовь медленно вспыхнула, а затем появилась душераздирающая печаль, которую мог чувствовать только тот, кто полюбил и потерял.

Он сжал челюсти, плечи охватило напряжение, чем больше мы смотрели друг на друга. Независимо от того, что произошло или что станет со мной, я знала, что он мой ключ.

Ключ к разгадке.

Человек, который станет катализатором моей гибели.

Мое сердце колотилось и нарушало ритм под его тщательно изучающим взглядом. Мои губы приоткрылись, когда пальцы магнитного осознания привлекали нас все ближе и ближе друг к другу.

Его ноздри раздувались, как будто он пробовал воздух — разгадывая мои секреты по запаху.

Я ждала, что он заговорит. Я желала его прикосновений ко мне снова — чтобы он держал в ладонях мое лицо и погрузился в заблокированные мысли. Но он остался замершим, ощетинившийся от ярости и ненависти.

Пожалуйста, пусть у него будут ответы.

Даже если и были, он бы, наверное, никогда не рассказал мне. Я могла не страдать от страха, но я не была идиоткой. Мне не нужно знать мою историю, чтобы предугадать, что возможный вариант моего нового будущего хорошо не закончится.

Я найду способ сбежать, прежде чем это произойдет.

Мой разум все быстро обдумывал, когда мы встретились взглядами. Молчаливая дуэль завязалась, каждый из нас метал резкие вопросы, пытаясь понять другого, не сказав при этом ни слова. Он был так далек, как вершина Эвереста, с его высоты и нечитаемого ледяного взгляда.

Шок и страсть, которые он испытал, когда мы впервые встретились, пропали. Ушли. Никогда не существовали.

Чем дольше я смотрела, тем больше чувство, что я знаю его, исчезало, запихивалось еще дальше внутрь, когда зеленый огонь в его глазах обжигал мои мысли. Не было никаких сомнений, он был красивым, пугающим, и в нем пульсировала сила, несмотря на его травмы — но в нем было что-то еще… что-то хорошо спрятанное им… слишком хорошо.

Он легко отгородился от меня, оставил барахтаться с самым сильным страхом, что я чувствовала в своей жизни. От разрыва любой связи меня ломило от боли, как будто он отрезал от меня по кусочку.

Я сжала кулаки.

Отказ в крошечном чувстве дома, который я нашла в нем, укрепил мое убеждение, что я сделаю что угодно — по-настоящему что угодно — чтобы получить ответы, которых так желаю.

Я не волновалась о том, что буду делать.

Мне было все равно, что придется вытерпеть.

Я узнаю правду.

Узнаю.

Мужчины за его спиной неловко замешкались. Черный Ирокез откашлялся.

 — Ээ, През?

Мужчина-катастрофа напрягся, сжал руки в кулаки. Вместо того, чтобы отвести взгляд, наша связь крепла — будто щупальцами нас притягивало сквозь пространство некое осознание.

Оно становилось глубже, крепче — требовательней, чем когда-либо.

Холод спустился вниз по спине, превращаясь в дрожь, толчками пульсируя ниже — от спины к ногам.

Что-то обжигающее промелькнуло между нами. Опасное сочетание соперничества, влечения и угрозы.

«Ты знаешь меня».

Он стиснул челюсти, так, будто услышал мои мысли.

Я не знала, или я должна быть вне себя от радости из-за непоколебимости чутья, что мы были связаны, или оцепенеть оттого, что кто-то из моего прошлого мог так со мной обращаться.

«Скажи мне.

Ты мой возлюбленный?

Мой брат?

Мой заклятый враг или друг?»

Я ненавидела утопать в неведении, где даже реальность не была правдоподобной, без подтверждения о прошлом, которое я больше не могла вспомнить.

Связь достигла апогея, превращая ожог на моей руке в ад.

Потом… он моргнул.

Разбив осознание в пух и прах, и оторвав свой взгляд от моего, он разорвал паутину. Все, о чем я думала, что я чувствовала или знала, исчезло в мгновение ока. Дрожь ушла, растворяясь в земле, оставляя меня опустошенной и еще более одинокой, чем раньше.

Любое воспоминание или узнавание в его взгляде испарились, сменившись ощутимым гневом.

Он больше не был заинтригован или увлечен мной, но был взбешенным и ненавидящим.

Что изменилось?

Как он так легко отстранился от меня?

И как он сделал это так успешно, заставив меня засомневаться, что увидела хотя бы намек на что-то более глубокое?

Это все в моей голове?

Запустив широкую ладонь в волосы, он зашагал в начало нашей шеренги. Он разжал кулак своей окровавленной руки и положил ее на бедро, насилие витало вокруг него как аура.

Замерев перед нами, он шумно вдохнул.

— Полагаю, что сейчас я должен поприветствовать вас. — Он пнул пустоту, скрипнув своим большим черным ботинком по полу. — Извините за сумятицу. И игнорируйте бой, который вы видели.

Его глаза приземлились на каждую из нас, пригвоздив к бетону.

— Меня зовут Артур Киллиан, но вы и все остальные зовите меня Килл. Вы — разовая сделка — ни больше, ни меньше.

Мои глаза расширились. Его имя… я ждала его, чтобы вызвать воспоминания.

Ничего.

Мужчины, пять или шесть, появились из коридора, остановившись напротив кожаных кнопка-диванов. Они выглядели так, будто они были из адвокатской конторы — диваны, а не мужчины: мужчины выглядели, будто они родились, катаясь на Харли с сигаретами во рту и непристойными мыслями.

Женщина рядом со мной вздрогнула, с опаской оглядываясь на вновь прибывших. Они были такими же окровавленными: некоторые в рваной одежде, другие с рассеченными губами и ушибленными скулами. Все они имели преимущество — жилистые и непредсказуемые.

 Я застыла на месте, наблюдая, впитывая информацию, и стараясь оставаться как можно незаметнее.

Артур Киллиан, который был помещен в центр моего нового мира, не имея лучшего якоря, повернулся к ним лицом.

— Вы будете подчиняться, или мне придется снова надрать вам задницы?

Мужчины ухмыльнулись, скрещивая руки.

— Будем. Ты все еще През.

Килл прорычал:

 — Вы понимаете, но вы не чувствуете этого. Очень жаль. Все закончено. Все длилось четыре гребаных года, и я выиграл справедливо и получил это право. Вы подчинитесь моим правилам. А если нет — умрете.

Мужчина, около тридцати с густыми усами, кивнул.

— Знаю о твоих мотивах. Не могу сказать, что я счастлив, но согласен с тем, что ты говоришь. Уоллстрит поручался за тебя много раз. Будем доверять его решению, независимо от того, что ты из говноедов Кинжалов.

— Эй. Клубные дела… Посетители… — Черный Ирокез кивнул на нас подбородком.

  Килл нахмурился, сдерживая свой гнев.

— Ты прав. Заткнитесь. Все вы.

— Ты говоришь нам заткнуться? Ты требовал от нас присяги в течение многих лет, и теперь, когда мы собрались сделать это, ты хочешь нас заткнуть?

Килл сжал челюсти, вены надулись в жгуты на его шее.

 — Отлично! Но давайте проясним одну вещь, я не Кинжал. Больше нет. Я первый, кто вырвался от них — так что прекращайте эти домашние разборки и вернемся, черт возьми, к обмену.

Парни зашаркали на месте, но кивнули. Один пробормотал:

 — Это то, что я пытаюсь сделать. Ты отобрал мое оружие.

— Хорошо. — През, как я поняла, короткое обращение для Президента — кивнул. — Мы больше не скользкие однопроцентники. Мы завязали с этим дерьмом. Разве я уже не доказал, что если вы последуете за мной, мечта Уоллстрита сбудется и никто не умрет?

Мужчина с короткими волосами и выбритым прядями черепом огрызнулся:

— Это все красивые и пижонские, бл*дь, слова, но не для этого места. Долг Преза — быть со своей армией.