Мчим по проспекту Генерала Франко. Ну не интересно ей, что тут поделаешь. Подъезжаем к «Герефордскому быку»; знакомлю ее с Синти, Роджем и остальными. Эм поднимается в квартиру, через некоторое время выходит с книгой. Это немного примиряет меня с жизнью – все-таки не дерьмовый желтый журнальчик.

Синти, похоже, совсем свихнулась.

– Когда я была маленькая, – выдает она вдруг, – то любила разглаживать серебряную фольгу. Знаешь, разноцветную такую. Наверное, теперь больше никто этим не занимается… – Она смотрит на Эм, ожидая ответа.

Та продолжает читать. Филип К. Дик… Я в ее возрасте тоже любил фантастику. Артура Кларка, к примеру. Помню, была такая вещь у Брайана Олдисса – «Неудачники», – про чудиков, которые лежат в земле. Разумные, вроде ящериц с огромной головой. Осточертело им все, они заморозили себя и зарылись все вместе, целые миллионы таких, и будут лежать до тех пор, пока кто-нибудь на них не наткнется. А пока лежат, и все им по нулям… Прям мозги набекрень ехали, когда читал. Такой пофигизм не по мне.

Много было книг интересных. Гарри Гаррисон, тот, что писал про Марс; Айзек Азимов, который про роботов. А еще где растения захватили весь мир. Да, фантастика… я без нее просто жить не мог. Только потом вдруг бросил, не знаю почему. Скорее всего из-за телки какой-нибудь. В войне воображения с гормонами победитель только один.

– А ты, Майкл, любил разглаживать фольгу в детстве? – Синти опять за свое.

– Ага, – отвечаю.

Фольгу, разглаживать?..

Эм не реагирует на мои шутки, сидит и киснет весь день. Синти пробует ее растормошить – безуспешно. Девчонка весь вечер не отрывается от книги, а я кидаю дартсс Винсом и Роджем.

– Слыхал, что вчера было? – спрашивает Винс.

– Вчера? – Гляжу на него, ожидая услышать что-нибудь о Берти.

– Парня одного застрелили. – Винс бросает на стол газету.

По-испански я не очень-то, но главное понимаю. Британский турист застрелен перед пабом «Герцог Йоркский» на Лансароте. По спине пробегает неприятный холодок, на ум сразу приходят те два типа, что сидели в баре. Подозрительная парочка, дальше некуда. Коротышка хотел, чтобы кто-то исчез. Паршиво сработали, раз не исчез: полиция нашла труп там же, на месте. Они вроде упоминали имя…

Эм по-прежнему увлечена Филипом К. Диком. Мозговитый был мужик, ничего не скажешь. «Бегущий по лезвию», «Особое мнение», «Звездные войны», всего и не упомню. Отличное чтиво – для тех, кто понимает. Жалко, что помер, и бабок за все это ему уже не видать. Жизнь несправедлива, но скажу я вам, уж кто заслужил погулять на белом свете подольше, так это он.

Родж целую вечность сидит на тройных восемнадцати, хотя сначала все шло к тому, что он пустит меня по ветру. Нервишки ни к черту – не до арифметики, ясное дело. Если Марси надеется что-то поиметь от этого фрукта, ждать ей до второго пришествия, особенно если старина Берти не остынет. На эту тему весь вечер ни слова – зловещее молчание.

Я выбил четырнадцать и закончил с блеском – двойной двадцаткой. Родж матерится – вот ведь придурок! – затем оборачивается к Эм и Синти.

– Пардон за мой французский, дамы.

Впечатления на них это, понятно, не производит.

– Тот бедняга, которого пристрелили, он вообще кто? – спрашиваю я Винса.

– Бизнесмен вроде, отдыхающий.

Бизнесмен… Сейчас каждый встречный-поперечный величает себя бизнесменом.

– А в каком бизнесе?

Родж идет к стойке и наливает себе изрядную порцию виски. Глядит на меня. Я киваю, толком не зная зачем. У меня в желудке плещется столько, что можно утопить крейсер «Белфаст».

– Там не написано, – пожимает плечами Вине.

Ясное дело, разве они скажут?

Ближе к ночи звонит Сеф, она уже на Лансароте. Говорю Синти, что у меня там дела, прошу присмотреть за Эм. Обе не слишком от этого в восторге, да и Родж тоже. Ничего, жизнь есть жизнь, пускай привыкают.

Давно пора навестить Пита Уорта, моего старого приятеля, который держит «Герб Камбрии» на Лансароте. Ясным субботним утром сажусь за руль – надо успеть к парому, переправиться на соседний остров. Мы договорились встретиться с Сеф в небольшом уютном баре в старой гавани Пуэрто-дель-Кармен. Приятная увеселительная прогулка, никаких осложнений не предвидится.

Не тут-то было.

Проезжаю мимо станции техобслуживания, оглядываюсь – и очко у меня сжимается, как клешня букмекера. Бандюги, что вчера торчали у нас в пабе… стоят и разговаривают с Эмили и Синтией!

Торможу и пулей вылетаю из машины. Пока шагаю через двор, парочка успевает смыться. Меня они не заметили.

Синти удивленно таращит глаза.

– Ты разве не уехал?

– Да нет… время еще есть. – Я оглядываюсь. – Что им надо было, тем двоим?

– Познакомиться с ней хотели, – смеется Эм.

Синти смущенно отводит взгляд, только старину Микки на мякине не проведешь.

– Глупости, ничего подобного! – А сама прическу поправляет, сучка. – Про заведение расспрашивали, вот и все.

Дело пахнет керосином. Я имею в виду не трусики Синти, хотя и здесь, похоже, утечка имеется.

– Что значит, про заведение?

– Они тут вчера зашли к нам выпить… – начинает она, невинно округляя глаза.

– Да-да, я помню.

– …ну и говорят, мол, какой славный паб ваш «Герефордский бык», прямо как дома, и все такое. Спрашивали, давно ли он открылся… больше ничего. – А у самой вид что у нашкодившей кошки.

Цапаю подружку за пухлый локоток и отвожу подальше от Эм.

– Насчет хозяина выведывали, да? – спрашиваю шепотом, тыкая пальцем в себя.

– Да нет… – мнется Синти, – ну, разве только… англичанин ли, откуда приехал… Обычная болтовня.

Она выдергивает руку, потирает ее, морщась, и глядит на меня с опаской, будто я зверь какой.

Вопросы и ответы, вранье из лучших побуждений. Остынь-ка, Микки, сынок. Подумай, чтобы сделали при таком раскладе Роджер Мур, Кеннет Мур, Бобби Мур. Держи удар. Спокойствие и порядок.

– Прости, солнышко, я что-то сегодня на взводе.

Целую ее в щеку и, не отстраняясь, гляжу в глаза. Синти таращится, силясь что-то понять. Она вообще-то не дура; просто, как все бабы, не тем местом думает.

Оглядываюсь на Эм, которая со скучающим видом уставилась на витрину, и снова смотрю в лицо Синти.

– Послушай, – говорю тихонько, – если эти типы снова будут тут вынюхивать, сразу звони мне на мобильник!

Она отшатывается.

– Неужто полиция?

– Хуже, родная, – шепчу я еще тише, – таможенное и акцизное управление. – Хитро подмигиваю. – Так что, малышка, ни слова, поняла?

– Хорошо… – испуганно кивает она, – а что случилось?

– Пока ничего страшного, разгребем. – Снова гляжу на Эм, потом отхожу к палатке и беру три больших рожка шоколадного мороженого. – На, держи.

Прямо как в былые годы, когда мы втроем выбирались летом в Гастингс, к морю – я, Эм и Трез. Хорошее было время…

Хотя у Эм что-то не слишком довольный вид. Синти тоже кривится.

– Мы только что съели по одному.

Ничего, пускай поправляется. Набрать лишний жирок для Синти не проблема, сохранить его гораздо труднее. Меньше полутора тысяч калорий вдень – и пиши пропало, начнет худеть. Сладкого нужно побольше, всяких фастфудов, ну и выпивки, само собой.

– Хорошего не может быть слишком много, – авторитетно заявляю я. – Не будь у нас этого добра во Вторую мировую, янки ни за что бы не встряли, и мы бы сейчас все строем ходили. – Я снова подмигиваю, затем оглядываюсь на машину. – Ладно, я сваливаю. Старина Уорти терпеть не может, когда опаздывают.

Считает это неуважением, и, если разобраться, – я с профессорским видом поднимаю палец, – он совершенно прав.

– Ты надолго? – жалобно спрашивает Синти.

– Как повезет. – Пожимаю плечами. – Нет мира нечестивым… Пока, принцесса! – машу рукой Эм.

Я снова за рулем, и на первом же повороте рожок летит за окошко. Пичкать сладостями телку – это одно, многие втайне предпочитают товар попышнее, но себя любимого приходится беречь. Толстопузому хрен кто даст.