– Он ушел! Коста-а-ас!

Нашла, наконец. Помню, успел сунуть в сумочку, пока не отрубился. Как бы она тут все не расколотила, а то Уорти совсем взбеленится.

– Что с тобой, девочка? Успокойся.

– Свинья! Мерзавец! – вопит Сеф, поднимая голову. – Майкл, милый, обними меня!

Опускаюсь рядом на пол, она прижимается к моей груди. Глажу ей волосы, успокаиваю.

– Как хорошо, что ты рядом, – всхлипывает она.

Все мои мысли – об Эм. Впрочем, до парома еще два часа…

Платье у Сеф расстегнуто, а мой дружок совсем истомился взаперти. Откидываю полотенце, словно занавес. Акт, во всех отношениях, первый.

За каким лешим я на нее полез? Теперь до смерти не отделаешься. Конечно, задним умом каждый крепок, а с передним хрен поспоришь, что уж теперь горевать. Главное – куда теперь деть полоумную греческую телку с нечесаными космами и зареванным лицом в потеках туши?

– Сеф, у меня на Фуэрте дочка… да еще моя девушка… ну, вроде того. – Думаю, давненько моя Синти не удостаивалась подобного титула. – Тебе туда никак нельзя.

– Майкл, ты мне так нужен! – Она надувает губы, как ребенок. – Я поселюсь в отеле, и никто не узнает, когда ты придешь. Как я теперь покажусь дома, как погляжу в глаза отцу после тех гадостей, что наговорил Костас в своем письме… всей этой лжи!

Она снова начинает выть не хуже припадочной, и я места себе не нахожу, думая, как ее заткнуть. Парочка ископаемых пердунов, что пристроились у борта, уже вовсю таращится. Строю им злобную гримасу – пускай ищут другой предмет для любопытства, – затем принимаюсь за уговоры.

– Не спеши, детка, давай сначала разберемся. Решения надо принимать спокойно, отрешившись от эмоций. – Мне бы самому это не помешало… Что делать, как искать Эм? – Просто так ничто на свете не случается, на все есть причина. Веление свыше.

– Но там такой ужас! Он пишет, что влюбился в моего отца и только поэтому хотел быть со мной. Боялся, что нужен был отцу для секса на стороне!

– Жизнь всем преподносит сюрпризы, милая.

– Мой отец – начальник полиции целого острова! – вопит она. – Настоящий мужчина! Он не может быть гомосексуалистом!

Отличный ход, на самом деле. Моя идея. Аи да Костас, схватывает налету.

– Походишь по морям, и не такое увидишь, – изрекаю я глубокомысленно, глядя на волны.

– Нет! Так не бывает!

– Может, просто недоразумение? – Пожимаю плечами, с облегчением различив впереди береговую линию и очертания гавани Корралехо.

Синти стоит на пристани с вытянувшейся физиономией. Точно муху проглотила. Ясное дело, мужик приперся с молоденькой шлюшкой, которую хрен переплюнешь. Так оно и есть вообще-то. Ничего, у меня уже заготовлена реплика, чтобы привести ее в норму.

Представляю их друг другу.

– Синти, этот Сеф. Сеф, это Синти. Мыс Сеф старые приятели, ее только что… как бы деликатнее выразиться… постигло разочарование в любви. Ее молодой человек снимался здесь в фильме, а потом сбежал, оставив записку.

– О!.. Понимаю, – кивает Синти сочувственно и с видимым облегчением.

У Сеф дрожат губы и кривится лицо, но воспарившая духом Синти уже готова пригреть новую знакомую на своей пышной груди. С успехом проведя сеанс психотерапии, она поворачивается ко мне.

– От Эм пока ничего… – лепечет виновато. – Паренек выглядел таким приличным… я никак не ожидала, что они загуляют… Обещали вернуться до полуночи…

– Ясно.

Пытаюсь успокоиться, но перед глазами маячат две бандитские рожи. У гангстеров старой школы были хоть какие-то понятия о чести, а теперешние отморозки только и способны, что воевать с бабами и ребятишками. Срань, подонки, педофилы!

– Слушай, Синти, забирай с собой Сеф и жди в пабе – может, Эм появится. Я попробую ее поискать.

Прыгаю в машину и газую с места.

Зелень по бокам дороги становится пышнее, деревни живописнее. Объезжаю бар за баром, опрашиваю народ, показываю фотографию Эм – Синти привезла другую, поновее, чем у меня в мобильнике. Никаких следов.

Еду назад в Корралехо и перед задрипанной туристской гостиницей вижу тех самых козлов, что сидели тогда у нас в «Быке».

Завожу машину на стоянку перед этим борделем и гляжу во все глаза. Здоровый детина заходит в фойе, а коротышка, похожий на хорька, садится за руль. Еду за ним, он останавливается у супермаркета. Там никого. Вылезает из машины, я тоже. Нервы с похмелья ни к черту, весь мокрый, вчерашнее пойло выходит с потом. Едва волочу ноги, но делать что-то надо. Вообще-то я никогда не был на высоте в смысле физической формы. Конечно, с фанатами на стадионах бузить приходилось, не без этого, но никогда на переднем крае. Разве что в общей свалке руками помахать… Однако пора действовать, хоть и чувствую я себя дерьмово. То есть просто как дерьмо – старое вонючее дерьмо в сортире, где никто не спускает воду.

А может, они… Нет. Времени терять нельзя.

Шагаю вперед. Хорек поворачивается и глядит на меня.

– Эй, ты! – Я стараюсь завестись как следует, вспоминаю знакомых крутых парней.

– О, какие люди! – скалится он елейно, точно джеймсбондовский злодей. – Сам хозяин заведе…

Мой кулак вышибает из него юмор.

Хорек валится на спину, раскинув ноги, словно моя Синти. Что, не ожидал, падла?! Падаю сверху и начинаю колотить его головой об асфальт, выкрикивая прямо в лицо:

– Мне насрать на ваши бандитские игры! Я тебе башку расшибу, сука! Ноги поотрываю! Попробуй хоть пальцем тронуть мою девочку, тварь поганая!

Долблю, значит, хорька башкой об асфальт – раз, другой, третий, четвертый… В ушах у меня звенит, ничего не слышу… и вдруг понимаю, что звонит мобильник. В кармане куртки играет марш Разрушителей плотин. Коротышка корчится и пищит подо мной – ну точно Синти.

Выхватываю трубку.

– Майкл, Эмили нашлась, она дома, все в порядке! Ее привез Юрген, сейчас пьем вместе чай на веранде… Как я и думала – они немного выпили вчера и решили не садиться за руль.

– Отлично, скоро буду.

Сую телефон в карман и с тяжелым сердцем гляжу вниз на хорька.

– Не надо, пожалуйста! – скулит он. Бандитский налет как рукой сняло. – Вы не за того меня приняли…

– Я… я… – Слова застревают в горле. – Слушай, приятель… это… извини, погорячился. – Подаю ему руку, но коротышка, отмахнувшись, садится сам, держась за голову. – Я-то думал, вы увезли мою дочку, чтобы нагнать на меня страху, потому что я слышал то, что не положено – хотя я ничего и не слышал… В

смысле…

– Я актер! – стонет он.

– Чесать-молотить! – В голову тут же приходит Костас и его проклятое кино. Помогаю коротышке встать. – А тот… другой?

Бедолага никак не может отдышаться и все ощупывает затылок, потом корчится, будто его тошнит.

– Мы снимаем фильм… сцену репетировали…

– Вот черт… приятель, я и не подумал… – Помогаю ему забраться в машину на пассажирское сиденье. – Утешение, конечно, слабое, но получилось у вас здорово. Напугали меня до смерти, ей-богу! – смеюсь я, хотя до моего собеседника юмор ситуации пока не доходит.

Позже, уже дома, узнаю, что местные легавые распутали дело – бизнесмена пристрелила жена, застукала его со служанкой. Слава богу, что в Англии с оружием строго. Меня Трез один раз подловила, так, с кухонным ножом кинулась, пришлось в чем был ноги уносить. В какой-нибудь Америке старина Микки давно бы уж копыта откинул. Всего-навсего из-за случки, и не слишком впечатляющей притом, насколько я помню.

Стервы вроде моей бывшей наверняка объявили бы это бо-жественным правосудием.

Короче, обоих козлов из кино мне пришлось целый вечер поить за свой счет. Ничего ребята оказались, немного выпендрежники, но в целом нормальные. Потом даже роль мне устроили в своем фильме, «Старое железо», – помощника киллера, да не простую, а со словами, хотя персонажа и звали Билли Молчун. Я там говорю: «Что-то мне это не нравится, ой, не нравится…» – и тут же всех нас крошат из автоматов. Такой вот актерский дебют; парни дома обзавидуются. Синти аж светится, квохчет как курица, опекая Эм и Сеф. Дела вроде бы наладились, однако стоит мне только подойти к ним, как все мигом замолкают. Как сказал старый бульдог, «когда орлы молчат, трещат попугаи». Меня трудно назвать параноиком, но что-то тут явно нечисто.