И Николаев решился наложить на себя руки, он всегда был очень слабым человеком. В молодости, когда его бросала очередная девчонка (надо полагать из-за нудности характера!), он неоднократно пробовал вскрывать себе вены, а однажды наелся таблеток, правда, сам не зная каких. Умереть, он не умер, но из туалета пару дней не выходил. Потом повстречал Светлану, бедная женщина пожалела высокого парня с очень грустными глазами, взяла, да и вышла за него замуж. От этого выиграл только Сергей. После свадьбы, "мания самоубийства" незаметно прошла сама собой (в этом заслуга его жены). Вроде бы жизнь завертелась, тихонько поскрипывая шестеренками...

Но в данном случае, решил он, без самоубийства не обойтись. Как, позвольте спросить выкрутиться? Пойти в милицию? Бесполезно. Там все куплено. Уж лучше так, головой в петлю...

От этого только лучше всем станет. Семью не тронут, раз виновник мертв. С его смертью - все концы в воду...

...Сергей, сильно всхлипывая и тяжко завывая, открыл дверь в ванну...

Привязал конец веревки к толстой трубе, взглянул на стоящую под умывальником двухстволку. Нет, стреляться не стоит, а вдруг не убьешь себя, а сделаешь инвалидом?

Сергей встал на табуретку и продел голову в петлю. Сейчас, он вытолкнет из под себя опору и всему придет долгожданный конец.

Сергей закрыл глаза и поднял левую ногу.

В комнате, что-то громко заскрежетало и заскрипело. Николаев вздрогнул и вытащил голову из петли. Господи, как страшно.

- Иди сюда несчастный, - хорошо, поставленный. голос, казалось, шел от самих стен. - Чадо мое!!!!!!!!!!!!!!!

Сергей был пожизненным трусом, но в данный миг, что-то в нем перевернулось, и он забыл про свой страх. Николаев вбежал в единственную комнату своей квартиры.

Все было, как и прежде, все вещи на своих местах. Но, вот только на журнальном столике лежал лист бумаги, необычайно белого цвета. От него исходило благотворное, как показалось в тот миг Сергею, радужное сияние. Позабыв все на свете, недавний самоубийца, схватил листок в руки. И, странное дело, безобразные каракули, коими был исчерчен лист, превратились в знаки кириллицы:

"Чадо мое!!!!!!!!! В этот миг, помыслы твои были чисты, а мысли благородны. Ты обратился ко мне. Не стоит лишать себя того, что я, дал тебе. Я решил щедро наградить тебя. Пусть исполниться одно твое желание..."

Этого не может быть, Николаев даже запаниковал. Что же загадать. Пусть машина того, крутого, восстановится. Вот его желание!!! Сергей опять опустил глаза к божественной записке:

"... Но не торопись... Сначала, все обдумай! Ибо этим даром, ты будешь награжден на всю жизнь...

ОН"

(Поздно, желание уже было загадано) Интересно, кто, этот ОН? Неужели, он сам. БОГ? Но почему, так странно подписался? Нельзя упоминать его имя в суе. Может быть так? Сергей хотел еще раз перечитать божественную записку, но не успел. Она медленно сморщилась, распавшись на мельчайшие, не видимые глазом, кусочки. "Этого не может быть, - твердил себе Николаев, - что за шутки, ведь Бога нет".

- Есть я, - опять сказали стены, - и твое желание скоро исполнится... Необходимо только руки возложить...

Сергей пулей выскочил из квартиры и побежал на автостоянку. Бежал и не верил - чудес не бывает! Вот и автостоянка. Он пошел, к тому месту, где раньше стоял побитый "мерс". Странное дело, немецкое чудо все еще стояло тут, словно подмигивая разбитой фарой, а мятое крыло походило на поднятую в удивлении бровь. А вот "москвичонка" не было, укатили куда-то беднягу. В этот день на стоянке дежурил все тот же словоохотливый татарин. Он увязался за Сергеем.

- Сочувствую дорогой! Но твоего коня цыгане увели, - пошутил он, - я не мог их остановить, сам понимаешь. Вот отдашь им деньги, вернут тебе машину.

Николаеву было не до шуток, он положил руки на капот "мерседеса".

- Что ты делаешь, запричитал, - татарин, - меня убьют, вай! Вай!

Но Николаев не обратил на него внимания и сосредоточился.

- Вот этим даром ты и будешь обладать всю жизнь! - Голос исчез из головы, оставив после себя пугающую пустоту.

И это произошло, машина протяжно заскрипела, постепенно приобретая свои первоначальные очертания. Затем раздался хлопок - это возникшая из воздуха фара, встала на свое место.

Татарин от удивления прикусил свою губу, в воздухе запахло свежей мочой, это из штанины дежурного по стоянке, весело бежал желтенький ручеек.

Николаев, отошел от машины и сам обомлел. "Мерс" был как новенький, даже еще новее, чем был раньше, все микро царапины на крыльях, полученные еще до последней аварии, тоже бесследно исчезли. Человек, только что сотворивший чудо, сам был еле-еле живой. "Вот этим даром ты и будешь обладать всю жизнь!". Это же деньги, теперь можно автосервис открывать, восстанавливать машины с помощью божьей силы. Сергей бросился к стоящему недалеко сиротливому "запорожцу". Теперь уже картинно возложил руки на помятый и поцарапанный багажник. И старичок ожил, преобразился. Теперь это была совершенно новая машина, как будто минуту назад, сошедшая с конвейера.

Татарин не выдержал.

- Шайтан, - во весь голос заорал он, убегая подальше от человека, сотворившего два чуда.

Почему, господь дал эту способность такому никчемному и трусоватому человеку? Кто его знает? Как известно - пути господни - неисповедимы.

Сергей на радостях по пути домой посетил забегаловку со звучным названием "Розалинда" и как полагается, набрался до чертиков.

Дома его уже ждали. Незваные гости сами открыли дверь с помощью отмычек. Видимо татарин уже доложил о чуде.

- Привет чудик, - на этот раз радостно воскликнул бритоголовый, это он в прошлый раз ударил Николаева по голове складной дубинкой. - Ты починил машину. Молодец. Может, поедешь с нами?

Сергея аккуратно взяли под руки и вывели на улицу. Там уложили на заднее сидение темно зеленого "БМВ". Когда его растолкали и вывели из машины, он был уже не так пьян, то есть уже мог внятно соображать.

- Родной ты наш, - главарь почти ворковал, - вон видишь расхлестанный "СААБ", почини его, и мы простим тебе долг.

Пошатываясь, Николаев подошел к малиновой иномарке. Прекрасная и надежная шведская красавица видимо угодила под грузовик. Он положил руки на крышу. Чудо произошло еще один раз, машина завизжала и через минуту медленно приняла свой первоначальный вид.