Авторы передовиц упирают еще на один, тоже довольно затасканный довод: оппозиция-де за чрезвычайные меры, за возврат к военному коммунизму, против смычки. На этом аргументе мы остановимся подробнее.

Еще на XII съезде (в 1923 г.) т. Троцкий первый выдвинул вопрос о «ножницах», угрожающих смычке. В течение последних лет оппозиция постоянно указывала на отставание промышленности, на недостаток, плохое качество и дороговизну промтоваров. Оппозиция говорила о необходимости быстрого развертывания промышленности в интересах смычки рабочих и крестьян.

Ленинская оппозиция в отличие от большинства ЦК не только говорила вообще о смычке. Она в то же время подчеркивала и выдвигала основной ленинский лозунг: «Прочно опираясь на бедноту, уметь достигать соглашения с середняком, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком.»

Оппозиция показывала, с какой частью деревни нам нужна смычка, а против какой ее части неизбежна борьба. Этот лозунг пришелся не по вкусу тем элементам партии, которые, по словам «Правды», хотят жить в мире с кулаком. На XV съезде Молотов назвал его «издевательством над Лениным» при молчаливом одобрении всего съезда, в том числе и Сталина, который только через шесть месяцев в ответе таинственному т. С. соблаговолил взять этот лозунг под защиту.

Смыкаться со «всем крестьянством» нельзя. Можно и нужно добиваться смычки с беднотой и середняком (а смычка эта на деле должна прежде всего заключаться в росте промышленности, в производстве дешевых и доброкачественных товаров), но тогда нельзя отказываться от борьбы с кулаком. Наоборот, можно жить в мире с кулаком, но это будет куплено ценой отказа от защиты интересов бедноты, ценой размычки с беднотой.

Первый путь — это путь Ленина, путь ленинской оппозиции. Второй путь — это путь перерождения, путь термидора. Нынешнее руководство мечется между ними и этим подрывает хозяйство, подрывает и смычку.

Ленинская оппозиция действительно считала необходимым усиление нажима на кулака для более быстрого развертывания промышленности и для подлинного укрепления смычки.

В 1925—[19]26 гг., когда наметился рост кулака, оппозиция предлагала усилить обложение кулацкой верхушки деревни. В 1927 г., когда кулак вырос и угрожал срывом хлебозаготовок, оппозиция предложила чрезвычайный принудительный заем у кулацкой верхушки. Тот заем позволил бы обойтись без нажима на середняка, без запрещения хлебной торговли, словом, без тех чрезвычайных мер, которые, несомненно, ухудшили отношения с середняком. При проведении такого займа нужно было опереться на массовую организацию — на «союз бедноты» — и этим избежать перегибов, административного нажима на середняка и пр.

На XV съезде Молотов заявил, что тот, кто предлагает принудительный заем — враг союза рабочих и крестьян, а Сталин с места крикнул «правильно». Через два-три месяца эти горе-руководители проводили фактически принудительный заем и принудительное изъятие хлеба не только у кулака, но и у всего крестьянства. Эти меры проводились не через массовые организации крестьянской бедноты, а через бюрократический аппарат, неизбежно искривляющий классовую линию.

Подлинный враг союза рабочих и крестьян не тот, кто предлагает принудительный заем у кулака, а тот, кто боится своевременно провести этот заем, упускает время, подводит народное хозяйство к кризису, а потом вынужден бить уже не только по кулаку, но и по середняку и бедноте.

Ленинская оппозиция делала ряд предложений, которые позволили бы избежать кризиса, а следовательно, и обойтись без чрезвычайных мер. Когда после ряда лет неправильной хозяйственной политики нынешнее руководство прибегло к этим мерам, оппозиция подчеркивала, что это не нормальная политика, а дорогая расплата за допущенные ошибки.

В то же время оппозиция говорила, что административный нажим ничего общего с серьезной классовой политикой не имеет, и что для успешной борьбы с кулаком нужен не нажим милиции, а прежде всего активность и организованность деревенской бедноты.

Когда этой весной оппозиция говорила о левом зигзаге, она меньше всего имела в виду «чрезвычайные меры». Левый зигзаг мы видели в том, что руководство заговорило о правой опасности, о кулаке, который сорвал хлебозаготовки, что был поставлен (больше на словах и на бумаге) вопрос о колхозном и совхозном строительстве, была изменена избирательная тактика компартий на западе.

Поворот направо июльского пленума заключается совсем не в отмене чрезвычайных мер.

Июльский пленум не только «отменил» чрезвычайные меры, но заодно отменил и индустриализацию страны, заявив, что промышленность развивается чересчур быстро. Пленум повысил цены на хлеб и даже не поставил вопроса о реальной зарплате рабочих. Опираясь на решения июльского пленума, Рыков поднимает вопрос о пересмотре всей хозяйственной политики последних лет (слишком, мол, быстро индустриализировали). Вот почему мы говорим, что пленум резко повернул направо.

«Правда» от 15 февраля, говоря о хлебозаготовительных трудностях, начинает с того, что «вырос и окреп кулак». Здесь дана классовая постановка вопроса. «Правда» от 15 сентября говорит о том, что в стране нет никаких классовых противоречий, которые тормозили бы хлебозаготовки. О кулаке даже не упоминается, его как бы не существует. Сравнение этих двух передовиц — лучший показатель поворота вправо, проделанного на июльском пленуме и после него.

Мы не за чрезвычайные меры, но мы против решений июльского пленума, ликвидирующих все, что было правильного в решениях XIV и XV съездов.

Вырос ли кулак за истекший год? — Несомненно. Убыток от чрезвычайных мер он с лихвой покрыл продажей хлеба бедноте по 6—8 р[ублей за]. пуд. Убыток от принудительного займа он покрыл скупкой облигаций этого займа у бедноты за треть или половину цены. Этими доставшимися ему по дешевке облигациями кулак уплатит налог в будущем году.

Хлебозаготовки идут плохо. Июль и август дали меньше половины прошлогодних заготовок. В сентябре заготовки несколько вырастают, так как к началу сентября надо вносить налог и другие платежи (в прошлом году налог вносился частями, в этом году главная масса вносится в начале года). Рост заготовок в сентябре не может быть длительным. Повышение цен на хлеб при недостатке промтоваров только усилит трудности.

Ленинская оппозиция снова предлагает провести принудительный заем у кулацкой верхушки. Провести его, опираясь на союз бедноты, который надо организовать. Провести его, не нарушая свободы хлебной торговли и не ударяя по середняку. Проводя такой заем у кулака, мы не только получаем хлеб для снабжения рабочих и городского населения, но одновременно сокращаем кулацкий спрос на промтовары, а следовательно, сможем лучше наладить снабжение промтоварами середняка и укрепить смычку.

В противном случае через несколько месяцев партия станет перед опасностью повторения чрезвычайных мер или капитуляции перед мировой буржуазией.

Тот, кто боится нажать на кулака — враг союза с середняком.

На июльском пленуме (см. стенограмму 2, речь Бухарина) Бухарин крикнул Ворошилову: «Я отличаю смычку с середняком от ЖЕЛАЕМОЙ ТОБОЙ СМЫЧКИ С КУЛАКОМ.» Бухарин этим подтверждает, что не только в партии, но и в Политбюро имеются элементы, которые хотят жить в мире с кулаком, которые добиваются ПРЯМОЙ СМЫЧКИ с ним. После этого у Угланова и Молотова хватает наглости говорить о том, что оппозиция клевещет на руководство, говоря о разногласиях в Политбюро, о правом уклоне в руководстве и т. д.

Всем нашим «проработчикам» мы можем ответить одно: «Мы отличаем смычку с середняком от желаемой Ворошиловым и прочими смычки с кулаком.» мы за смычку с середняком, и в то же время за борьбу не на словах, а на деле с кулаком и с кулацким крылом нашей партии, представленным также и в Политбюро. Тот, кто прикрывает кулаколюба Ворошилова, кто боится ударить по кулаку, кто отказывается от организации союза бедноты,— тот и является подлинным врагом смычки.