- Любезная не годится, Гемлок - фуфло. Солист собьется, а Лабиринт хорош, очень хорош; по-моему, Паша что-то задумал. Может, страханемся по рублю?

- Нет, - категорически заявляю я, - никогда! Я Пашу принципиально не играю.

Лабиринт и вправду хорош. Так, сверюсь с программкой: Лабиринт - от Билл-Гановера и Лазури. От Лазури был знаменитый Лазутчик. У Лабиринта лучшее время - 2.13. А у Примата - 2.09. Наверно, у Лабиринта есть запас. Но ведь Паша известен всему ипподрому под кличкой "Бандит с большой дороги", именно не жулик, а бандит - грабит среди бела дня. На битом фаворите он нагло проигрывает, и, по-моему, свист публики доставляет ему только удовольствие. Если же лошадь никуда не годится, то он делает такие страшные фальстарты, что поневоле публика бросается его играть. А в заезде он едет на последнее место и посмеивается: дескать, обвел простофиль вокруг пальца. Мы с Профессионалом неоднократно клялись друг другу, что больше на бандитские номера не покупаемся.

Три минуты на исходе, а Патриция все нет. Наконец появляется. Заезжает. Прямая - 19 секунд. У Профессионала останавливаются глаза. Через мгновение он срывается с места, и я несусь с ним в кассовый зал. Слава Богу, Пижон стоит у самого окошка, но к нему еще надо пробиться.

- Эй, молодой человек, как не стыдно толкаться!

Это мне. Я не отвечаю. Но подобное интеллигентное обращение режет слух пожилого тотошника, и я слышу за спиной ехидную реплику: "Ишь, фря какая нашлась! И толкнуть его нельзя. Тут ипподром, не хочешь, чтобы толкали, - иди в аптеку".

Звонок!

Опоздали?.. Но Пижон успевает просунуть руку с деньгами в кассу.

- Кто? - спрашивает он, не оборачиваясь.

- Четвертый номер, Патриций! - кричим мы ему в ухо.

Профессионал диктует ему свои комбинации: 4-1, 4-5, 4-7. По два билета, на шесть рублей. Пижон повторяет ставку Профессионала. У меня полсекунды на размышление. Я сую Пижону трешку:

- Четыре - пять, четыре - семь, семь - пять...

Пижон сгребает желтые картонные билетики, и тут же окошко кассы с треском закрывается. Уф!

Обратно идем не спеша. Пока лошади съедутся, пока выстроятся за стартмашиной, пройдет минут пять.

- Я же сразу сказал вам: Патриций, - тараторит Пижон. - А вы заладили: Примат, Примат... Хорошо, что успели. А Учитель зря выбросил Идеолога. С Патрицием и за Идеолога дадут рублей сорок. Семь - пять играть бессмысленно, максимум трояк. Ну, свои вернет.

Я молчу. Свои вернуть тоже неплохо. Но ведь я зарекся играть Идеолога, а семь - пять поставил потому, что... Когда был суд над Синявским и Даниэлем, Синявскому дали семь лет, а Даниэлю - пять. В первый же беговой день я сыграл семь - пять и угадал. (К вопросу о психологии игрока. Предмет особого исследования.)

Стартовая машина, "Волга"-пикап, расправляет свои железные крылья, перегораживая ими поперек всю беговую дорожку. Десять лошадей выстраиваются в шеренгу, а Патриций принимает сзади.

Я недоумеваю: зачем он это делает?

ПРОФЕССИОНАЛ: - Патриций - лошадь сбоистая. А на дистанции он разберется.

ПИЖОН: - Виталий молодец, не лезет в общую кучу.

КОРИФЕЙ (изумленно): - Ребята, вы сумасшедшие! У Патриция никаких шансов. Виталий же вообще приезжает два раза в год. Говорю вам - один Примат.

Все ясно - Корифей сыграл Примата. Комбинация на два рубля, два с полтиной - его стихия. Дуракам закон не писан. Вернее, наоборот - он писан только для дураков. А мы поймали темненькую лошадку. Виталий приезжает редко, но если уж едет, то наверняка. И потом у Патриция бешеный финиш. Значит, все о'кей, как сказал старик Мокей.

Старт!

"Волга"-пикап складывает крылья и уносится к повороту, а затем съезжает с дорожки.

Приняли кучно. Сбоит Любезная. Профессионал был прав - никуда она не годится. Сбоит Балет - туда ему и дорога. Бег повел Лабиринт - ну, это ясно, с перепугу.

Патриций держится сзади.

По радио объявляют: "Первая четверть пройдена за тридцать одну секунду". Гул по трибунам. Очень резвое начало.

Лошади выходят на второй поворот. Бег оторванно ведет Лабиринт. За ним несколько лошадей, в том числе и Примат. А Лабиринт увеличивает пейс.

Пройдена половина дистанции. Вторая четверть тоже тридцать одна. А Патриций еле телепается на последних местах. Все, для нас заезд кончен.

Ипподром загудел.

- Сволочь Виталий, гад, подонок! - орет Пижон. - Научился жульничать.

- Да, неходяга ваш Патриций, - причитает Корифей. - А я погорел как швед под Полтавой. Двадцатка - псу под хвост. Примат - выбитая лошадь. Вот Пашенька подготовил коня. На какое же время он едет - на две ноль четыре?

- Бандит - молодец, - цедит сквозь зубы Профессионал. - Такую компанию причесал. Его в кассах абсолютно не трогали. Рублей на сто потянет. Я же его засек, а тут...

И Профессионал с ненавистью косится в мою сторону.

Рядом с нашей трибуной, на лестнице сорокакопеечной трибуны пьяный (и где он только успел нализаться с утра?) истошно заклинает:

- Сбейся, бандитская рожа! Сбейся, бандитская рожа!

Даже почтенные гости в нашей ложе вскочили со стульев. Корифей швыряет пачку билетов себе под ноги. Ипподром орет, свистит.

А чего кричать? Все правильно. В такую резвость за Лабиринтом никому не поспеть. Умница, Паша. Вон, Примат перекладывается на второе место. Да нет, ему не успеть, слишком большой разрыв.

Третья четверть пройдена за тридцать две.

Корифей повеселел и на всякий случай подбивает ногой в кучку брошенные билеты.

На последнем повороте Примат подходит вплотную к Лабиринту.

Финишная прямая. Паша отчаянно хлещет коня кнутом. Однако уже ясно, что Лабиринт встал. Под радостный рев ипподрома Примат выигрывает у Лабиринта полкорпуса.

Я смотрю на секундомер. Две ноль семь и одна. Отличное время. Корифей проворно собрал билеты, сдул с них пыль:

- Что я говорил - один Примат.

ПИЖОН (сокрушенно): - И все-таки Виталий сука. Ни в одном месте не тронул лошадь. А к финишу подъехал легко.

ПРОФЕССИОНАЛ (авторитетно): - Не мог он ничего сделать. Патрицию эта компания не по зубам. А Пашке не повезло.

И подмигнул мне заговорщически.

...День набирает силу. Нас хоть защищают от солнца верхние трибуны, а внизу, на "сороковке", никуда не денешься. Народу - тьма. Потные, распаренные лица. Пьяного на лестнице совсем развезло. Он кого-то обнимает, хвастается выигрышем. Пятериком угадал в одинаре Примата. Велика радость, получит копейки. Да и сам я сыграл не лучшим образом. Одним билетом жду фонаря. Опять же, от битейшего фаворита. Сейчас хорошо за городом - где-нибудь на берегу реки. Лежи на пляже, любуйся загорелыми девочками. Мильон лет не был в Серебряном Бору, а ведь когда-то неплохо плавал. Да, когда-то совсем по-другому проводил воскресенья. С утра приходил в Историческую библиотеку, в научный зал... Все было когда-то.

Господи, зачем я здесь?

...Наивно да и неразумно предполагать, что основоположники марксизма были ловкими авантюристами, которым удалось обвести бедный род людской вокруг пальца. Маркс являлся крупнейшим экономистом для своей эпохи, Энгельс прекрасным политическим писателем. Но я не буду тут вдаваться в тонкости философии и экономики. На мой взгляд, первоначальный успех коммунизма объясняется в основном психологическими причинами. Молодой развивающийся капитализм, кроме своих достоинств, имел массу пороков, но никто не мог точно сказать, как и когда их можно устранить. Между тем господствующая христианская вера обещала человечеству рай, но рай на небесах, а не на земле. "Христос терпел и нам велел", - так говорили в народе. И вдруг приходит марксизм, не какая-то фантастическая утопия, а вроде бы научная теория, которая обещает рай не через тысячу лет, а в обозримом будущем, не на небе, а на земле. И наступление этого светлого будущего каждый человек может ускорить своей активной деятельностью.