Может быть, социализм — лишь агитационное средство, собрание нескольких противоречащих друг другу концепций, каждая из которых импонирует своему кругу людей? Против такого взгляда говорит вся история социализма. Громадное влияние, оказанное им на человечество, доказывает, что в основе — это внутренне-логичное мировоззрение. Надо только найти истинную логику социализма, найти ту точку зрения, с которой он виден как непротиворечивое явление — такой попыткой и является эта работа.

Чтобы нащупать такую точку зрения, я предлагаю взглянуть на произведения творцов социалистической идеологии не как на творение сверхлюдей, которым ведомо прошлое и будущее человечества, но и не как на чисто агитационную журналистику: не принимать на веру все их претензии, но и не отрицать истинности их взглядов в той области, в которой они могут быть компетентны — ПРЕЖДЕ ВСЕГО КАК СВИДЕТЕЛЬСТВА О НИХ САМИХ. Если, например, Маркс не раз высказывает мысль, что человек как индивидуальность, а не как представитель интересов определенного класса, — не существует, то мы не обязаны, конечно верить, что Марксу была открыта сущность человека. Но почему не поверить, что он описывает мироощущение, присущее определенным людям и, в частности, ему самому, когда человек воспринимает себя не как личность, имеющую самостоятельное значение в мире, но как орудие неподвластных ему сил? Или если мы читаем, что общество (и мир) должны быть разрушены «до основания», что теперешняя жизнь не может быть улучшена, исправлена и Истории может помочь только ее повивальная бабка — Насилие, то неосторожно было бы поверить в пророческий дар, присущий авторам этих предсказаний. Но вполне правдоподобно, что они передают восприятие жизни, при котором весь мир вызывает злобу, омерзение и тошноту (как в первом романе Сартра «Тошнота»), когда жизнь пахнет мертвечиной и в силу странного дуализма так же отвратительна, как в нормальном состоянии — разложение и смерть.

То восприятие мира, которое можно таким образом реконструировать из рассмотрения социалистической идеологии, выглядит правдивым и жизненным. Естественно предположить, что именно оно и движет приверженцев этой идеологии. Так как социализм способен вдохновлять широкие народные движения, захватывать громадные массы людей, то, значит, влиянию этого мироощущения подвержены очень многие, а быть может, в какой-то, большей или меньшей мере, — и все люди. Если смотреть на социализм как на окончательную и полную истину о человеке, то он действительно рассыпается в противоречия. Но если признать его проявлением лишь одной из тенденций, заложенных в человеке и человечестве, то тогда, мне кажется, появляется возможность эти противоречия снять и понять социализм как в основе своей цельное и непротиворечивое явление. Только после этого может быть поставлен вопрос о той роли, которую социализм играет в истории. Соображения, изложенные в последних главах книги, не являются, конечно, исчерпывающим ответом на вопрос, — скорее, указанием того направления, в котором, как мне кажется, ответ следует искать.

В этой книге проблема рассматривается в ее наиболее абстрактной постановке: каковы те основные черты социализма, которые, переплетаясь каждый раз с индивидуальными особенностями страны, эпохи, порождают все многообразие его проявлений? Поэтому, хотя в книге рассматривается довольно большое число фактов и конкретных исторических ситуаций, интерес концентрируется на том, чтобы от специфики этих ситуаций абстрагироваться и выделить из них ту общую основу, которая роднит их все. В результате выводы, к которым это рассмотрение приводит, непосредственно не применимы ни к какой конкретной ситуации — разве что когда-нибудь социалистические идеалы найдут абсолютное, ничем не ограниченное воплощение. Во всех существовавших до сих пор исторических реализациях социалистического идеала мы имеем дело не с чистым явлением, а сплавом из социалистических и большого числа других тенденций. Поэтому для применения наших взглядов к определенной исторической реальности надо было бы пройти путь, обратный пройденному в книге: выяснить, как выделенные нами общие тенденции социализма проявляются и перемешиваются с особенностями исторической эпохи и национальных традиций. Такой задачи эта книга себе не ставит. Однако без такого разделения явления на его общую основу и особенности, возникающие в силу конкретных исторических условий, как мне кажется, всякая попытка понимания обречена на неудачу.

Первые две части книги посвящены изложению конкретных фактов из истории социалистических учений и социалистических государств, и лишь последняя, третья часть, содержит попытку обсудить эти факты и сделать из них некоторые общие выводы. Такое построение связано с известными трудностями для читателя. Если ему не покажется интересным погружаться в подробности различных исторических эпох, разбросанных по пяти тысячелетиям истории, то он может, лишь бегло просмотрев первые две части, перейти к третьей. Для удобства такого читателя в нескольких местах (§ 2 гл. II, ч. I, «Резюме» в конце гл. III, ч. I и ч. II) содержатся короткие резюме тех выводов из рассмотренного исторического материала, которые будут особенно важны в дальнейшем обсуждении.

В условиях СССР при работе над этой книгой без официального разрешения возникли большие трудности с получением нужной литературы… В такой ситуации мне очевидна опасность и даже, вероятно, неизбежность) ошибок в иных конкретных вопросах а положений, которые были уже раньше и высказаны и лучше аргументированы. Моим оправданием является жгучая актуальность темы и особый исторический опыт нашей страны.

Последнее обстоятельство и было основным стимулом моих занятий, внушая некоторую надежду на успех. Опыт, подобный пережитому в XX в. Россией, едва ли достался на долю другому современному народу, быть может, он имеет не так много прецедентов и во всей мировой истории. На наших глазах сдвинулись и приоткрылись такие пласты, о существовании которых прежде можно было лишь догадываться. В свете этого опыта новая область исторических явлений, доступных раньше только художественной и мистической интуиции, открылась рациональному исследованию, основанному на изучении фактов и их логическом анализе. Нам представилась возможность видеть историю в новом аспекте — преимущество, способное перевесить многие трудности.

Книга эта не имела бы ни единого шанса быть написанной, если бы не помощь, оказанная мне многими людьми. Сейчас я не имею возможности назвать их имена и сказать, сколь многим я обязан каждому из них. Но двум из них я могу выразить здесь свою благодарность: А. И. Солженицыну, под влиянием которого я взялся писать книгу, и В. М. Борисову, чья критика была мне исключительно полезна.

Под словом «социализм» часто подразумевают два совершенно различных явления: а) учение и основанный на нем призыв, программу переустройства жизни; 6) реально, в пространстве и времени существующий общественный строй. Как наиболее очевидные примеры приведем: марксизм в том виде, как он содержится в трудах его «классиков», Маркса и др., и общественный строй, существующий в СССР или Китайской Народной Республике. В число основных принципов государственного мировоззрения, господствующего в названных странах, входит утверждение о том, что связь между этими двумя явлениями очень простая: мы имеем здесь, с одной стороны, — научную теорию, доказывающую, что после достижения определенного уровня развития производительных сил человечество перейдет к новой исторической формации, и указывающую наиболее рациональные пути перехода, а с другой, — осуществление этого научного прогноза, его подтверждение. В качестве примера совсем другого взгляда приведем точку зрения побывавшего в России в 1920 г. Г. Уэллса, хотя и захваченного модным тогда, как и сейчас, на Западе поклонением социализму, но с типичной для англичанина антипатией к схоластическим теориям почти инстинктивно не приемлющего марксизм. В книге «Россия во мгле» он говорит: