Ронвен сидела за столом с каким-то стариком. Сенидда нигде не было видно. Разочаровавшись, Элейн плотно закрыла дверь и подошла к няне.

– Элейн, разреши тебе представить Эиниона Гвеледидда. Как ты, наверное, знаешь, это – один из бардов твоего отца.

Элейн сделала небольшой реверанс в знак уважения. Однако любопытство уже взяло верх над скромностью девочки. Она обожала бардов с их неизменными длинными историями и музыкой, их умением рассказывать о прошлом и о ее предках. Она смотрела на него, однако узнала не сразу. Перед ней сидел высокий, аскетического вида мужчина со сверкающими умными глазами и тонким лицом. Его длинные волосы были седыми, как, впрочем, и борода, одет он был в тяжелое, богато расшитое платье темно-синего цвета.

Он протянул к ней руку; Элейн, поколебавшись, подошла.

– Итак, дитя мое, леди Ронвен сказала мне, что у тебя бывают странные видения. – Его рука была холодной, как мрамор. Мужчина мягко взял за теплые пальцы Элейн. Испугавшись, она отпрянула.

– Расскажи мне о них, – продолжил он. Старик не улыбался, Элейн ощутила, как к ней подступает страх.

– Ничего я не видела – просто это были глупые сны.

На этот раз Эинион изобразил некое подобие улыбки – он постоянно напоминал себе, что перед ним стоит маленький ребенок.

– Так расскажи мне о них. Я люблю сны.

Запинаясь, она рассказала ему обо всем, видя, что старик слушает ее с лестным для нее вниманием, не пропуская ни единого слова. К концу рассказа Элейн он кивнул головой.

– То, что ты видела, было на самом деле. Это произошло более чем тысячу лет назад, когда римские захватчики вступили на нашу землю. Их предводитель, Светоний, отдал своим воинам приказ убивать друидов. Римляне посягнули на священную землю, которой был и остается Энглси. Сперва они были слишком напуганы, чтобы пересечь пролив, так как увидели друидов, которые поджидали их на том берегу. Ты знаешь, кто такие друиды, малышка? – Он подождал минуту, затем, увидев, что Элейн кивнула, продолжил. – Там были даже женщины, готовые сражаться наравне с мужчинами. Это зрелище, конечно, тоже напугало римлян. Однако они все-таки бросили якоря в Трэт-Лафан, – ты как раз увидела первые их корабли. Они перебили всех друидов, а оставшихся в живых сожгли в наших священных дубовых рощах. Римляне уничтожили все дубы на острове, когда высадились на сушу.

Он очень пристально смотрел на Элейн. Та побледнела. Их глаза встретились; это произошло за несколько секунд до того, как она, увлеченная, спросила шепотом:

– Неужели никто не остался в живых?

– Очень немногие.

– Зачем римляне это сделали?

– Потому что они боялись. Друиды были мудрыми, яростными и храбрыми людьми, кроме того, они не хотели делить свою землю, Уэльс, с чужестранцами.

После этого девочка замолчала, пытаясь осознать, что все это она видела своими собственными глазами.

С трудом оторвав от старика взгляд, Элейн прошла по комнате к узкому окну. Отсюда она увидела пастбище, где все это произошло, и тот самый пролив. Вершины гор Эрири были покрыты облаками, а чистая вода моря имела цвет сланца.

– Элейн, разве тебе не интересно, почему ты это видела? – спокойно спросил ее Эинион.

Ронвен смотрела то на Элейн, то на Эиниона; пальцы ее выбивали нервную дрожь.

– Потому что я гуляла там, где все это произошло, – просто ответила Элейн.

– А почему ты видела это, а леди Ронвен – нет? – допытывался старик.

Девочка повернулась к нему и наконец он увидел ее задумчивое лицо.

– Возможно, она просто не смотрела туда.

– А ты смотрела?

– Нет. Но иногда я знаю о вещах, которые должна увидеть, если хочу этого. Я всегда думала, что это случается со всеми, только никто об этом не рассказывает, но теперь я в этом не уверена. – Она выглядела несчастной.

С Изабеллой такого никогда не случалось. Когда в замке Xэй Элейн рассказала подруге о своих странных ощущениях, Изабелла попросту рассмеялась. После этого она никогда и никому не решалась рассказывать о видениях. Исключение составляла только Ронвен.

– Элейн, девочка моя, это происходит не с каждым человеком. Ты наделена драгоценным даром. – Он снова улыбнулся. – Я тоже могу видеть прошлое и будущее.

– Вы можете? – Она вздохнула с облегчением.

– Это дар нашего рода. Мы – ты и я – произошли от уцелевших друидов, которых ты видела. Некоторым из них удалось бежать; некоторые жили и боролись против римлян, которые в итоге ушли отсюда. Род твоего отца начинается с древних королей Британии, а прародителями моего рода стали жрецы друидов. И ты, одна из всех детей твоего отца, нацелена даром провидения – ты его седьмое дитя.

Сухие губы Элейн начали дрожать от волнения. Внезапно ей захотелось убежать прочь от старика. Строгий вид Эиниона угнетал ее. В зале нечем было дышать, а воздух был горячим. Взгляд Элейн миновал Ронвен, и она уставилась на тлевшие в очаге поленья. Пламя заманчиво мерцало; красно-синие языки пламени ласкали взгляд. Дым, исходящий от дерева разбитых бурей лодок, был резким, солоноватым.

– Можно мне вернуться к вышиванию? – спросила Элейн у Ронвен. Кожа ее похолодела от страха. Ронвен ничего не ответила, она лишь беспомощно взглянула на Эиниона.

«Это моя вина, – непрерывно повторяла она про себя. – Я не должна была говорить ему об этом. Теперь он никогда ее не отпустит».

– Конечно, ты можешь вернуться к своим урокам. – Старик снова улыбнулся. – Однако мы скоро увидимся снова. Я собираюсь сам приехать в Ланфаэс и давать тебе уроки.

– Какие уроки? – подозрительно спросила Элейн.

– Интересные уроки. Тебе понравится. – И снова улыбка. – Есть только одна вещь, которую ты должна мне обещать, – ты должна держать наши встречи в секрете. Ты умеешь хранить секреты, Элейн?

– Конечно, умею.

– Вот и хорошо. Никто не должен знать, что я был здесь – это ради тебя самой, леди Ронвен и меня, – даже твоя маленькая подружка, Лунед. Как ты думаешь, ты сможешь и от нее сохранить наш секрет?

– Проще простого, – сказала она презрительно. – У меня куча от нее секретов.

– Хорошо, – сказал старик и встал. Он был высоким, не сгорбленным. Элейн посмотрела на него со страхом.

– Я вернусь через три дня. – Он повернулся к Ронвен, поднимая свой длинный плащ. – К тому времени я как раз найду место, где никто нам не сможет помешать. Придумай какую-нибудь небылицу, чтобы она могла отсутствовать весь день. Ты правильно сделала, дочь моя, что все мне рассказала.

– Я не хочу туда идти! – двумя днями позже заявила Элейн Ронвен, сильно сжав кулачки. – Он мне не нравится. Чему он может меня научить? Ты и так учишь меня всему, что я должна знать.

– Ты должна пойти. – Ронвен тяжело вздохнула.

– Я не должна. Мой отец не знает об этом, не так ли? Он не одобрит, если я пойду. И моя мать тоже. – Девочка чопорно поджала свои губы. Два дня она потратила только на то, чтобы решить, почему это она должна держать в тайне уроки Эиниона. Казалось, существовало только одно объяснение.

– Элейн, эти уроки для твоего же блага. – Ронвен снова тяжело вздохнула.

– Почему? Чему он собирается меня учить?

– Я точно не знаю…

– Откуда ты тогда знаешь, что это для моего же блага?

– Я просто знаю. Эти уроки – тайна для всех, Элейн, а тайны никто не может знать. Даже я не могу ничего знать об этом. Эинион ведь сказал, что ты – особенная, твоими прародителями были великие древние короли, и у тебя бывают видения.

– Он собирается объяснить мне то, что я видела? Поведать о далеких временах?

– Мне думается, и это может быть частью занятий. – Ронвен пожала плечами.

Элейн на мгновение замолчала. Наконец ее любопытство пересилило охватившее ее необъяснимое чувство страха.

– Ты ведь пойдешь со мной? – спросила она.

– Не знаю. – Ронвен уклончиво посмотрела в сторону.

– Ты должна пойти с ней. – Сенидд тихо появился в комнате – он стоял за занавесью возле двери; лицо его было грустным. – Ты не можешь отпустить ее одну.