Повернувшись к Джейсу, она говорит:

— Судя по тьме в твоих глазах, могу сказать, что ты действительно переживаешь что-то тяжелое. И Холлин, ты боишься, потому как ты закрыта.

Посмотрев в мою сторону, она говорит:

— И очевидно, что ты не хочешь быть здесь по неизвестной причине. Но я хочу здесь быть. Я хочу изменений, поэтому вместо того, чтобы нам всем дуться и закрываться, почему бы нам не заключить соглашение. Пусть эта программа будет нашим новогодним решением. Давайте держать друг друга в курсе и серьезно относиться к этой программе, потому что так мы можем хотя бы оценить необходимость чего-то изменить в наших жизнях.

Разве она не восхитительна? У девочки есть чему поучиться. Я только собираюсь сказать что-то язвительное, когда Джейс откидывается назад на стуле и кивает головой:

— Она права. Если мы собираемся быть здесь, давайте сделаем все возможное.

Да ладно, Джейс.

— Я в деле, — говорит Холлин, пожав плечами, выглядя немного возбужденной, но стараясь не показывать это.

Неудивительно, ей нравится следовать за другими.

Оглядывая круг, я спрашиваю:

— Это тот момент, где мы все кладем руки в середину и визжим от радости?

— Не будь мудаком, Картер, — ругается Холлин.

Я ухмыляюсь, кладя ручку к моим канцелярским принадлежностям.

— Да я просто спросил.

— Ну что, решено? — спрашивает Снежинка с надеждой во взгляде. — Мы сделаем это? В канун Нового года.

— Да, — произносят Холлин и Джейс одновременно.

Все поворачиваются ко мне, ожидая моего ответа. Зная, что у меня нет выбора, я соглашаюсь.

— Полагаю, что так.

— Ура! — Снежинка радуется, а затем вытаскивает свой мобильный телефон. — Я получила его недавно, поэтому не знаю, как им пользоваться. Давайте обменяемся номерами, а затем напишем наши письма.

Да ну нахер.

Теперь я понял, что работа на моего дядю была адом.

Дорогая жизнь, 

Пришло время для скорби. Что это вообще значит? Как будто мне не разрешалось горевать раньше? Я в этом состоянии почти два года. 

Пришло время быть безумным. Ну, слишком поздно для этого. Я уже сошла с ума. Почему ты спрашиваешь, Жизнь? Давай посмотрим. Я была замужем за любовью всей своей жизни в течение года. Год, прежде чем ты забрала его. Прежде чем твоя превосходная схема дерьмовых планов забрала мое сердце и разорвала его пополам. 

Это справедливо? Разве это правильно, что насильники, убийцы и плохие люди ходят по этой земле. А такой человек как мой муж, который помогал людям, и ты позволила ему умереть? Ты забрала его. Скажи, пожалуйста, разве справедливо? О, ну, разумеется, мой сосед-извращенец ежедневно питается «Rice-a-Roni»^[17], потому что он не может позволить себе ничего другого. 

Да, спасибо, Жизнь, ты точно знаешь, как быть справедливой. Превосходно, можешь похвалить себя… спасибо. 

С уважением, Холлин.

Дорогая Жизнь, 

Боже, я никогда не писала тебе письма раньше, так что сначала мне может быть немного неловко. Хм, если ты не знаешь, я Дейзи. Бабушка воспитала меня и научила всему, что я теперь знаю. Спроси меня о мюзиклах, давай. Я взорву твой разум своими знаниями. Но когда дело доходит до того, чтобы быть общительной и «продвинутой», черт возьми, я далека от этого. 

Я ничего не знаю, когда речь идет о современной жизни. Компьютеры, мобильные телефоны, Panera^[18], тренажерные залы… Я понятия не имела об их существовании. Так много всего, чего я не знаю, и мне от этого грустно. Мне двадцать один год. Я никогда не пробовала алкоголь, у меня никогда не было друзей, кроме бабушки, и я никогда не знала, что значит держать за руку человека. 

Я — отшельник, потерянная душа в море современного мира. 

Жизнь, ты укрыла меня, и мне этого было достаточно. Я хочу быть частью мира сегодня. Сегодня я стану частью мира. Прощай прошлое, привет будущее! 

С уважением, Дейзи. 

Дорогая жизнь,

Мне нечего сказать, я почти ничего не чувствую, не могу ничего делать. Сейчас я просто опустошен. Нет сердца, нет души, нет почвы под ногами. 

Ты подарила мне дочь, ДОЧЬ. Маленькую девочку, полную такой любви, что у меня сердце истекает кровью, просто думая о ее ручке, которая так недолго обнимала мой палец. 

Но я не был готов. Я не мог дать ей то, что ей нужно. Я не мог быть родителем, которого она заслуживает, поэтому я ее бросил. Я отпустил ее. Я доверил ее двум женщинам, надеясь и молясь, чтобы они позаботились о ней. 

Я знаю, что так и будет. Но это сильно меня раздражает. Зная, что я не могу быть тем, кто целует ее перед сном, тот, кто расчесывает волосы утром, или тот, к кому она будет прижиматься, когда устанет. Я никогда не стану этим человеком. Вместо этого я буду смотреть на нее издалека. Не участвуя, а только наблюдая. 

Жизнь, ты дала мне дочь, когда я не был готов. 

Джейс. 

Дорогая жизнь,

Пошла ты. 

Картер. 

Десять непрочитанных сообщений прожигают дыру в моем телефоне.

Десять сообщений с фотографиями.

Десять сообщений, которые я не собираюсь просматривать в ближайшее время.

Но я не могу заставить себя их удалить. Не тогда, когда я так отчаянно хочу их посмотреть.

Что это за безумное состояние? Я хочу посмотреть фотографии, но я отказываюсь на них смотреть? Уверен, что «Дорогая Жизнь» не поможет мне разобраться в этом. Никто не поможет.

И все же, я смотрю на сообщения Джун с фотографиями Хоуп в телефоне. Я бы хотел, чтобы она перестала их отправлять, но есть соглашение, которое мы заключили. И я больше думал о ней, чем видел.

Я не заслуживаю этой привилегии, хотя я знаю, что она в хороших руках.

— Эй, ты собираешься съесть это? — спрашивает Итан, находясь у меня на кухне, и обнюхивая коробку из-под пиццы, которую он только что вытащил из холодильника.

— Нет.

Подглядывая, он машет руками.

— Никаких оливок, — откусив кусок холодной пиццы, он спрашивает. — Как твои занятия прошлым вечером?

— Это не занятия.

— Ладно. Как все прошло?

— Отлично. Не совсем уверен, как это поможет.

С набитым ртом, Итан падает на диван рядом со мной, и, сдвинув подушку, спрашивает:

— Почему ты так думаешь?

Я пожимаю плечами. Я ушел с той встречи, чувствуя себя в таком же подавленном состоянии, как будто ничего не изменилось. Я знал, что ничего не меняется сразу, но я думал, что мне будет немного легче. Как будто мир не пытается похоронить меня заживо.

Я ничего не чувствовал.

На самом деле, это неправда.

Когда я вернулся домой после написания письма, я чувствовал себя злым, безумным, обиженным на весь мир. На жизнь. И спустя несколько дней я чувствую то же самое. Размышлять о своих чувствах, не помогает. Это держит меня, будто я нахожусь в чертовом ящике, из которого не могу найти выход.

— Просто чувствуй себя иначе, — он дразнится. — Иди в ногу со своим поколением^[19].

— Ну и что это значит?

Он откидывается на диван и, указывая на меня наполовину съеденной пиццей, говорит:

— Когда дело доходит до противоположного пола, мгновенное удовлетворение — это то, что нужно. Но когда у тебя есть проблемы, не так просто быстро их решить. Особенно с той, с которой ты столкнулся, — наклонившись вперед, он говорит с серьезным выражением на лице. — Мужик, ты отказался от своего ребенка.