Что он подумает обо мне?

И я увижу его через два дня. Будет ли он игнорировать меня? Мои глаза болят от слез. Я даже не могу думать об этом.

Аманда стучит в дверь.

— Ты там в порядке?

Вытирая нос, я глубоко вздыхаю.

— Да, — мой голос напряжен, поэтому я отвечаю одним словом.

— Ладно, — Аманда останавливается, а затем говорит через дверь. — Он ничего не сказал, что могло тебя обидеть?

— Нет, — произношу я со вздохом.

— Хорошо. Потому что Холлин сказала мне кое-что, что меня беспокоит.

— Что именно? — спрашиваю я в замешательстве.

Открыв дверь, Аманда смотрит с печальной улыбкой на меня, сидящую на полу.

— О, милая.

Я встаю, вытираю руки об одежду, разглаживая вместе с фартуком. Я выставляю руку, не давая возможности обнять меня.

— Смотреть страхам в лицо тяжело, вот и все. Я в порядке.

— Ты уверена?

Я киваю.

— Да. Так что Холлин тебе сказала?

С обеспокоенным взглядом она говорит:

— О том, что Картер не относится к категории хороших парней и будь осторожна рядом с ним.

Зачем она это сказала? Между ними существует какая-то история, но, похоже, что она сказала это Аманде с целью предупредить меня.

— Я думаю, что Холлин может ошибаться. Я просто не думаю, что они понимают друг друга.

Аманда пожимает плечами.

— Просто будь осторожна, — из своего кармана она достает мой телефон. — Вот, он подал сигнал, когда ты поднялась наверх. Я собираюсь принять душ, а затем съесть хотя бы четыре твоих печенья.

— Только если я могу присоединиться к тебе.

— Заметано! — говорит она, подмигивая.

Она уходит, оставляя меня в ванной, с мыслями о том, что именно имела в виду Холлин, говоря быть осторожной. Неужели она действительно думала, что Картер может навредить мне? Он может быть расстроен из-за чего-то, но я не верю, что он действительно причинил бы мне боль. Не так ли?

Я снимаю фартук, плеснув немного воды на лицо, и иду в спальню, переодеваясь в пижаму, чтобы посмотреть «Я люблю Люси». Хотя у моих хаки эластичный пояс, я все же чувствую себя более комфортно в своей пижаме. Кроме того, Аманда переодевается в удобную одежду, когда возвращается домой с работы, а мне нравится сидеть с ней и болтать на диване, уютно свернувшись калачиком.

Я стягиваю волосы в конский хвост и беру телефон, когда вспоминаю слова Аманды о том, что мне пришло сообщение. Я нажимаю на экран и вижу сообщение от Картера.

Мой живот скручивает в узел и дрожащей рукой, я открываю его.

Картер: Почему я ушел? Потому что я не из тех парней, с которыми тебе следует дружить. Спасибо за печенье.

Не из тех парней, с которыми мне следует дружить? Почему нет? Есть что-то, что его во мне не устраивает? Это из-за того, что я никогда не выпивала? Может быть, я слишком скучная.

Я замечаю свое отражение в зеркале на двери. Это девушка, которую я всегда знала. Она защищена, наивна, старомодна, может быть, немного несовременна и слегка

несерьезна. Мне она всегда нравилась, но, возможно, пришло время стать кем-то большим и повзрослеть. Может быть, она не такая милая, как я когда-то думала.

Я хочу, чтобы было что-то большее. Возможно, вместо привычных удобств, вроде готовки и рукоделия, я начну расширять свои горизонты, пробовать новые вещи. Узнаю, что значит быть взрослой.

Нужны изменения, потому что та, кого я вижу в отражении, все еще застряла в прошлом. А я хочу двигаться дальше. Это нужно мне. Мне надо измениться.

Не для кого-то. Неважно, что они не хотят быть со мной. Это необходимо только для меня.

— Общение — это прекрасно. Я очень надеюсь, что последние две недели вы проработали группу поддержки. В предстоящих задачах важно, чтобы ваша группа поняла вас, провела вас и помогла вам в страхе и испытаниях, с которыми вы столкнетесь.

Общение? В нашей группе это больше похоже на щебет сверчков. Даже Дейзи тихая, а это странно. Я ожидал увидеть как обычно закрытого, сутулящегося в кресле со скрещенными руками Картера, но даже Холлин немного отстраненная. Чувствует ли она себя странно после нашего разговора в Cat Company? Надеюсь, я ничего не сказал, чтобы оскорбить ее.

— За последние несколько недель мы говорили о скорби, о том, чтобы отпустить и поддержке, — продолжает Марлен. — У всех это происходит по-разному. Некоторые из вас все еще могут скорбеть, — о, да, я, вероятно, буду скорбеть всю оставшуюся жизнь. — Некоторые из вас, возможно, все еще держатся за прошлое. И некоторые из вас могут решить это с помощью программы. Заставлять себя перейти на следующий этап, когда вы не готовы, не поможет. Но здесь вы можете узнать несколько стратегий, получая новые навыки. Вы двигаетесь в своем собственном темпе, но решаете проблемы, когда можете. Учитесь друг у друга и, как всегда, проживаете каждый день, доказывая свое существование. В ваших информационных листовках есть имена психологов, которые специализируются на консультировании после травм. Пожалуйста, спрашивайте, если хотите разговора один на один. Единственное, что я не хочу видеть, как вы остаетесь в том же состоянии, в каком пришли в программу изначально.

Я остаюсь в таком состоянии с тех пор, как родилась Хоуп. Я чувствую, что все еще застрял в той больничной палате, отдавая ее Джун и Алекс. Чувство горя и боли живет в моей душе. Это убивает меня. Это похоже на фильм «День сурка», в котором проживаешь один и тот же день. Но вместо того чтобы сообщать о погоде и пытать счастья с женщинами, как герой Билла Мюррея, у меня постоянное состояние тошноты и депрессия.

— Оставшуюся часть времени я бы хотела, чтобы вы поговорили с вашей группой о прогрессе, который вы совершили, о ваших чувствах, о том, что вы считаете своими успехами, и что вы хотите начать делать. Как всегда, когда вы закончите, напишите ваши письма, решите какие действия будут следующими и не стесняйтесь задавать мне любые вопросы, которые у вас могут возникнуть, — она хлопает в ладоши и говорит. — Сделайте это.

Она немного увлечена советами и намеками. Некоторые люди в этой программе не могут постоянно принимать себя.

Делая круг из стульев, мы смотрим друг на друга и ждем, чтобы Дейзи высказалась, как обычно, но она этого не делает. У нее потерянный взгляд, а плечи опущены. Мне не нравится это, поэтому я спрашиваю:

— Дейзи, как дела? Сегодня ты тихая.

Она удивляется тому, что я обращаюсь к ней, и поднимает голову, оглядываясь по сторонам. Она смотрит на Картера, который крутит ручку между пальцев.

Она ерзает на своем месте, прежде чем ответить.

— Я чувствую себя немного не в своей тарелке.

— Почему? — спрашивает Холлин с озадаченностью в голосе.

— Я чувствую, что пытаюсь, но у меня не получается. Я не знаю, что именно делать и боюсь, что так и не буду тем человеком, которым хочу стать. Как будто я делаю один шаг вперед и несколько назад.

— Что случилось за последние дни, из-за чего у тебя такое состояние? — спрашиваю я.

Она не отвечает, еще раз взглянув на Картера. Что-то явно происходит. Но я не могу понять ни Картера, ни Дейзи с ее смутными ответами.

— Ничего, но глядя в зеркало, я вижу не того человека, которого ожидала.

— Не могу говорить за Джейса и Картера, но я знаю это чувство, Дейзи. Прошло какое-то время с тех пор, как мне нравился человек в зеркале. Человек, которого я вижу, сломлен, устал, грустен. Он сдался.

Благодаря разговору с Холлин, я вижу женщину, о которой она говорит. Это видно по ее опущенным плечам, слабой улыбке и печали в голосе.

— У меня то же самое, — добавляю я, давая понять Холлин, что она не одна. — Я не чувствую мотивацию, к которой привык. Я что-то делаю, потому что должен, но я уже не так увлечен во время тренировок. Будто я нахожусь в состоянии онемения.

— Онемение — это идеальный способ описать это, — соглашается со мной Холлин. — Как будто есть завеса, закрывающая все.