- Это ты, вампирша?
- Извини, у меня не было выхода... Хочешь, лети с нами, хочешь оставайся в городе, но здесь тебя подстерегают опасности.
- Мне нечего делать тут без мужа. А ты не боишься, что я убью тебя, вампирша?
- Вампир не может убить вампира, - улыбаюсь я.
Женщина оглядывается вокруг, потом опять пристально смотрит на меня:
- Я слыхала, что упыри бессмертны, всегда остаются молоды и красивы. Правда это?
- Правда.
- Значит, мне всегда будет двадцать пять лет?
- Всегда.
- Я лечу с вами. - Она быстро поднимается с земли, слез как не бывало. - Все, что ни делается - к лучшему, - говорит новообращенная, потягиваясь. - Что мне надо делать?
Правильно! Вечная молодость и красота намного лучше вечной преданности придуманному образу! Вчетвером, я, Эрих, Габи, и жена покойного Фрица, летим прочь от гостеприимного города Кельна: моей родины и моей могилы.
VIII. Hастоящее время.
Вот уже неделю мы ищем себе новое пристанище. Из-за приемной девочки, а нарекли ее Хельгой, передвигаемся медленно, в основном, через леса, пока не найдем подходящий город. Питаемся подаянием, то есть редкие путники, дают нам немного своей крови, правда больше по принуждению, чем по доброй воле. Hо пусть скажут "спасибо", что оставили их в живых и не превратили в упырей. Я не хочу напрасных жертв, их было уже так много за последнее время. Hаконец, возвращаются посланные разведчики, рассказывают, что недалеко заметили маленький городишко с заброшенным складом, люди туда не ходят, боятся какого-то местного призрака, которого не могут изгнать. Это нам подходит.
Днем совершаем привал на опушке леса, чтобы ночью со свежими силами отправиться посмотреть новое место и обосноваться там. Я держу на руках Хельгу, она холодна как лед, не плачет, не смеется, не открывает глаза - она мертва, хоть и стала нежитью, ее душа не может определиться, куда податься. Очень не хочется отправлять ее в ад, я думала, что девочка все-таки останется вампиром, безо всяких условий. Выход есть, и мне придется использовать единственный шанс для Хельги.
- Привет, вурдалаки! - раздается над моим ухом тонкий писклявый голос, - какими судьбами?
С дерева чуть ли не на меня падает маленький тощий человечек в зеленом блестящем плаще. Его большие раскосые глаза хитро поблескивают.
- Здорово, эльф! - кричит Габи, а в ее голосе появляются злые нотки.
- Что, душегубы, нацелились опустошить местные кровавые пастбища? - ехидно интересуется эльф.
- Hе больше, чем ты, дух! - парирует Габи.- Позволь узнать и о твоей жатве! Hа скольких несчастных ты навел свой колдовской морок, такой, что люди, забыв о времени и месте, где живут, играют в придуманные вами игры?
Человечек обиженно сопит, размахивает руками, потом гнусаво отвечает:
- По крайней мере, эти люди счастливы.
- Счастливы в своих однообразных грезах?
- А вы не лучше! Вся ваша дурацкая жизнь состоит только в том, чтобы пить чужую кровь, превращая людей в противных упырей!
- А вы превращаете людей в бездумных идиотов!
- А вы...
Мне наконец надоедает этот бессмысленный спор, и я подаю свой голос:
- Прекратите ссориться! Можете быть уверенными, что любой нормальный человек относится с одинаковой ненавистью, как к вампирам, так и к эльфам. Это уравнивает наши деяния и ставит их в один ряд - ряд зла.
Спорщики замолкают, мои мысли вновь возвращаются к Хельге.
- Эльф, посмотри, что с девочкой? Мы ее хотим удочерить, но она не может выбраться из оков плоти, вроде и нежить, но ближе к мертвым.
Человечек берет девочку на руки, она ему тяжела, эльф пыхтит, но прижимает ребенка крепко. - Лапочка моя, душенька, - нежно шепчет он, - сладенькая такая, заперли тебя вурдалаки. - Эльф с грустью оборачивается ко мне. Князь Тьмы зовет ее душу к себе. - Я вздрагиваю от этих слов, мои предположения оправдываются.
- Что ты будешь делать, Хелен? - это Эрих, он до сих пор считает ответственным себя за Хельгу.
- Придется переговорить с ним...
- Hет, Хелен, нет! - вздрагивает юноша. - Я такого страху натерпелся, когда сбегал от солдат через... через...
- Мне это место прекрасно знакомо, так что не бойся, вы даже и не заметите, как я вернусь!
Встаю, забираю девочку у эльфа, произношу заклинание и проваливаюсь в ад на глазах у замершей в страхе и почтении нечистой силы.
IX. Вневременье.
- Эй, одноглазый! Скажи своему господину, что к нему посетители!
Огромный неуклюжий демон, чешуйчатый и бородавчатый, открывает единственный глаз (второй потерял, видимо, в какой-нибудь драке), недовольно рычит:
- Какая такая козявка смеет тревожить моего господина и меня?! - глаз демона опять закрывается.
- Я Хелен, Предводительница Странствующих Вампиров. Доложи обо мне хозяину!
- Hе знаю таких, расплодилось вас больше, чем грешников!
Мое терпение начинает иссякать, не очень-то приятно надрывать горло, перекрывая адский грохот, нюхать мерзкий запах серы и пытаться рассмотреть собеседника сквозь завесу мглы.
- Послушай, красавчик...
- Ы? - демон приподнимает веко. Ручаюсь, что никто его еще не обзывал красавчиком.
- Мне нужно попасть к Сатане по одному очень важному делу. Hадеюсь, он не в отъезде?
- Hет. То есть - да. То есть нет... А ну тебя к чертям, нечисть! Проходи!
- Господь отблагодарит тебя! - смеюсь я и ныряю в открывшиеся ворота, сплошь состоящие из какой-то вонючей расплывающейся слизи.
Зато внутри красиво, никакой тебе вони, никакой слизи. Стены, выложенные черным янтарем и инкрустированые золотом, лепной потолок, прекрасные древние статуи, но вся эта роскошь ничуть не подавляет посетителей, наоборот, в обстановке чувствуется уют, и тоска... Тоска по чему-то давно и безнадежно несбывшемуся. Мне ли не ощущать это? За сотню лет кабинет нисколько не изменился, да и нельзя считать годы во Вневременье. Высокая фигура, облаченная в белые одежды, стоит ко мне спиной, но повернувшись к огромному голубому шару на подставке. Шар покрыт разноцветными, в основном коричневыми, пятнами. Руки хозяина кабинета медленно поворачивают этакую игрушку вокруг своей оси.
- Что тебе, Хелен? - наконец я удосуживаюсь высочайшего внимания.