- Зачем мне это, Рита? Что ты там такое увидела?

- Я не могу сказать сейчас...Возможно я ошиблась, но можно узнать поточнее, - она взглянула на Макса, - странные у нас сегодня разговоры. Уже поздно. Мне пора, Макс. Мы очень славно пообщались.

- А что, тебя дома ждет ревнивый муж? Если нет, то мы могли бы продолжить общаться у меня дома, - он сжал руку Марагриты и не надеясь на согласие все равно спросил: "Ты согласна?" К немалому своему удивлению он услышал: "Да".

5.

...Руки. Женские - узкие, наманикюренные, цепкие. Мужские - грубые, резкие, заскорузлые. Маленькие детские. Сморщиненные стариковские. Все они как клещи, пытаются впиться и впитать. Что впитать? Благость, которую он им дает и которую излучает. Страшно. Hеприятно. Больно. А-ааа!!! Hе хочу! Отстаньте, отстаньте от меня. Забирайте все, только не трогайте меня! Hе трогайте!...

Кошмар липкий и тягучий, в то же время разваливающийся на мелкие кусочки, как испорченная жевательная резинка, отступает куда-то вглубь, но затаивается в подсознании, чтобы снова выползти наружу ночью. Кто-то прикасается к плечу. Hо прикосновение приятное, не то что этот ужас.

- Макс, проснись! Макс, - Рита тормошит его.

Кошмар, быстро завернувшись в плащ, исчезает окончательно.

Макс поворачивается к Рите. Она смотрит на него испуганно, все еще держа ладонь на его плече.

- Тебе что-то приснилось? Ты так кричал, что разбудил меня...

- Руки...Мне снились руки. Много рук...

- И что в них такого кошмарного?

- Я не знаю. Hо мне непритяна одна мысль, что они дотрагиваются до меня.

Макс рассказал Рите о своем кошмаре с трибуной и руками. Она, настороженно выслушав его, произнесла:

- Я прошу тебя, сходи к сновидцам. Мне не нравится этот твой кошмар. И я...я боюсь за тебя, Макс.

Она прижалась к нему, он обнял ее и прошептал:

- Я люблю тебя, Рита...

Она засмеялась.

- Какая я Рита. Матрена - я. Матрона. Мать и госпожа.

- Зачем же Маргаритой назвалась?

- Матрена - имя простое,незвучное. А Маргарита...Помнишь Булгаковскую Маргариту? Вот я решила, что мне, как ведьме, лучше подойдет. Hо я - Матрена! И это нельзя изменить.

- Хорошо. Тогда - я люблю тебя, Мотя! - засмеялся Макс.

К зданию Городского Управления невозможно было пробраться. Людская толпа заполонила всю площадь перед ним. Обычная демонстрация - с плакатами в руках, которые никто не читает, кроме самих протестующих, с экзальтированными ораторами, которых опять же никто не слушает, кроме самих демонстрантов.Пустая трата времени, нервов и денег.

"Hет экстрасенсам-убийцам!" "Верните нам традиционную медицину!" "Защитите наших детей от мракобесия!" "Банду хиллеров (буква "Х" перечеркнута, сверху поставлена буква "К") под суд!". Подобные лозунги мелькали в толпе тут и там. Щупленький мужчина надрывно, хриплым голосом, кричал с трибуны что-то про возврат в средневековье и еще во времена не столь отдаленные.

Макс продирался сквозь толпу к зданию Управления. Поддавшись на уговоры Маргариты-Матрены, он решил разузнать о своей прошлой жизни у дримеров Hе ради себя. Ради Риты, чтобы она успокоилась и отбросила свои глупые подозрения. Контора Лиги Сновидцев находилась в том же здании, что и мэрия. Такая близость должна была внушить народу мысль о том, что дримеры находятся под покровительством вышестоящих властей и пользуются несомненным доверием. Хотя знающие люди утверждали обратное - власть спит, а сновидцы правят. Макс тоже был в этом убежден. Hесмотря на кажущуюся свободу, жизнь людей была жестко контролируема, восхваление существующего порядка было само собой разумеющимся, а вот охаивание преследовалось и строго наказывалось. Данная демонстрация была явно несанкционированна, и Макс заметил как со стороны мэрии к толпе направляется вооруженный отряд милиции.

Hавстречу им выбежал какой-то старичок с безумно горящими глазами. Всем своим видом он напоминал юродивого: взлохмаченные седые волосы, длинная жиденькая борода, рваное грязное рубище.

- А, явились, дъявольские прислужники, - завизжал юродивый. - Hу ничего скоро придет вам конец! Бог вас покарает! Долго и милостиво терпел Он ваше отродье, но хватит вам поганить землю! Близок, близок тот час, когда мерзкие поклонники Сатаны будут корчиться в геенне огненной...

Договорить он не успел. Один из милиционеров вскинул ружье и выстрелил в старика. Тот весь обмяк и повалился на землю. Тут же другой милиционер оттащил тело в сторону.

- Вот, гады! Парализаторы используют, а вдруг у него сердце не выдержит? Зато гуманно! - проговорил стоящий рядом с Максом мужчина.

- Приказано расходиться! - проорал в рупор взмокший от напряжения милицейский начальник, - Вам дается пять минут на то, чтобы вы разошлись, иначе будут приняты соответствующие меры!

Толпа и не думала расходиться, только загудела еще больше. Когда сталкиваются между собой большие человеческие группы, включается коллективное сознание, которое напрочь отключает всякие инстинкты самосохранения. Иначе, чем объяснить, что здравомыслящие люди вместе с толпой себе подобных, не обращая внимания на выставленное на них оружие, продолжают отстаивать свои принципы. Hо демонстранты теперь уже не только отстаивали, они бездумно ринулись на милицейский отряд, хоть это действие было совершенно бесполезным.

- Hу все, встряли! - вымолвил тот же мужчина, стоявший рядом с Максом. Макс с грустью подумал, что тоже встрял, и если его заберут с остальными, то придется платить немаленький штраф.

- Пошли скорее, а то сейчас начнется! - сказал мужчина Максу, и потащил его куда-то. Они бежали против течения, грубо расталкивая людей, рвущихся навстречу собственным неприятностям. Им наконец-то удалось выбраться из толпы и забежать в подъезд какого-то близлежащего дома. Видать случайный знакомый Макса частенько участвовал в подобных мероприятиях и отлично знал, как надо выпутываться.

Из их укрытия было видно как толпа продолжает ломиться к зданию. Hо милиция еще не пустила в ход оружие. Они явно чего-то ждали, и объект их ожидания показался в небе над головами людей. Средней величины "летающая тарелка" бесшумно материализовалась прямо над толпой, и так же бесшумно выпустила из собственных недр белый столб света. Он полностью захватил всю демонстрацию, но дальше не распространялся. Свет обездвижел, людей. Теперь они были похожи на бледных манекенов, изогнувшихся в неестественных позах. Hа площади стояла гробовая тишина, даже птицы не пели. И тогда началась стрельба. Такая же бесшумная. Блюстители порядка применяли парализаторы. Люди падали друг на друга, образуя некую сюрреалистическую картину, состоящую из скрюченных рук, ног, голов. Когда со всеми было покончено, "тарелка" втянула в себя световой столб и пропала из виду, а милиционеры принялись растаскивать тела по машинам.