Олег ответил тоскливым голосом:

-- Ничего не зрю... Не знаю, но туда мой дар не проникает.

Мрак оскалил зубы в широкой усмешке:

-- Нет, потому что нет. Нету, разумеешь? Только будет. А будет то, что сотворим. Мудрый ты как-то местами, вроде божьей коровки! Простых вещей, ну совсем простых, не понимаешь!

Простых никто не понимает, подумал Олег сердито. Их просто принимают. Это в сложные вгрызаются. Всяк в сложных знаток и мудрец, всяк все знает и другим указывает...

Мрак остановился, мешок полетел на землю.

-- Передохнем.

Таргитай огляделся.

-- Местечко очень удобное. Мягкая травка, ручей. Здесь и полежим, перекусим.

-- Ты прав, -- кивнул Олег. -- Местечко лучше не выбрать. Ты мог ошибиться, но не эти тыщи зубатых муравьев!

Таргитай подскочил, как ошпаренный.

Олег проснулся, научился спать чутко. Мрак люто бил оземь нечто желтое, сухое, с вывернутыми суставами. Оборотень трудился молча, земля гудела, существо верещало отвратительным скрипучим голосом, словно ножом скребли по камню.

Олег в красном свете догорающего костра рассмотрел изувеченную девку: в лохмотьях, с грязными нечесанными волосами, воспаленными гнойными веками. Мрак свирепо молотил ею по земле, как только жизнь еще теплилась, топтал, хватал снова и бил о деревья.

-- Мрак! -- заорал Олег. -- Это кто?

Мрак зло оглянулся.

-- Ты волхв, ты и ответь!

Олег перелез через спящего Таргитая, тот не шелохнулся, храпел, раскинув руки.

-- Ты бы отпустил несчастную... Что тебе сделала?

Мрак с размаха хрястнул жертвой о ствол вяза. Дерево загудело, посыпались листья, куски коры и сучья. Несчастная завопила громче, лицо и руки были в странно белесой крови.

-- Мне ничо, -- огрызнулся Мрак. -- А вот тебе... Отпустить?

-- Нет-нет, тогда держи, -- крикнул Олег поспешно. -- Кто это?

-- Ломота, если угадал... А то и Жовтяница. Тебе мало, что тебя еще в детстве покусала Лякливица?

Он с размаха ударил ею оземь. Пыль закрыла Таргитая, чихнул, но не проснулся. Мрак с отвращением разжал пальцы, вытер ладони. Существо попыталось подняться на дрожащих ногах, но руки подломились, упало в пыль разбитым лицом.

-- Силен, -- проговорил Олег потрясенно. -- Не думал, что можно так внучку самого Чернобога... Она меня куснула?

-- Я, похоже, успел раньше.

-- Куснуть?

Ломота кое-как воздела себя на ноги. Горящие желтые глаза отыскали Мрака, синий рот изогнулся в жуткой гримасе.

-- Ты... умрешь... Скоро, ужасно!

Мрак потянулся, зевнул.

-- Опять та же песня. Мамка твоя где? Еще бы и ее...

Ломота отступила. Кровь засохла и осыпалась грязными струпьями. Разбитые губы, только что толстые как оладьи, стали как две бледные пиявки.

-- Прежде встретишься с моими сестрами!

-- С кем еще? -- осведомился Мрак. -- Кикимору бивал, Навью гонял, Пропасницу еще в деревне отвозил по первое число... Лякливицу бы встретить! А то наш волхв больно пужливый.

-- Ты еще встретишь Черевуху, Людницу, Огневицу...

Мрак сказал довольно:

-- Значит, долго жить будем: вон их сколько! Плодовитая твоя мамка. Как поросная мышь. Видать, трижды в год поросилась. Эх, добро бы так плодилось, а то все погань да погань...

Ломота исчезла, только слышалось затихающее шлепанье босых ног. Мрак лениво подвигал палкой угли. Взвился столбик искр. Олег не ложился, загибал поочередно пальцы. Губы волхва неслышно шевелились.

-- Разуйся, -- посоветовал Мрак с лицемерным сочувствием. -- Их же двенадцать, даже я знаю.

Олег сбился, начал снова:

-- Черевуха, Людница, Огневица, Коркуша, Глуханя, Гризачка, Жовтяница... Мрак, мы одолели магов, но как будем драться с богами?

-- А эти твари -- богини?

-- Вряд ли. Но все-таки бессмертные.

Мрак пожал плечами.

-- Вишь, отделал и бессмертную. А чтобы совсем, надо не болеть, только и всего. И не пужаться. Тогда и Лякливица ничего не сможет.

-- Мрак, разве люди когда-нибудь перестанут пугаться?.. Ладно, но как одолеем Мару? Она страшнее своих дочерей. Дочь самого Чернобога!

Мрак проворчал, уже засыпая:

-- Что думать заранее? Пусть конь думает, у него голова поболе...

Он умолк на полуслове. Олег с несчастным видом лег с другой стороны костра, отгородившись от злой ночи жарким огнем. Ему надо думать заранее. Он не Мрак, который в любом деле сразу находится. Правда, как находится -хватает секиру!

Наутро увидели вдали столб черного дыма. Он поднимался в синеву быстро и стремительно, ввинчиваясь в небесную твердь как чудовищный коловорот, но пробить не мог, расползался тонкой и черной кроной немыслимого дерева.

По мере того как приближались, столб превратился в исполинскую черную гору. Воздух стал жарким, невры ощутили устойчивый попутный ветер. Черная гора, совершенно отвесная, одинаковая по ширине у основания и вершине, упиралась в небо, растекалась по небосводу.

Острые глаза Мрака уже узрели красное у основания. Ветер донес запах гари.

-- Что там может так гореть? -- спросил Олег.

-- Кто у нас волхв? -- ответил Мрак.

-- Перед неведомым все одинаковы.

-- Только дурни одинаковы. А ты -- волхв!

Багровый чадный огонь вылетал, похоже, из трещин в земле. По мере того как невры подходили ближе, трещины разрастались в ущелья. Издали видны были обугленные и оплавленные края, из глубины вылетали лохмотья копоти. Воздух был сухим, жарким, пропитанным запахом горелой земли.

Олег сказал тревожно:

-- Огонь, судя по всему, полыхает не один день...

-- Как точно, -- голос Мрака был едким как муравьиная кислота. -Скажи, год или даже столетие -- не ошибешься тоже.

От жара спины взмокли, мутные капли срывались с бровей. Они перешли на шаг. Таргитай дышал тяжело, Олег терпел молча, только грудь вздымалась, обереги на шее трепыхались и стучали.

Мрак предположил:

-- Видать, у кудов молоко сбежало.

-- Кабана смолят, -- сказал Таргитай наивно.

-- Люди, плюйте на него! Забыл, у них нет кабанов. Только лягухи с быков.

-- А молоко откуда?

-- Лягух доят. Ты молоко пил?

Таргитай брезгливо отплюнулся. Олег оставался напряженным и озабоченным. Огонь не может идти сам по себе: камни не горят. Явное колдовство, а сути не видать. Хуже того, даже не улавливает магии.