– Погоди, я… я не знаю, стоит ли это делать.

Но тут же другая его часть предостерегла ее, что под гипнозом спорить не полагается.

«Хотя, может, это и неважно, – лениво подумала Ханна. – Все равно я сейчас проснусь. Скорее всего, я просто не смогу вернуться назад, как он требует».

– Я хочу, чтобы ты увидела себя пятнадцатилетней. Представь себя пятнадцатилетней. Вернись в то время, когда тебе было пятнадцать. А теперь я хочу, чтобы ты представила себя двенадцатилетней. Мысленно вернись в то время, когда тебе было двенадцать. Теперь иди еще дальше, представь себя в девять лет, в шесть лет, в три года. А теперь еще дальше. Представь себя маленьким ребенком, младенцем. Ты чувствуешь себя очень комфортно и видишь себя крошечным младенцем.

Ханне ничего не оставалось, как повиноваться. И ее сознание демонстрировало ей картинки, в которых годы как бы шли назад. Как будто фильм ее жизни прокручивали в обратную сторону: она становилась все младше и младше и в конце концов сделалась крошечной и голой.

– А теперь, – прозвучал неотвязный монотонный голос, – я хочу, чтобы ты вернулась гораздо дальше. К тому времени, которое было до того, как ты родилась Ханной Сноу. Ты плывешь в волнах красного света, ты совершенно расслаблена, ты направляешься все дальше и дальше… к тому времени, когда ты в первый раз встретила этого человека, о котором ты думаешь как о Тьерри. Каким бы это время ни было, иди назад. Вернись к первоначальному времени.

Ханну стало затягивать в туннель.

Она утратила контроль над ситуацией и очень испугалась. Этот туннель не был похож на тот, предсмертный, о котором ходят слухи. Он был красный, с полупрозрачными стенами, которые пульсировали и светились… туннель, похожий на чрево. И ее тащило, засасывало в него с возрастающей скоростью.

«Нет!» – подумала Ханна.

Но вслух произнести ничего не могла. Все происходило слишком быстро, и она не могла издать ни звука.

– Вернись к первоначальному времени, – звучал нараспев голос Пола, и его слова отдавались в мозгу Ханны эхом множества шелестящих голосов, как если бы сотни Ханн собрались вместе и с присвистом бормотали: «Первоначальное Время. Первоначальное Время». – Иди назад… и ты начнешь видеть картины. Ты увидишь себя – возможно, в необычном месте. Иди назад и смотри.

Первоначальное Время…

«Нет», – снова подумала Ханна.

Что-то очень глубоко внутри нее со стоном запротестовало: «Я не хочу это видеть».

Но ее продолжало тащить сквозь мягкий красный туннель, все быстрее и быстрее. Она чувствовала, что оставляет позади бессчетные годы. А затем… она ощутила, что достигла какого-то порога своего существования.

Первоначальное Время…

Ханна ворвалась во тьму, выскользнув из туннеля, как арбузное семечко из влажных пальцев.

Тишина. Тьма. А затем – новая картина. Она возникла, развернувшись подобно крошечному листочку, пробившемуся из семени, и стала разрастаться, окружив Ханну со всех сторон. Это было похоже на настоящую сцену из кинофильма – только здесь она сама находилась в центре действия.

– Что ты видишь? – откуда-то, совсем издалека, тихо прозвучал голос Пола.

– Вижу… себя, – ответила Ханна. – Это я… она выглядит точно как я. Вот только родимого пятна нет. – Ханна была страшно удивлена.

– Где ты? Ты видишь, что ты делаешь?

– Я не знаю, где я.

Ханна была сейчас слишком изумлена, чтобы испугаться. Это было так странно… она видела все гораздо яснее, чем любое воспоминание из ее реальной жизни. Она различала в этой сцене малейшие детали. И в то же время все вокруг было совершенно незнакомо ей.

– Что я делаю?.. Я держу… что-то. Камень. И я что-то делаю этим камнем с чем-то… чем-то совсем маленьким. – Ханна расстроенно вздохнула, а затем добавила: – У меня одежда из шкур животных. Что-то вроде рубашки и штанов… и все из шкур. Это невероятно… примитивно. Пол, позади меня пещера!

– Похоже, ты действительно вернулась далеко.

Голос Пола звучал полным контрастом возбужденному изумлению Ханны. В нем ощущалась явная скука. Казалось, он терпеливо слушал, все это забавляло его, но ему было скучно.

– И… рядом со мной девочка. Она похожа на Чесс. На мою лучшую подругу, Чесс. У нее такое же лицо, такие же глаза. У нее тоже одежда из шкур… что-то наподобие платья из шкур.

– Ага, и все эти подробности возвращения к прошлой жизни описаны здесь, – скривившись, проговорил Пол. Ханна смогла различить, как он перелистнул страницы. – Ты что-то делаешь камнем с чем-то маленьким… Носишь какие-то шкуры… В книге полно таких описаний, когда люди хотят представить себя в древности, но при этом не знают никаких реалий того времени… – пробормотал он себе под нос.

Ханна не стала дожидаться, пока он вспомнит, что говорит с загипнотизированным пациентом.

– Но ты же не сказал мне, чтобы я стала тем, кем была в прошлом. Ты просто попросил меня увидеть прошлое.

– Да? Ну… ладно, тогда стань этим человеком, – небрежно произнес Пол.

Ханну охватила паника.

– Подожди… я…

Но это уже произошло. Ханна стала падать, растворяясь в сцене вокруг себя, которая поглощала ее. Она превращалась в девочку, стоящую возле пещеры.

Первоначальное Время…

Отдаленно она слышала свой собственный шепот:

– У меня есть резец из кремня, чтобы провертеть дырку. Я делаю дырки в зубе полярной лисы.

– Оставайся этим человеком, – машинально повторил Пол все еще скучающим голосом. И вдруг спохватился: – Что?!

– Мать сильно разозлится… Я должна была перебрать фрукты, которые мы запасли прошлой зимой для Праздника Весны. Их осталось не так много, почти все сгнило. А Рэн убил лису и отдал череп Кэт, и мы все утро выбивали из него зубы и делали из них ожерелье для Кэт. Кэт просто не может без обновки для каждого праздника.

Ханна услышала, как Пол тихо выдохнул:

– О господи…

А затем сглотнул и сказал:

– Подожди… ты ведь хочешь стать палеонтологом, да? Ты много знаешь о древних орудиях…

– Кем я хочу стать? Я собираюсь стать шаманом, как Старая Мать. Я должна выйти замуж, но мне здесь никто не нравится. Кэт продолжает твердить, что я обязательно встречу кого-то на Празднике Весны, но я так не думаю. – Ханна вздрогнула. – Странно… у меня внезапно мороз пошел по коже. Старая Мать говорит, что не видит мою судьбу. Она делает вид, что беспокоиться не о чем, но я знаю, что она беспокоится. Вот почему она хочет, чтобы я стала шаманом, – тогда я смогу защититься, если духи задумали что-то гадкое против меня.

– Ханна, – произнес Пол, – уф… давай просто убедимся, что сможем вытащить тебя из этого, хорошо? Ну, в том случае, если возникнет необходимость. Когда я хлопну в ладоши, ты проснешься и будешь чувствовать себя бодрой и отдохнувшей. Ладно? Идет?

– Меня зовут Хана. – Это было произнесено почти по слогам: «Ха-на». – Я почти проснулась. Кэт смеется, глядя на меня. Она нанизывает зубы на сухожилие. Она говорит, что я грежу наяву. Она права. Я испортила дырку в этом зубе.

– Когда я хлопну в ладоши, ты проснешься. Когда я хлопну в ладоши, ты проснешься… Ты снова будешь Ханной Сноу. – Раздался хлопок. – Ханна, что ты чувствуешь? – Еще один хлопок. – Ханна? Ханна!

– Я – Хана. Хана из племени Речных Людей. Я не знаю, о чем ты говоришь. Я – Хана, и больше никто. – Она застыла. – Погоди… что-то случилось. Какая-то суматоха на реке. Там что-то происходит.

– Когда я хлопну в ладоши… – В голосе Пола звучало отчаяние.

– Ш-ш-ш. Тихо.

Что-то случилось, и она должна увидеть это… должна знать. Она должна встать…

Хана из Триречья встала.

– У реки целая толпа, – сказала она Кэт.

– Может, Рэн упал в воду? – предположила Кэт. – Нет, на это не стоит надеяться. Хана, что мне делать? Он хочет взять меня в жены. Но я не хочу его. Я хочу кого-нибудь интересного, кого-нибудь не такого, как все… – Она расправила наполовину нанизанное ожерелье. – Ну и как?

Хана окинула ее взглядом. Кэт выглядела замечательно: короткие темные волосы, сверкающие раскосые зеленые глаза, загадочная улыбка… Ожерелье получалось необыкновенно красивым. Красные бусины чередовались с тоненькими молочно-белыми зубами.