Но Ли упорно продолжал разговор.

— Не хотите ли немного пирога, мисс Ланд?

— Спасибо.

— Вы знаете, прямо после ужина я хотел бы прогуляться по набережной и посмотреть, что инициативные граждане Нью Оденсе предлагают в качестве ночного развлечения. Я полагаю, что вы не будете так любезны составить мне компанию?

— Нет, не буду.

Мисс Ланд немедленно встала из-за стола, еда была закончена, и как только она ушла, другие двое мужчин долго смеялись над Ли и хлопали его по плечу.

— Тринадцать! — воскликнул фотограф.

— Я насчитал двенадцать, — возразил экономист, — но вы победили.

— Двенадцать чего? — непонимающе моргнул Ли.

— Слов, которых вы смогли из нее вытянуть, — пояснил фотограф. — Я держал пари, что она скажет больше чем десять, а Михаил сказал, что меньше.

— Осторожно, Ли, — пробормотала Эстер.

— Так вы, господа, имели спортивный интерес? — сказал Ли, не обратив никакого внимания на ее замечание. — Это наилучшая вещь, с которой я сегодня столкнулся. Что вы скажете о партии в карты, теперь, когда от этой восхитительной трапезы остались лишь воспоминания, а наша беспристрастная спутница оставила нас? На крайний случай, не хотите ли вы рискнуть сыграть со мной в Флип-флоп?

— Ничто не смогло бы доставить мне большее удовольствие, — ответил фотограф, — но я еще должен сфотографировать директора местной школы и его семью. Я не могу позволить себе опоздать.

— А что касается меня, то я иду на встречу в ратуше, — сказал другой мужчина. — Выборы мэра подходят к кульминации. Я должен видеть, чем это закончится.

— Ну, жизнь в этом городе бьёт ключом, — сказал Ли. — Я могу только сдерживать своё любопытство.

— Не хотели бы вы присоединиться ко мне в аудитории? — предложил экономист.

—Я был бы очень вам признателен, — ответил Ли, и демон-малиновка другого мужчины задергал хвостом.

Выборы были, безусловно, очень популярны среди населения. Мужчины и женщины пробивались вверх по грязной улице к ратуше, ярко освещенной газовыми лампами. Ли заметил с удовлетворением: если источник газа располагается на острове, то можно будет в любой момент без особых усилий наполнить шар и улететь, если, конечно, он сможет заплатить за это. Люди были одеты солидно, и Ли тоже попытался не упасть в грязь лицом, вплоть до того, что надел свой единственный галстук; все оживленно переговаривались.

— Выборы в Нью Оденсе всегда так популярны? — спросил Ли у своего спутника.

— На этих выборах решается слишком многое, — сказал экономист, которого звали,  как Ли уже успел выучить, Михаил Иванович Васильев.  — Фактически, именно поэтому я здесь. Моя академия очень интересуется этим мужчиной, Поляковым. Раньше он был сенатором, но теперь он не очень любит вспоминать об этом. Он подал в отставку после одного финансового скандала и теперь использует выборы мэра, чтобы реабилитироваться.

— О, это так? — удивился Ли, наблюдая за шумной толпой на ступеньках и, заметив стюардов в форме, добавил: — Я вижу, что здесь довольно много таможенников. Возможны беспорядки?

— Таможенников?

— Громилы в темно-бордовой униформе.

— О, они не таможенники. Это — охрана из Ларсен Мангэнез.

— Я продолжаю слышать это название... Кто они?

— Очень крупная корпорация горной промышленности. Если Поляков станет мэром, то она будет процветать. Ходят слухи, что компания вступила в противостояние с таможней; это происходит всюду в северных частных компаниях, вторгающихся в общественную сферу. Они называют это безопасностью, на самом же деле то, что они имеют в виду, представляет угрозу для общества. Я услышал, что у них есть серьезное оружие, которое они держат в секрете. Они могут, к примеру, спровоцировать бунт и безбоязненно использовать его... Тот джентльмен зовет вас.

Они были наверху лестницы, подводящей к главным дверям, но не могли продвинуться дальше из-за давки. Ли повернулся, чтобы взглянуть, куда указывает Васильев, и увидел, что поэт Оскар Сигурдссон усиленно машет руками, подзывая его.

Ли помахал в ответ, но Сигурдссон замахал еще более усердно.

— Лучше пойти и посмотреть, что он хочет, — сказал Ли и начал пробиваться через толпу.

Деймон-бабочка Сигурдссона обеспокоенно крутил головой, а поэт сиял от счастья.

— Мистер Скорсби! Как я рад вас видеть! — сказал он. — Мисс Полякова, я могу представить вам мистера Скорсби, знаменитого аэронавта?

— Знаменитого, у моего хвоста, — пробормотала Эстер, но молодая мисс возле Сигурдссона сразу проявила к Ли интерес. Ей было приблизительно восемнадцать лет, и она была полной противоположностью накрахмаленной мисс Ланд: щеки её были розовыми, глаза большими и черными, губы мягкими и красными, а волосы были массой темных завитков. Ее демон был мышью. Ли с нескрываемым удовольствием поцеловал её руку.

— Рад познакомиться, — сказал он, и поклонился настолько, насколько это было возможно в бушующей толпе.

Сигурдссон сказал что-то.

— Прошу прощения, мистер Сигурдссон, — сказал Ли. — Я был неспособен сконцентрироваться на ваших словах из-за глаз мисс Поляковой. Держу пари, что десятки молодых людей со всех концов севера мечтали бы пристально взглянуть в ваши глаза, мисс Полякова.

Она позволила векам упасть на мгновение, как будто в скромности, а затем пристально посмотрела на Ли из-под ресниц. Сигурдссон ущипнул его за руку.

— Мисс Полякова — дочь выдающегося человека, кандидата в мэры, — сказал он.

— О, это правда? Мы сможем послушать его речь сегодня, мисс?

— Да, — сказала она, — я думаю, он подготовил речь.

— Кто его соперники на этих выборах?

— О, я не знаю, — сказала она. — Я думаю двое мужчин, или, возможно, один.

Ли пристально взглянул на неё, пытаясь приглушить Эстер, ворчащую у него под пальто. Была ли эта девушка действительно так глупа, или просто хорошо притворялась? Она улыбнулась снова, как бы дразня его. Хорошо! Если она хотела играть, Ли был в настроении для этого.

Пробка около двери была очищена, и толпа начала продвигаться вверх по лестнице, сопровождаемая сотрудниками службы безопасности Ларсен Мангэнез. Мисс Полякова споткнулась, и Ли подал ей руку, которую она с готовностью приняла. Тем временем Сигурдссон, переместившись на противоположную сторону лестницы, говорил что-то, но Ли не мог разобрать его слов в шуме толпы. Если говорить честно, то он и не слишком прислушивался, потому что, чем ближе он подбирался к мисс Поляковой, тем больше узнавал о тонком цветочном аромате, который она носила, или, возможно, это был аромат ее волос, или лишь сладкий запах молодого тела, прижатого к его груди. Так или иначе, Ли был опьянен.

— Что вы сказали? — неохотно спросил он у Сигурдссона.

Поэт нетерпеливо жестикулировал Ли, чтобы тот повернулся, как будто хотел запастись уверенностью.

— Я сказал, что вы могли бы быть полезны для отца Ольги, — пробормотал Сигурдссон, когда они вошли в главный зал. Это место было обставлено деревянными стульями, а платформа, расположенная в центре комнаты, была украшена флагами и баннерами с лозунгом: «ПОЛЯКОВ ДЛЯ ПРОГРЕССА И СПРАВЕДЛИВОСТИ».

— Я его даже не видел, — ответил Ли.

— Я представлю вас после собрания.

— Хорошо... спасибо.

Отношение Ли к отцам состояло в том, что он предпочитал держать их на расстоянии. Отцы не хотели бы, чтобы их дочери делали то, что сейчас было в голове у Ли. Но прежде, чем он успел подумать об оправдании, он оказался в первом ряду, где все места были заняты.

— О, я не могу сидеть здесь, — возразил он. — Эти места для важных гостей!

— Но вы - важный гость! — лукаво сказал поэт, и девушка добавила: — О, действительно, останьтесь, мистер Скорсби!

— Проклятый дурак, — пробормотала Эстер, но только Ли услышал ее, как она того и хотела.

Они едва сели, когда тучный чиновник вышел на сцену и объявил, что они закрывают двери, потому что слишком много людей хотят услышать речь кандидата, а зал уже абсолютно заполнен, и они не могут впустить никого больше. Ли осмотрелся и увидел, что люди стояли глубоко сзади и вдоль стен аудитории.