Эбби провела ужасную ночь. Спала она урывками, часто просыпалась, и в единственном запомнившемся ей сне главная роль принадлежала Майку Саммерсу. Она прошла в ванную за аспирином, надеясь, что спасительные таблетки утихомирят боль, сдавившую ее виски.

Поняв, что поспать ей больше не удастся, Эбби поплелась на кухню, заварила крепкого кофе и с чашечкой в руках пошла в гостиную. Не обращая внимания на головную боль, Эбби вытащила из сумочки банковскую декларацию. Удостоверившись в том, что она не сделала в ней никаких ошибок, Эбби откинулась на подушки и посмотрела в окно. Перед ее мысленным взором тотчас же возникло улыбающееся лицо Майка. Он такой симпатичный, подумала с нежностью Эбби. Она почувствовала, что от одних лишь мыслей о нем по всему телу разливается какое-то особое тепло. Даже тогда, когда она вела себя с ним непозволительно грубо, он был сама любезность и предупредительность. Чего только не придумывал Майк, чтобы развеселить и подбодрить ее, особенно когда ей приходилось уж очень туго. Эбби сделала еще один глоток и с отвращением отставила чашку.

Ей пришлось согласиться, что все, что делал, как поступал Майк, нравилось ей. И другие мужчины дарили ей цветы и конфеты, галантно ухаживая за ней. Но то, как это делал Майк Саммерс, было иначе. Чем это объяснить? Эбби загадочно прищурилась.

«О, нет, только не это! — взмолилась она. — Я не должна влюбляться в него! У нас нет ничего общего! Но все же влюбилась!» — заключила Эбби, больше не сомневаясь в своих чувствах к Майку.

Все это нахлынуло на Эбби так внезапно! Эбби не хотелось наспех размышлять о своей интимной жизни, и, решительно оставив мысли о Майке Саммерсе, Эбби отправилась на кухню готовить завтрак. Невзирая ни на что, она проголодалась.

Эбби разбила на сковородку два яйца, обильно смазала гренки маминым ежевичным джемом и уселась с утренней газетой, надеясь что-нибудь узнать интересное о происходящем в мире. Самое главное отвлечься от мыслей о Майке. Когда раздался знакомый стук в дверь, Эбби стояла у раковины, ополаскивая посуду. Она прислонилась к кухонному столу, раздумывая, открывать ли дверь.

Все же она решила открыть, ведь подсознательно она ждала этого визита.

На лестничной площадке стоял Майк. В руках у него был пакет, обернутый в яркую бумагу.

«Ну почему он всегда так замечательно выглядит?» — раздраженно подумала Эбби. Сердце, обрадованное появлением Майка, готово было выскочить из груди.

— Можно войти? — спросил он. — Или ты так и будешь стоять, не отводя от меня глаз?

Возмущенная его самонадеянностью, Эбби отступила в глубь прихожей. Майк вручил ей очередной презент и с напускной важностью прошествовал мимо нее. Эбби насилу сдержалась, чтобы не выпроводить его обратно.

— Зачем ты пришел?

— Хотел тебя увидеть. — Он повел носом. — О, кажется, пахнет кофе! Могу я попросить чашечку?

Эбби прошла на кухню, по пути разворачивая сверток. Она вынула из шкафа чашку и подала ее Майку.

— Налей себе сам.

— А ты разве не составишь мне компанию?

— Я уже и так выпила больше чем достаточно.

Эбби, помедлив, возвратилась из кухни. Пористый шоколад. Как он угадал?! Это лакомство — самая большая ее слабость.

— Спасибо тебе, — спохватилась она, с жадностью откусывая изрядный кусок от плитки. — Угощайся, пожалуйста. — Эбби протянула Майку коробку, однако он вежливо отказался. — Не любишь сладкого, да?

Едва вымолвив это, Эбби пожалела о сказанном. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. По иронии, выражавшейся в глазах Майка, она разгадала ход его невысказанных мыслей.

«Я люблю только один вид сладкого», — прозвучало в ее ушах так ясно, как если бы Майк произнес это вслух.

— Почему мужчины почти всегда в самых невинных фразах ищут скрытый смысл? И, как правило, думают, что речь идет обязательно о спальне?

— Прости, не понял? — Брови Майка поползли вверх, выражая крайнее удивление. — Кто сказал хоть слово о спальне? Только не я!

— Тебе и не надо говорить!

Майк самодовольно улыбнулся.

— Когда ты сердишься на меня, то становишься еще красивее, — сказал он и подошел поближе к Эбби, — твои глаза горят, словно пылающие угольки, а щеки становятся пунцовыми.

Только когда руки Майка обвились вокруг талии Эбби, она осознала, что он вовсе не должен был здесь находиться.

Она вопросительно посмотрела на него. Глаза ее потускнели; они были холодны.

— И вообще, что ты здесь делаешь? Разве тебе не нужно работать?

— Если бы я не знал того, что точно знаю, то подумал бы: ты пытаешься избавиться от меня, Абигайль. Да, у меня сейчас нет работы. Пока корабль не будет готов к отплытию, я вряд ли смогу быть чем-нибудь полезен капитану. Так что, — и он как всегда усмехнулся, — я могу посвятить тебе все свое время.

«И почему я так удачлива?» — недоумевала Эбби, высвободившись из его объятий. Она избегала его прикосновений. Она не хотела, чтобы он сейчас находился здесь. У нее не было ни времени, ни желания серьезно подумать о своем открытии, которое она сделала. И она слабо надеялась, хоть ненадолго, если не навсегда, сохранить свою тайну от Майка. Эбби казалось, что она не должна лишаться свободы.

— Не отталкивай меня, Эбби, — просил Майк, целуя ее, но в этот раз поцелуй его был бережным и осторожным, лишенным властности. — Дай себе волю, Эбби. Я не причиню тебе никакой боли, — пообещал он.

С одной стороны, Эбби очень хотелось исполнить просьбу Майка, с другой — она боялась и себя и его. Колебания ее быстро иссякли, она перестала сопротивляться и прикрыла глаза, не в силах выдержать его пристального завораживающего взгляда. Эбби застыла в ожидании его нового поцелуя. Майк грустно улыбнулся. Он понял ее тайные намерения. Она не будет сопротивляться, но останется пассивной, готовой лишь «подставлять щеку». Нет, такое поведение его не устраивает. Она ему слишком дорога и желанна. Майк дал себе слово: он будет любить ее только тогда, когда она захочет этого не меньше его, когда в Эбби проснется настоящая страсть к мужчине, к нему, к Майку Саммерсу.

Приняв это бесповоротное решение, Майк опустил руки и спокойно взглянул на разочарованную такой неожиданной переменой Эбби.

— Может, оденешься и поедешь со мной? Мне надо заехать кое-куда по делам.

Эбби озадаченно взглянула на него.

— Хорошо, — согласилась она, ноги ее не слушались, когда она пошла в спальню.

«Следует благодарить Бога за то, что Майк не воспользовался моей слабостью», — подумала Эбби. Сейчас ему ничего не стоило, презрев все ее уловки, легко добиться желаемого. Эбби ощутила разочарование и досаду. Она была недовольна собой, ибо проявила малодушие.

— Надо будет пополнить твою музыкальную коллекцию, — заметил Майк, когда через несколько минут в комнату вошла одетая в черную тунику и белые брюки Эбби. Он просмотрел ее магнитофонные записи и удивился, что у нее — только классическая музыка.

— Я довольна тем, что у меня есть, — ответила ничего не подозревающая Эбби.

— Да? Вообще-то я тоже, если подумать, — с особой многозначительностью подтвердил Майк, лукаво взглянув на Эбби.

— Черт возьми, я совсем не то имела в виду, и ты отлично знаешь это! — рассердилась она.

— Конечно, не то, и я просто мерзавец, что дразню тебя. Но мне так нравится, когда из твоих глаз сыплются искры.

Майк счастливо улыбался, ощутив прилив надежды. Затравленное выражение все реже и реже появлялось теперь в глазах Эбби, и если он проявит характер, то никогда больше не увидит во взгляде любимой женщины тоску.

Через несколько минут Майк подвел Эбби к длинному сверкающему лимузину.

— А что случилось с твоим фургоном? — спросила Эбби.

— Моя сестра с мужем взяли у меня его напрокат, чтобы поехать за город, а взамен оставили мне эту роскошную машину.

Эбби недоверчиво посмотрела на Майка. Похоже, ему не нравился этот респектабельный лимузин, в то время как она и мечтать не могла о таком. Сев в машину, Эбби с наслаждением откинулась на мягкую кожаную спинку и блаженно прикрыла глаза.