Эбби не верилось в то, что в этом зрелом мужчине скрывалось столько нерастраченной нежности! Его внутренняя сила и уверенность в себе позволяли ему, не задевая женской гордости, наставлять, любить, отдавая себя без остатка. Он ласкал ее, не забывая хвалить и подбадривать, а его любящие руки учили ее делать ритмические движения, благодаря которым их подбрасывало все выше и выше, до тех пор пока все окружавшее их не исчезло, и они остались одни на этом свете… существовали только их руки, губы, их разгоряченные тела, поднявшиеся на высокой волне, имя которой — страсть. Когда любовная волна разбилась, они медленно опустились на землю.

— Эбби, любимая, что с тобой? — тревожно спросил Майк, услышав звук, напоминающий плач. Дотронувшись до ее щеки, он почувствовал теплую влагу. — Я сделал тебе больно? — Майк наклонился и нежно поцеловал ее.

Нет. Она и не подозревала о том, что на ее глазах выступили слезы.

— Может, это из-за того, что я забывала дышать?

— Вряд ли.

Она не убедила его. Майк провел пальцами по набухшей груди Эбби.

— Как вы хороши, леди! — восторженно проговорил он и поцеловал сначала одну, а потом другую упругую грудь. — Очень, очень хороши! Без предупреждения он лег на нее и осторожно раздвинул ее ноги. — Слишком хороши, чтобы быть моей.

— Но ты очень хочешь, чтобы я принадлежала тебе, и потому сделаешь все, чтобы овладеть мною, правда?

— На самом деле, — сказал Майк, целуя ее, — я просто не представлял себе, как ты восхитительна, поэтому мне придется сделать все возможное, на что способен опытный любящий мужчина.

Огромные черные тучи поглотили луну, и любовники оказались в непроглядной тьме. Но Эбби больше не боялась. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что, пока она с Майком, ей нечего бояться. Его томительные ласки увлекли ее в бездну… Эбби прильнула к нему и так, держась за него, без страха соскользнула в нее.

Когда все кончилось, они, лежа рядом, снова и снова мысленно переживали волшебные мгновения разделенной любви.

Холод подкрался к их разгоряченным телам, и Эбби не смогла преодолеть озноб. Майк застегнул мешок, снова притянул ее к себе и блаженно закрыл глаза. В его объятиях Эбби было тепло и безопасно.

И все же в душе ее шевелилось смутное беспокойство; она лежала без сна, прислушиваясь к ровному дыханию мужчины, насладившегося любовью, не знающего ни сомнений, ни страхов, а потом безмятежно спавшего.

Если бы Эбби могла загадать всего лишь одно желание, она взмолилась бы, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Она так и не уснула, наблюдая за тем, как уходит ночь, которую она не может задержать, продлить… Но жизнь продолжалась по своим вечным законам. И вот уже Эбби заметила на горизонте розоватые сполохи, знаменующие рождение нового дня.

Майк спал, но его руки бессознательно продолжали ласкать ее грудь. Затаив дыхание, Эбби осторожно попробовала освободиться из его объятий, но ей не удалось.

Утренние лучи осветили спящего Майка, его лицо, длинные сомкнутые ресницы, отбрасывающие тени на его щеки. Эбби сжала руки, борясь с желанием запустить их в кудрявую гущу волос, дотронуться до мускулистых плеч.

Ей безумно захотелось разбудить Майка, попросить его, чтобы он опять любил ее, но так и не решилась. Она посмотрела в окно. Утреннее небо щедро переливалось красками — нежные пастельные тона сменялись один за другим, — и от этой небесной красоты Эбби захотелось плакать. Ее пугала неопределенность. Она пыталась представить будущее хотя бы приблизительно. Но все было бесполезно. Ясно ей было только одно: отдавшись Майку, она усложнила свою жизнь.

Эбби печально взглянула на него, вспоминая, каким трогательным, нежным и любящим он был с нею в эту незабываемую ночь.

Но что ей теперь делать? Коль скоро она отдалась ему, он убедился, наверное, что любим ею. Как же теперь она справится с ним? Ведь тогда он решит, что имеет на нее бесспорные права. Об этом даже подумать было страшно!

Майк что-то непонятно проговорил во сне и еще сильнее прижал ее к себе. Наконец он проснулся и положил голову на плечо Эбби.

— Не думаешь ли ты, что нам следует попытаться добраться до дома?

Ее ледяной голос мог соперничать с морозом, который причудливым узором разукрасил окна машины.

— Еще недостаточно светло, Эбби. — Голос Майка со сна был хрипловатым, а дыхание — теплым. — Лучше поспи. — Он, словно укачивая, похлопал ее по бедру.

Меньше всего Эбби могла думать о сне. Рука на ее бедре с каждой минутой казалась все тяжелее. Она взглянула на Майка, увидела, как трепещут его веки, и усомнилась в его спокойствии.

Ее пронзило воспоминание о тех воскресных утренниках, когда Фил притворялся спящим, потому что хотел подольше понежиться в постели. Фил был той частью ее жизни, которую совсем не трудно забыть, но она не забыла. Память о первой любви сохранилась. «Ты похож на него больше, чем мне хотелось бы», — подумала Эбби, глядя на прикорнувшего рядом Майка. Если она соединит свою жизнь с Майком и будет любить, то вряд ли сможет его когда-нибудь оставить. Но в Майке так многое напоминает ей Фила, что она не могла не тревожиться. Фил никогда не выказывал ни малейшего желания остепениться. И Майк тоже. И он слишком поглощен своими развлечениями, чтобы быть хорошим отцом. Когда же близость с ней потеряет для Майка новизну, скорее всего он просто оставит ее с Джейми так же, как оставил Фил.

Мысли о Джейми делали ее боль нестерпимой, и она едва сдержалась, чтобы не зарыдать. Эбби, растревоженная печальными мыслями, выскользнула из спальника. От холода кожа ее мгновенно покрылась пупырышками. Она потерла спину о переднее сиденье. Эбби чувствовала себя неловко от того, что уже светло, а она — совершенно обнаженная. Эбби нашла свою одежду, натянула ее на себя и устроилась поудобнее на сиденье.

Ей снова стало холодно — даже холоднее, чем вчера.

— Почему ты не спишь, Эбби? — донесся до нее сонный голос Майка. — Иди сюда, и я опять согрею тебя.

Эбби очень захотелось оказаться рядом с ним, не столько из-за обещанной ласки, сколько из-за пронизывающего холода. Но она отвергла предложение Майка. Ей необходимо было перечеркнуть случившееся в самом начале, не дать ему развиться. К сожалению, из-за влечения к Майку она поехала с ним на этот проклятый пикник.

— Я действительно думаю, что нам следует поехать домой, — сказала она наконец.

Майк с большой неохотой выбрался из мешка и быстро оделся. «И почему ночь обязательно кончается утром?» — думал он печально. Ночью она принадлежала только ему. Он обладал всем ее существом, не только обольстительным телом, но и пылкой отзывчивой душой.

Негнущимися пальцами он застегнул фланелевую рубашку.

— Ты не хочешь убрать одеяла? — В голосе его чувствовалось напряжение. — Думаю, моей сестре и ее мужу будет приятно, если они найдут их там, где и оставили, — аккуратно сложенными под сиденьем.

Эбби удивленно посмотрела на него. Так, значит, вовсе не Майк привез одеяла и спальник. Она молча перелезла через сиденье, подняла с пола одеяла, аккуратно свернула их и положила на место. Майк уже сидел за рулем, дуя на замерзшие после чистки стекла пальцы.

Путь предстоял непростой, и Майк должен быть в хорошей форме. Поэтому он подавил свои эмоции и сосредоточил всю энергию на самом сложном: любым способом удержать машину на скользких поворотах.

Эбби радовало его молчание. Ей нужно было о многом подумать.

— Хорошо бы выпить кофе, — сказал Майк, съезжая с основной дороги.

Она огляделась и увидела небольшой домик, из трубы которого вился дымок.

— Это ресторан? — неуверенно спросила Эбби.

— Пожалуй, он выглядит не слишком внушительно, но Мама Джо и Рози готовят самый лучший завтрак на Северо-Востоке. И кофе, вкус которого не знает соперников.

Майк поставил фургон на стоянку перед ресторанчиком.

Через полчаса они были уже в дороге, и снова Эбби хранила угрюмое молчание. Майк тщетно пытался разговорить свою милую спутницу. Что-то из ее прошлого все еще не отпускало ее. И пока Эбби не справится с этим «что-то», она не сможет вести жизнь, в которой царила бы гармония, не говоря уже о жизни молодой интересной женщины.