— И ее я хотел… ударить! Разве я сам не заслужил зуботычины?

На этом инцидент был исчерпан. Они стали лучшими друзьями. После завтрака собрали палатку. Теперь мы привязали шесты вдоль корпуса лошадей, а не поперек, поскольку Какхо-Ото сказала, что дорога к Дому Смерти очень узка. И действительно, временами она так круто вела вниз, что вскоре мы уже не могли двигаться дальше верхом и нам пришлось спешиться. Мы следовали вдоль узкого ручья, проточившего в земле глубокую расщелину. Через час мы наконец спустились вниз. Там мы обнаружили груду щебня и скальных обломков, свидетельствовавших о том, что здесь много веков назад произошел гигантский обвал.

— Мы добрались до Дома Смерти, — объявила Какхо-Ото, указав на камни.

— Это он? — удивился я. — Значит там, внутри, пещера?

— Да. Ее сделали люди. На самом деле никакого обвала не было. Идемте.

Вслед за индеанкой мы обогнули завал и остановились перед входом в пещеру, напоминавшим ворота. По бокам стояли высокие камни, шириной почти в два метра. Оказалось, что это рельефные фигуры вождей. В их волосах торчали орлиные перья.

— Но это ведь не Дом Смерти, то есть не место погребения, — заметил я, — а храм совета, на алтаре которого хранят «лекарство», пока не исполнится решение совета.

Какхо-Ото улыбнулась:

— Я знаю, но мы не можем сказать об этом простым людям, иначе место не будет считаться священным, как того желают вожди. Впрочем, здесь столько трупов, что название Дом Смерти подходит как нельзя лучше. Итак, войдем?

— Сколько отсюда до озера?

— До воды всего две сотни шагов.

— Тогда нужно быть осторожными. Могут появиться враждебные индейцы, которых едва ли сдержит запрет да и вообще они просто могут не знать о нем. Значит, прежде всего нужно спрятать лошадей и постараться не оставлять никаких следов. Только тогда мы войдем внутрь. Итак, для начала отыщем место, которое послужит для животных укрытием.

— Оно уже найдено, — решительно заявила Какхо-Ото. — Я нашла его, прежде чем покинула озеро, чтобы выехать вам навстречу. Идемте!

Она привела нас в ущелье, великолепно подходящее для наших целей. Воды и корма здесь было предостаточно. Мы расседлали лошадей и мулов, «захромали» 37 их, оставив с ними охранника, нашего доброго Паппермана. Он сразу же согласился на свою штатную должность, чтобы, как он выразился, «не ползать где попало». Все остальные вернулись к Дому Смерти.

Мы обошли окрестности, заметая за собой ветками следы. Дом Смерти был хорошо замаскирован кустами и деревьями, и ни один случайный путник не догадался бы, что за ним скрыт настоящий храм. Осмотревшись, мы обнаружили в указанном направлении зеркало озера, но скальный обрыв, ведущий к нему, оказался недоступен для спуска или подъема.

Потом мы перешли к осмотру самого храма. Пройдя ворота, мы очутились в весьма высоком помещении, с причудливыми стенами. Они стояли не отвесно, а под углом и представляли собой уложенные друг на друга гигантские плиты. В результате образовались ниши, служившие склепами для человеческих останков.

В центре зала располагался высокий каменный алтарь. Позже мы выяснили, что внутри его имелась полость, прикрытая тяжелой плитой. На ней были изображены рельефные фигуры: двенадцать орлиных перьев и двенадцать рук, крепко сжатых в кулаки. Причем руки чередовались с перьями. Сжатый кулак означает секрет, орлиное перо — знак вождя. Следовательно, только вожди имели право находиться возле алтаря и его тайна считалась священной. Плита была черной от копоти, потому что на каждом совете на ней зажигали огонь. Каких-либо сидений нигде не было видно.

Освещение этого странного храма показалось мне таинственным. Две трети его окутывала тьма. Скудный, едва пробивающийся свет сочился из стен. Кое-где плитняк вообще отсутствовал — и через эти отверстия проникало солнце. Но стены были чрезвычайно массивными, и конец длинных отверстий снизу нам был не виден. К тому же отверстия снаружи были тщательно замаскированы, чтобы никто не смог их заметить. Поэтому большая часть света терялась еще не достигнув внутреннего пространства храма. Подобное таинственное освещение я наблюдал в одной из гробниц египетских фараонов, но та была очень низкая. А этот храм у Озера Смерти имел такую высоту, что при взгляде вверх создавалась иллюзия бесконечности. В каждой из ниш притаились темные, сидящие на корточках мумии, в которых едва ли можно было узнать кого-либо; были тут и побелевшие, скрючившиеся скелеты, горки черепов и костей, не имеющих никакого отношения друг к другу.

Над каждой нишей прямо на камне были высечены контуры орлиных перьев — знак того, что останки принадлежали вождям.

Затхлости в храме не ощущалось, поскольку отверстий, по которым поступал свежий воздух, оказалось довольно много. Я заметил, что от одного отверстия или, так сказать, от одного «окна» к другому можно перебраться без особого труда. Хотя, наверное, сейчас это проделать трудно. Дело в том, что от «окна» к «окну» и от ниши к нише вели каменные ступени, которые когда-то достигали самого дна, но самые нижние, к моему немалому огорчению, отсутствовали. Их просто-напросто срубили. И проделали это совсем недавно, что было заметно по более светлой поверхности камня.

— Жаль, что там нет ступеней, — посетовала Душенька.

— Почему? — спросил я.

— Потому что я с удовольствием поднялась бы наверх.

— Да ты скалолазка!

Она в самом деле любила лазать по горам. В любой горной местности мне всегда приходится удерживать ее от этих порывов.

— Тиран! — заклеймила она меня. — Уж тебя-то я знаю: никто, кроме тебя, и не подумает забраться на самый верх! А тебе обязательно понадобится заглянуть во все эти ниши. Обязательно обследовать каждое «окно», чтобы узнать, что там, снаружи. Разве не так?

— Так. Хотя в каждую нишу я заглядывать не собираюсь. Но в том, что я просто обязан добраться до какого-нибудь из окон, я не сомневаюсь. Нам необходимо осмотреться сверху. Возможно, увидим что-нибудь важное.

— Но как ты доберешься до ступеней?

— Очень просто: соорудим лестницу.

— Вот это идея! — воскликнула она, захлопав в ладоши. — Сделаем лестницу, и сейчас же!

Выйдя из храма, я вырезал две длинные жерди и перекладины. Ремней у нас хватало, и вскоре лестница была готова. Мы вернулись в храм, приставили ее к стене. Наша конструкция доходила как раз до нижней ступени. С нее мы поднялись выше, а потом стали карабкаться дальше по торчащим из стены камням. Это было небезопасно. Любой такой камень, прежде чем довериться ему, необходимо было тщательно проверить. Так мы преодолели много ниш, внимательно осматривая их содержимое. Я не стану описывать все эти мумии и скелеты. Я не из тех, кто ради сенсаций смакует кровавые и ужасные подробности.

Забравшись довольно высоко, мы достигли окна, оказавшегося таким большим, что в нем можно было стоять в полный рост. Это и был ход наружу. Нам пришлось преодолеть немалое расстояние, пока мы не оказались на вершине искусственной горы. Перед нами открылась гладь озера. На всякий случай мы спрятались за камни: ведь окажись поблизости кайова или команчи, они тотчас заметили бы нас. И вовремя! Мы увидели довольно много индейцев, продвигавшихся верхом вдоль берега примерно в двухстах шагах от храма.

— Это сиу старого Киктахана Шонки, — определил я. — Юта либо уже проехали, либо еще не появлялись.

— Значит мы прибыли вовремя, — подала голос Душенька. — Теперь, пожалуй, стало опасно?

— Для них, но не для нас, — заметил я.

Молодой Орел был спокоен, но Какхо-Ото заволновалась:

— Я должна вас покинуть. Вы мне доверяете? Вы верите, что я не сделаю вам ничего дурного?

— Верим, — ответил я на ее родном языке. — Когда тебя ждать?

— Пока не знаю. Я хочу разведать, что там происходит. Потом я обо всем расскажу вам. Если ничего примечательного, то я приду не скоро. Если что-нибудь важное — быстро вернусь назад. Где мне вас искать?