Анциферов посмотрел в глаза штабс-капитану. Ковалев выдержал этот взгляд.

- Ну!

- Меня...

- Плохое решение. Дорога лишится специалиста. Вот и будет самый настоящий саботаж. А если расстрелять вашу семью, вы ведь все равно не простите. Есть, правда, промежуточный вариант. Вас отпустить работать, а расстрелять кого-нибудь из членов вашей семьи. Например, дочь. А остальных просто арестовать, чтоб доказать, что мы не шутим, что перевозки и четкая работа для нас действительно очень важны. И если вы будете сами работать плохо и позволять саботировать другим, если не будете доносить на подстрекателей, саботажников и лентяев, вы постепенно лишитесь всей вашей семьи. Мне кажется, это наилучший вариант. Нет? Ответьте, Михаил Иванович... Молчание - знак согласия.

Ковалев снова начал перебирать бумаги, достал из стаканчика перо, макнул в гимназическую непроливашку.

- Я распоряжусь, вас отпустят через два часа. За это время мы успеем произвести все необходимые мероприятия в отношении вашей семьи. Ну и еще нескольких семей ваших коллег - Бусыгина, Кириленко, Золотова. А вот у молодого Филлипова семьи нет, повезло парню.

Напротив фамилии Филлипова в списках рабочих сортировочного узла рукой Козлова был поставлен знак вопроса.

Ковалев с усталым, хмурым лицом что-то написал на листке, захлопнул картонную папку, бросил ручку в стаканчик.

- Все... Конвой!!!

Вошел солдат.

Анциферов вцепился в край стола.

- Погодите, господин штабс-капитан...

- Увести.

- Погодите! - Анциферов был бледен. - Не надо этого. Не надо.

Ковалев встал и отошел к окну.

- Ваше благородие!!!

Конвойный оттащил рабочего от стола.

Может быть Анциферов и не до конца поверил Ковалеву. Может быть он даже подозревал, что расстрел члена семьи чреват нежелательными волнениями, и штабс-капитан в этом случае рискует погонами. Но он, Анциферов рисковал большим.

- Ваше благородие!!! - Анциферов вцепился в дверь.

Ковалев медленно обернулся, скользнул взглядом по лицу рабочего.

- Кто тебе дал листовки?

Услышав голос штабс-капитана, Анциферов рванулся в кабинет, будто в этом кабинете жило его спасение.

- Не губите, ваше благородие! Лучше меня кончайте!

Ковалев поморщился:

- Не то. Я задал другой вопрос., - он перевел взгляд на растерянного конвоира.

- Филлипов! Смена не его была, так он дал, просил меня пронести.

"Молодец Козлов. Правильный вопросик поставил." - Ковалев глянул в сразу на десять лет постаревшее лицо Анциферова, задавил в себе искру жалости.

- Подставил тебя, значит, товарищ. Кто еще?

- Не знаю. Он заводной. Остальные больше слушают, разговоры одни. Кто сочувствует, кто и боится.

Из глаз сортировщика вдруг градом покатились слезы. "Сломался", подумал Ковалев, а вслух сказал:

- Ладно, иди домой. И передай там всем, тебя послушают. Пока семьи арестовывать не буду. Но если вдруг какая катастрофа - арест семей, показательные расстрелы. Всем передай. И еще. Филлипова брать не будем. Незачем на него казенный хлеб переводить. Вы его не переубедите, у него семьи нет, пеший конному не товарищ. Сядь, успокойся. Выпей воды и слушай внимательно.

Ковалев кивнул конвоиру, солдат ушел осторожно прикрыв дверь. Штабс-капитан налил из графина воды в стакан, протянул сгорбленному, раздавленному человеку. Сортировщик выпил, стуча зубами о стекло.

- Слушай. Сейчас же пойдешь и все рабочим расскажешь. Филлипов не поймет, будет подбивать к вредительству. Песочку там в буксу и так далее. Увидев, что не слушают, он может решиться на крайний шаг и сделать большую диверсию. Может?

Анциферов кивнул, его губы тряслись, но взгляд был осмысленным. "Все-таки крепкий мужик, - подумал Ковалев, - Я бы на его месте на семье тоже сломался и собирался бы потом гораздо дольше."

- Ну вот. И тогда - неизбежно - арест семей и расстрелы. Он ведь запросто может подставить, подвести вас всех под монастырь. Детей ваших ни в чем неповинных погубить. Так?

- Да.

- Повторяю: я его арестовывать не буду. И других, если таковые объявятся. Вы его сами, от греха, ради своих детей потихоньку пристукнете. Понял?

- Анциферов метнул на Ковалева затравленный взгляд.

- Понял, спрашиваю?! В ваших же интересах.

Рабочий кивнул. Ковалев черкнул пером.

-Иди. Вот пропуск.

Когда Анциферов ушел, Ковалев сел на стул и долго отрешенно смотрел в стену, потом потер руками лицо, тяжело вздохнул и возле знака вопроса у фамилии Филлипова нарисовал небольшой могильный крестик. Пусть знает Козлов, что и он не лыком шит. Поймет, когда услышит, что Филлипов случайно под колеса упал.

...Депо, цех ремонта, завод, теперь вот сортировочная станция в легкой форме. Где еще вылезет?,.

x x x

"Любитель целоваться.

Говяжий язык.

Улитка, слизняк.

Удар хлыстом.

Бегство.

Лакомка.

Какое-то растение.

Кто же? Кто? Кто? Кто? Кто? Кто?

Я найду тебя, Лизун."

x x x

За окном было темно, а Ковалев все не уходил домой. Перед ним на столе лежали два списка. Список фамилий. И список значений слова по Далю.

Ежевский. При встрече со старыми приятелями и однокашниками, однополчанами целуется. Любитель целоваться. Лизун.

Капитан Стылый. Ну, несколько медлителен. Улитка? Интересно, любит ли он сладкое?

Ефим Крайний. Говяжий язык что ли? Чепуха. Он казак. Может, удар хлыстом? В смысле, нагайкой.

Резуха. И фамилия-то у него дурацкая. Малоросская что ли? Что такое резуха? Даже интересно.

Горелов. Ну это слизняк, конечно. Тоже Лизун. Пол-управления - лизуны.

Ковалев засмеялся. Пол-управления лизунов. Завтра он всех арестует. Каждого лизуна.

Ковалев сидел и смеялся. Один в пустом здании. Нет, не один. Внизу часовые, но они не слышат...

Последним по списку шел Козлов. Невычеркнутый. Вся информация исходит от него. И о проверке его самого, Ковалева, и о Боровом, и о Лизуне. А что если Козлов завел его не туда? И штабс-капитан бредет сейчас по темному лабиринту совсем в другую сторону. Как можно проверить Козлова?

Почему мог бы работать на красных Козлов? За деньги? За деньги работают на англичан. За идею? Ковалев изучил дело Козлова вдоль и поперек. Нет пятен. Негде было сыну военного атташе во Франции набраться красноты. Приехал сюда в прошлом году, вместе с отцом. Отец лично знаком с Деникиным... Хотя, конечно, в Париже Ленин был и прочее, но если так рассуждать, то, скорее уж он, Ковалев шпион, поскольку Ленин тоже учился в Казанском университете.