- Доктор, - говорит мэр, - я ужасно болен. Помираю. Не можете ли вы мне помочь?

- Мистер мэр, - говорю я, - я не могу назвать себя подлинным учеником Эс Ку Лаппа. Я никогда не изучал в университете медицинских наук и пришел к вам просто, как человек к человеку, посмотреть, чем я могу помочь.

- Я глубоко признателен вам, - отвечает больной. Доктор Воф-Ху, это мой племянник, мистер Бидл. Он пытался облегчить мою боль, но безуспешно. О господи! Ой, ой, ой! - завопил он вдруг.

Я кланяюсь мистеру Бидлу, подсаживаюсь к кровати и щупаю пульс у больного.

- Позвольте посмотреть вашу печень, то есть язык, говорю я. Затем поднимаю ему веки и долго вглядываюсь в зрачки.

- Когда вы заболели? - спрашиваю я.

- Меня схватило... ой, ой... вчера вечером, - говорит мэр. - Дайте мне чего- нибудь, доктор, спасите, облегчите меня!

- Мистер Фидл, - говорю я, - приподнимите-ка штору.

- Не Фидл, а Бидл, - поправляет меня молодой человек. А что, дядя Джеймс, - обращается он к судье, - не думаете ли вы, что вы могли бы скушать яичницу с ветчиной?

- Мистер мэр, - говорю я, приложив ухо к его правой лопатке и прислушиваясь, - вы схватили серьезное сверхвоспаление клавикулы клавикордиала.

- Господи боже мой, - застонал он, - нельзя ли что-нибудь втереть, или вправить, или вообще что-нибудь?

Я беру шляпу и направляюсь к двери.

- Куда вы? - кричит мэр. - Не покинете же вы меня одного умирать от этих сверхклавикордов?

- Уж из одного сострадания к ближнему, - говорит Бидл, вы не должны покидать больного, доктор Хоа-Хо...

- Доктор Воф-Ху, - поправляю я и затем, возвратившись к больному, откидываю назад мои длинные волосы.

- Мистер мэр, - говорю я, - вам осталась лишь одна надежда. Медикаменты вам не помогут. Но существует другая сила, которая одна стоит всех ваших снадобий, хотя и они стоят недешево.

- Какая же это сила - спрашивает он.

- Пролегомены науки, - говорю я. - Победа разума над сарсапариллой. Вера в то, что болезни и страдания существуют только в нашем организме, когда вы чувствуете, что вам нездоровится. Признайте себя побежденным. Демонстрируйте!

- О каких это параферналиях вы говорите, доктор? спрашивает мэр. - Уж не социалист ли вы?

- Я говорю о великой доктрине психического финансирования, о просвещенном методе подсознательного лечения абсурда и менингита внушением на расстоянии, об удивительном комнатном спорте, известном под названием персонального магнетизма.

- И вы можете это проделать, доктор? - спрашивает мэр.

- Я один из Единых Сенедрионов и Явных Монголов Внутреннего Храма, - говорю я. - Хромые начинают говорить, а слепые ходить, как только я сделаю пассы. Я - медиум, колоратурный гипнотизер и спиртуозный контролер человеческих душ. На последних сеансах в Анн-Арборе покойный председатель Уксусно-Горького общества мог только при моем посредстве возвращаться на землю для бесед со своей сестрой Джейн. Правда, в настоящее время я, как вы знаете, продаю с тележки лекарства для бедных и не занимаюсь магнетической практикой, так как не хочу унижать свое искусство слишком низкой оплатой: много ли возьмешь с бедноты!

- Возьметесь ли вы вылечить гипнотизмом меня? спрашивает мэр.

- Послушайте, - говорю я, - везде, где я бываю, я встречаю затруднения с медицинскими обществами. Я не занимаюсь практикой, но для спасения вашей жизни я, пожалуй, применю к вам психический метод, если вы, как мэр, посмотрите сквозь пальцы на отсутствие у меня разрешения.

- Разумеется, - говорит он. - Только начинайте скорее, доктор, а то я снова чувствую жестокие приступы боли.

- Мой гонорар двести пятьдесят долларов, - говорю я, излечение гарантирую в два сеанса.

- Хорошо, - говорит мэр, - заплачу. Полагаю, что моя жизнь стоит этих денег,

Я присел у кровати и стал смотреть на него в упор.

- Теперь, - сказал я, - отвлеките ваше внимание от вашей болезни. Вы здоровы. У вас нет ни сердца, ни ключицы, ни лопатки, ни мозгов - ничего. Бы не испытываете боли. Признайтесь, что вы ошиблись, считая себя больным. Ну, а теперь вы, не правда ли, чувствуете, что боль, которой у вас никогда не бывало, постепенно уходит от вас.

- Да, доктор, черт возьми, мне и в самом деле стало как будто легче, - говорит мэр. - Пожалуйста, продолжайте врать, что я будто бы здоров и будто бы у меня нет этой опухоли в левом боку. Я уверен, что еще немного, и меня можно будет приподнять в постели и дать мне колбасы с гречишной булкой.

Я сделал еще несколько пассов.

- Ну, - говорю я, - теперь воспалительное состояние прошло. Правая лопасть перигелия уменьшилась. Вас клонит ко сну. Ваши глаза слипаются. Ход болезни временно прерван. Теперь вы спите.

Мэр медленно закрывает глаза и начинает похрапывать.

- Заметьте, мистер Тидл, - говорю я, - чудеса современной науки.

- Бидл, - говорит он. - Но когда же вы назначите второй сеанс для излечения дядюшки, доктор Пу-Пу?

- Воф-Ху, - говорю я. - Я буду у вас завтра в одиннадцать утра. Когда он проснется, дайте ему восемь капель скипидара и три фунта бифштекса. Всего хорошего.

На следующее утро я пришел в назначенное время.

- Ну, что, мистер Ридл, - сказал я, как только он ввел меня в спальню, - каково самочувствие вашего дядюшки.

- Кажется, ему гораздо лучше, - отвечает молодой человек.

Цвет лица и пульс у мэра были в полном порядке. Я сделал второй сеанс, и он заявил, что последние остатки боли у него улетучились.

- А теперь, - говорю я, - вам следует день-другой полежать в постели, и вы совсем поправитесь. Ваше счастье, что я очутился здесь, на вашей Рыбачьей Горе, мистер мэр, так как никакие средства, известные в корнукопее и употребляемые официальной медициной, не могли бы вас спасти. Теперь же, когда медицинская ошибка обнаружена, когда доказано, что ваша боль самообман, поговорим о более веселых материях - например, о гонораре в двести пятьдесят долларов. Только, пожалуйста, без чеков. Я с такой же неохотой расписываюсь на обороте чека, как и на его лицевой стороне.

- Нет, нет, у меня наличные, - говорит мэр, доставая из-под подушки бумажник; он отсчитывает пять бумажек по пятидесяти долларов и держит их в руке.

- Бидл, - говорит он, - возьмите расписку. Я пишу расписку, и мэр дает мне деньги. Я тщательно прячу их во внутренний карман.