ВАСЯ(подходит к телефону, переменив решение). Сбегаю на восьмой этаж.

АННА АНДРЕЕВНА. Вот-вот, не хватало профессора. (Вслед Васе, панически.) Василий!

Вася спешно возвращается.

Не уходи!

ВАСЯ. Я вернусь через две минуты.

АННА АНДРЕЕВНА. Нет, нет. Посиди. Прошу тебя. Сядь.

Вася, помедлив, садится.

Дай мне руку. Вот так. (Преодолевая страх.) Колесо! Ха-ха! Я вспомнила – в Парке Культуры. Колесо обозрения. Мне на днях вздумалось вдруг обозреть Москву. К нему надо идти через весь парк. По дорожкам, по аллеям. Мимо скамеек, скамеек, скамеек.

ВАСЯ. Я принесу воды.

АННА АНДРЕЕВНА. Не надо. И знаешь – я заметила: почти на каждой сидит старушка или старичок. Я даже не подозревала, как много одиноких стариков и старух. И никто из них не катается на колесе. Никто. Туда приходят только с внуками, только с близкими людьми. Это ритуал. Одинокие старики сидят на скамейках, а те – другие – с внуками обозревают Москву. И я подумала: зачем же нарушать ритуал? Ведь у меня есть ты. Мы пойдем обозревать Москву вместе с тобой. Завтра же. А? Нет?

ВАСЯ. Вам лучше не говорить.

АННА АНДРЕЕВНА(прислушивается к боли, и когда она отступила, вздохнула с облегчением, закрыла глаза). Ну, вот и прекрасно. Сегодня все утро я думала – какая в сущности у меня была счастливая жизнь. Как много повидала. Сколько пережила прекрасных минут.

Говорят, города – очаги культуры. Глупости. Очаги культуры совсем не в городах. Они в нас самих. Я жила многоцветной жизнью и в шахтерском поселке, и в таежном заповеднике.

Вася осторожно встает и на цыпочках идет к двери.

Месяц назад ко мне приходила дикая старуха. Она выросла в городе. В столице столиц. И что же? Из трепетного ребенка, готового воспринять все великое, созданное для нее человечеством, превратилась в злобную мещанку. Страшную. Инфекционную. Заразила мещанством и сына, и невестку. Даже внука. Он филателист. Но не из любви к маркам, нет. Оказывается, и с ними можно проделывать коммерческие махинации.

ВАСЯ(остановился, поражен). Откуда вам известно про внука?

АННА АНДРЕЕВНА(открыла глаза, обернулась на голос). Я просила – никаких профессоров. Сядь. Должна признаться, я ездила к ней. Взяла адрес в справочном бюро.

ВАСЯ. Зачем?

АННА АНДРЕЕВНА. «Зачем». Не так легко объяснить. Почувствовала себя виноватой. Выставить пожилого человека из дома. Думала – приду, извинюсь. Прежде чем подняться в квартиру, я присела на скамейку возле подъезда. Передохнуть. Разговорилась с жильцами. Соседи о них чудовищного мнения. Чудовищного! Я наслушалась таких подробностей, что поняла: незачем подниматься с извинениями, она не поймет.

Пауза.

ВАСЯ. Это все?

АННА АНДРЕЕВНА. Все. (Вдруг всхлипывает.)

Вася подошел к Анне Андреевне. Растерян. Не зная, как ее утешить, хотел положить руку ей на голову, но устыдившись сентиментальности этого жеста, отдернул руку.

Я совершенно распустилась. Прости. Нервы. И старость. Иногда вдруг ощущаешь себя такой одинокой.

ВАСЯ(опустившись перед ней на корточки, дурашливо). Одинокой? А я? Пусть я еще не достиг совершенства. Но подаю надежды. Стремлюсь. Стану знаменитым джазменом – все будут говорить: ах, что за внучатый племянник у нашей Анны Андреевны!

Разве вы не рады, что у вас появился такой замечательный я?

АННА АНДРЕЕВНА. Я рада. Конечно, я рада. Но старый человек – это космонавт, вернувшийся с далекой звезды. Жизнь на земле стала еще прекраснее, а он – увы – одинок.

ВАСЯ(так же). Может на вашей ракете найдется местечко и для меня? Вернуться на землю можно и вдвоем. З-з-з-з! Приземление! Мы вернулись. Давайте поедем в поселок Майна, сядем у окна и станем любоваться – какой он прекрасный и могучий, ваш Енисей. Я буду крепко спать на рояле, мне будут сниться музыкальные сны. Поедем! Тем более родители в командировке, а с Евсиковой покончено на веки веков.

АННА АНДРЕЕВНА(поднимает его подбородок, улыбаясь). Бедный Василий! Выходит, ты решил бежать на Кавказ?

ВАСЯ. На Кавказ? При чем здесь Кавказ?

АННА АНДРЕЕВНА. В старину в таких случаях было принято бежать на Кавказ.

ВАСЯ. В каких случаях?

АННА АНДРЕЕВНА. В таких. Разочарование и сердечные раны излечивали в горах. Под пулями черкесов.

ВАСЯ. Коржиков подлец, но он сказал правду. Вы настоящее ископаемое, вы динозавр. На вашу Евсикову…

АННА АНДРЕЕВНА. Да, я знаю, на Евсикову тебе начихать. Ну вот, слабость улетучилась. Я уже совершенно бодра. Который час?

ВАСЯ. Без четверти четыре.

АННА АНДРЕЕВНА(трагически). Василий! Я открыла тебе не все. Два билета в кино! На четыре пятнадцать.

ВАСЯ. Вы собрались в кино?

АННА АНДРЕЕВНА. Французская комедия. (С притворным равнодушием.) Впрочем, если ты полагаешь, что мне лучше не ходить…

ВАСЯ(вскочил, гневно). Да! Я так полагал! Ступайте в постель.

АННА АНДРЕЕВНА. Да-да, ты прав. В постель. Нам не до смеха. Только вот что делать с Людой? (Опережая Васю.) Конечно, конечно, нам на нее начихать. Но в такую жару стоять не солнцепеке!

ВАСЯ(в недоумении). А почему Евсикова должна стоять на солнцепеке?

АННА АНДРЕЕВНА(невинно). А где же ей стоять, если купив билеты, мы условились: у входа в кинотеатр в четыре часа.

ВАСЯ. Тетя Аня!

АННА АНДРЕЕВНА. Да?

ВАСЯ. Пусть стоит до солнечного удара. Я ее спасать не собираюсь.

АННА АНДРЕЕВНА. Я ей так и сказала: он не пойдет.

ВАСЯ(хлопая глазами). Вы так и сказали? Вы хотели, чтобы она пошла в кино со мной?

АННА АНДРЕЕВНА. А что же ей делать, если мне прописан постельный режим. К тому же, она еще не знает, что ты решил бежать на Кавказ.

ВАСЯ(кричит). Я не сбегу на Кавказ. Я буду сидеть с вами. Вот здесь.

АННА АНДРЕЕВНА. Спасибо. Ты заботливый мальчик. Конечно, я бы с большим удовольствием поболтала с соседкой, именно сейчас она должна меня навестить. Но если ты хочешь посидеть со старой теткой – я не могу прогнать тебя. Даже в кино.

(Намеренно не замечая Васиного состояния, непринужденно разглядывает колечко на пальце.)

В детстве мне посчастливилось взять два урока музыки. С тех пор я смотрю на свои руки и думаю: какая жалость, ведь они могли бы уметь играть на рояле. Я даже выучила одной рукой мелодию Осенней песни Чайковского. Я сяду за рояль, ты – за барабан, и мы попробуем ее изобразить.

ВАСЯ(задумчиво). Увидев меня, Евсикова сбежит.

АННА АНДРЕЕВНА(вскользь). Конечно, если у тебя будет такое вот глупое и хмурое лицо. Ты не мог бы сесть за свои барабаны?

ВАСЯ. Зачем?

АННА АНДРЕЕВНА. Представь, что мы музицируем. Я буду петь.

(Слабым голосом напевает Осеннюю песнь.)

Вася без особого интереса пытается огранить мелодию современным ритмом.

Василий! Это никуда не годится. Где твое вдохновение? Ты должен подпевать.

ВАСЯ(подпевая, вдруг). Если один билет пропадет – не разоримся, наплевать.

АННА АНДРЕЕВНА. Плевать и растереть.

(После очередной музыкальной фразы.)

Пропадут два. Они у меня в кармане. Вот. Ну, что же ты остановился? Играй.

Музицируют.