Он околдовал ее. Это был дьявол. Бежать отсюда. И как можно скорее! Но Пат не в силах была двинуться с места. Что-то в глубине ее сознания говорило ей, что ее вины здесь нет. Всю жизнь до сего дня Патрисия была лишена радостей телесных, а если что-то когда-то и было, то сегодня она уже забыла об этом.

И еще… Эта таинственная фотография на столе. Раздираемая желанием убежать и жгучим любопытством, она подняла на Марио огромные, блестящие от возбуждения глаза, моля о разгадке. Но увидев его жесткий, невозмутимый взгляд, со всем безумием утопающего сказала первое, что ей пришло в голову.

— Не выпить ли нам чаю, — произнесла она, не узнавая свой голос, вдруг ставший глухим и низким.

У Бенционни вырвался короткий смешок — уж этого он никак не ожидал услышать!

— Чай! Разумеется, госпожа, мне следовало помнить английские традиции, столь необходимые при разрешении всех жизненных драм, — сказал он с сарказмом, подошел к столу и, нажав кнопку селектора, попросил принести чай.

Пат опять взглянула на фотографию. Вне всяких сомнений, это был Эдди. Но что за незнакомый костюм на нем? Достаточно одного взгляда, чтобы понять что он безумно дорогой. Но Пат узнала рубашку…

Бенционни подошел к ней сзади так тихо, что она неожиданно вздрогнула. Он положил ей руку на плечо, и она опять ощутила силу энергии, исходящей от него, и сжалась от тревоги и недоброго предчувствия. И чуть дернула плечом, стараясь незаметно сбросить его руку.

— Что произошло? — спросил он, обходя кресло и раскатисто произнося звук «р».

Или это было плодом воображения, или он нежно ласкал ее шею сводящими с ума возбуждающими пальцами. Слишком многое произошло с ней, она нуждалась в поддержке.

— Это… это мой муж. — Она указала на фотографию дрожащей рукой.

От удивления лицо Марио Бенционни окаменело. Понимая, что она не шутит, он проследил взглядом за ее рукой и потом с изумлением обратился к ней:

— Это невозможно, — сказал он подчеркнуто твердо. — Это мой брат, мой старший брат.

— Эдди, — настойчиво повторила она, вставая.

В комнате стало так тихо, что Пат показалось, что она слышит глухие удары своего сердца.

— Не может быть, — заключил Бенционни.

В какой-то момент Патрисия уловила его растерянность, но когда она снова взглянула на него, он был вполне спокоен. Проверяя себя, она опять посмотрела на фотографию. Нет, это Эдди.

— Это мой муж. — Взгляды их встретились. — Его зовут Эдди Бенционни, — четко произнесла она, стараясь достучаться до Марио. — Я Патрисия Бенционни.

Требовательность, почти одержимость, с которой она настаивала на своем, разрушили притягательно-чувственную зыбкую ауру, возникшую между ними. И хотя он не шевельнулся, она почувствовала холодок официальности.

— Вы связываете наши имена и совершенно напрасно делаете поспешные выводы. Это не ваш муж, вы ошибаетесь, — сказал он холодно, машинальным движением стряхивая невидимую пылинку с рукава.

Нет, это был Эдди. Какая женщина не узнает собственного мужа? Сердце Пат бешено колотилось, кровь стучала в висках. Какую жизнь вел ее муженек во время долгих отлучек? Была ли она права, сомневаясь в правдивости рассказов Эдди о своей работе? Сколько раз она просила мужа дать ей его рабочий телефон и сколько раз получала отказ!

— О Господи. — Она со стоном прикрыла глаза. — Пожалуйста, объясните мне, что все это значит.

— Хорошо. — Марио встал между Пат и фотографией. — Я повторяю, вы ошибаетесь. Возможно, этот человек… действительно похож на вашего мужа. Фотография не очень четкая, и подобное сходство лиц вполне…

— Нет, это он, — настойчиво прошептала она, перебивая его.

Ей не нужно было всматриваться в фотографию, образ мужа запечатлелся в ее мозгу. Беспомощно она взглянула на Марио, предоставляя тому возможность решить эту задачу.

— Эти дорогие часы он выиграл в лотерею.

— Лотерея? — Брови Бенционни поползли вверх. — Вовсе нет. Мой брат приобрел их в Венеции.

— Но это я купила ему эту рубашку, — не сдавалась она.

— В мире миллион подобных рубашек, — ответил он, пожимая плечами.

— Это мой муж. — Пат упорно стояла на своем, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. — О Боже! У нас одна и та же фамилия. Здесь нет случайного совпадения, это родство…

— Фамилия Бенционни очень часто встречается среди моих соотечественников. Предположим, ваша фамилия — Смит. Стали бы вы оспаривать родство с каким-нибудь другим Смитом, будь он похож на вашего мужа?

— Если бы увидела подобный снимок, то да! — горячо заключила она.

Бенционни взял фотографию и некоторое время изучал ее, потом передал Пат.

— Вы узнаете его обручальное кольцо?

Она взяла фотографию дрожащими руками, серебро холодило ее пальцы. Это было, очевидно, очень дорогое кольцо. Не то дешевое, на которое она копила деньги и которое надела мужу на палец в день их свадьбы и получила взамен другое. Узкое тонкое колечко и сейчас поблескивало на ее руке. Она перевела растерянный взгляд на Бенционни.

— Нет.

— Я так и думал, — проворчал Марио, беря фотографию и ставя ее на место небрежным жестом, подчеркивая, что она не имеет для него особенной ценности. — Он не может быть вашим мужем. Это исключено.

— Но… он так похож на него. Я думаю…

— О Господи, мы забыли о чае! — Он нажал кнопку селектора. — Несите же чай, Габби, — холодно приказал он. — Молоко?

Пат кивнула.

— Сахар?

— Два.

— Я кладу три.

Он протянул ей тонкую фарфоровую чашку и наблюдал, как она размешивает чай изящной серебряной ложечкой, подносит ко рту и пьет маленькими глотками, слегка выпячивая пухлые губы.

— Я понимаю, это действительно, — он искал и не мог найти нужное слово, — потрясение — думать, что вы и я могли быть родственниками.

— Да, — отозвалась она не отрывая губ от чашки. Пат больше не могла видеть эту фотографию, может быть, она сошла с ума и все это плод ее воображения? Она поставила чашку и подняла на него грустные глаза. Он стоял, скрестив руки на груди, губы его сжались, образуя твердую линию.

— Вы согласны, что ошиблись?

Она ничего не ответила, чувствуя, что губы ее дрожат, а глаза наполняются слезами.

— Мне не хотелось бы расстраивать вас, но я знаю своего брата. Я помню даже, сколько он заплатил за этот костюм, примерно…

Она смахнула слезу. Или Бенционни уверен в том, что говорит и она глубоко ошиблась в личности человека на фотографии, или… он лжет. Надо узнать правду.

— Костюм очень дорогой, — Патрисия не дала ему договорить, — я согласна с вами.

— Вы не обиделись? — Марио протянул ей носовой платок чистого ярко-синего цвета. Она глубоко вздохнула и, взяв платок, вытерла щеки.

У Эдди была другая жизнь? Он скрывал это от семьи? Она нервно теребила платок, скатав его в маленький синий комок. Беззвучные рыдания душили ее.

Эдди был слишком привлекательным, шикарным парнем, достаточно свободным во взглядах и манере поведения. Наверное, он не очень-то уютно чувствовал себя в их тесной квартирке. Вечные бутылки с соусом на столе, остатки еды, масло прямо из пачки, отсутствие салфеток…

И сейчас, быть может, Пат видит перед собой его брата — элегантного, аристократичного синьора Бенционни, который одинаково решительно не отпускает ее и вместе с тем держит на почтительном расстоянии.

Пат подошла к окну, подняла лицо, поочередно подставляя солнечным лучам то одну щеку, то другую, как будто те могли осушить слезы. Внизу копошились крохотные человечки, крыша ее фургона белела невзрачной букашкой. Она вдруг вспомнила своего отца за рулем и себя девочкой, свернувшейся калачиком на переднем сиденье. Ее голова лежала у него на коленях; иногда отрывая руку от баранки, он трепал светлые завитки на ее макушке и говорил: «Ничего, малышка, все будет о'кей!»

Она тряхнула головой, резким жестом вытерла слезы и повернулась к Бенционни.

— Я люблю честных людей. Я привыкла называть вещи своими именами. Я знаю, мой муж не мог позволить себе такой дорогой костюм, но…