- Но почему вы сказали, что я ответствен?

- Потому что вы - единственный живой мужской потомок духа.

- Понимаю! До третьего и четвертого колена! Но серьезно! Правда, вы думаете, что он или оно-как вы..?

- Думаю, как всякий думает. Я спала и это разбудило меня: я в этом почти уверена.

- Почти?

- Да, я проснулась как раз тогда. Неужели вы не понимаете, что я хочу сказать? Когда что-нибудь внезапно разбудит вас, вы не совсем уверены: видите ли это вы во сне, или на-яву, и все-таки вы знаете, что... боже мой, Тиренс, неужели мне нужно анализировать самые элементарные ощущения, чтобы удовлетворить ваш невероятно практический ум?

- Относительно поцелуев привидений,- сказал смиренно Тиренс,- Я нуждаюсь в самом элементарном обучении. Я никогда не целовал духа. Какое это..?

- Ощущение?- сказала м-с Бэлмор, с предумышленным, слегка насмешливым ударением.- Если вы ищете знаний, то могу вам сказать, что это - смесь материального с духовным.

- Должно быть,- сказал Тиренс, внезапно став серьезным,-это был сон и нечто вроде галлюцинации. Никто в наше время не верит в духов. Если вы рассказали эту историю по доброте сердечной, м-с Бэлмор, то не могу выразить, как я признателен. Это совсем осчастливило мою мать. Ваш революционный предок - изумительная идея.

М-с Бэлмор вздохнула.

- Моя участь общая Со всеми духовидцами,- покорно сказала она.- Моя изумительная встреча с духом приписывается салату из омаров или обману. У меня по крайней мере осталось от видения одно воспоминание- поцелуй из невидимого мира. Вы не знаете, Тиренс, был ли капитан Кинсольвинг очень смелым?

- Он, кажется, был убит при Иорктоуне, - сказал Тиренс, припоминая. - Говорят, что он удрал со своей ротой после первого сражения.

- Мне кажется, он был робок,- рассеянно произнесла мс Бэлмор:- он мог бы выдержать второй.

- Второй бой?-тупо спросил Тиренс.

- О чем же другом я могла бы говорить? Теперь мне пора собираться, автомобиль будет здесь через час.

Какое прекрасное утро,- не правда ли, Тиренс?

По дороге на станцию мс Бэлмор вынула из саквояжа шелковый носовой платок и загадочно взглянула на него. Затем завязала на нем несколько крепких узелков и бросила его, в подходящую минуту, через скалу, вдоль которой вилась дорога.

Тиренс, в своей комнате, отдавал приказания лакею Бруксу:

- Заверните весь этот хлам в пакет и отправьте по адресу, указанному на этой карточке.

Это была карточка нью-йоркского костюмера. "Хлам" состоял из мужского костюма XVIII века, белого атласа с серебряными пряжками, из белых шелковых чулок и белых же лайковых туфель. Пудренный парик и шпага дополняли костюм.

- Поищите, Брукс, - немного тревожно прибавил Тиренс, - не найдете ли вы шелковый платок с моей меткой в углу? Я, должно быть, обронил его где-нибудь.

Месяц спустя м-с Бэлмор с одной или двумя дамами из элегантного общества составляла список приглашенных на поездку в экипажах через Котскайль. Она просматривала список для окончательной цензуры. В нем стояло имя Тиренса Кинсольвинга. М-с Бэлмор слегка провела по имени своим цензорским карандашом.

- Слишком робок, - мило прошептала она в виде об'яснения.