Борис Викторович Шергин

Корабельные вожи

В устье Северной Двины много островов и отмелей. Сила вешних вод перемывает стреж-фарватер. Чтобы провести большое судно с моря к городу Архангельску или от города до моря, нужны опытные лоцманы. В старину эти водители судов назывались корабельными вожами.

Когда Архангельский посад назвался городом, в горожане были вписаны корабельные вожи Никита Звягин и Гуляй Щеколдин. Звягин вел свой род от новгородцев, Щеколдин - от Москвы. Курс "Двинского знания" оба проходили вместе с юных лет. Всю жизнь делились опытом, дружбой украшали домашнее житье-бытье. Гостились домами: приглашали друг друга к пирогам, к блинам, к пиву.

Но вот пришло время, дошло дело - два старинных приятеля поссорились как раз на пиру.

Вожевая братчина сварила пиво к городскому празднику шестого сентября. Кроме братчиков в пир явились гости отовсюду. Обычно в таких пирах каждая "река" или "город" знали свое место: высокий стол занимала Новгородская Двина, середовый стол - Москва и Устюг, в низких столах сидели черные, или чернопахотные, реки.

После званого питья у праздника в монастыре Звягин поспешил веселыми ногами к вожевому пиву. Здесь усмотрел бесчинство. Братчина и гости сидели без мест. Молодшие реки залезли в большой стол. Великая Двина безмятежно пировала в низком месте.

- Прибавляйся к нам, Никита! - кричал Щеколдин из высокого стола.- Пинега, подвинь анбар, новгородец сядет.

- Моя степень повыше,- отрезал Звягин. - Дак полезай на крышу, садись на князево бревно! - озорно кричал Щеколдин.

Чернопахотные реки бесчинно загремели-засмеялись. Звягин осерчал:

- Ты сам-то по какому праву в высокий стол залез, московская щеколда?

- Я от царственного города щеколда, а вы мужичий род, крамольники новгородские!

- Не величайся, таракан московский! - орал Звягин.- Твой дедушка был карбасник, носник. От Устюга от Колмогор всякую наброду перевозил. По копейке с плеши брал!

- А твой дедко барабанщик был? Люди зверя промышляют - Звягин в бочку барабанит: "Пособите, кто чем может! По дворам ходил, снастей просил-не подали"

Поругались корабельные вожи, разобиделись и рассоветились. Три года сердились. Который которого издали увидит, в сторону свернет.

Звягин был мужик пожиточный. Щеколдин поскуднее:

ребят полна изба. Звягин первый прираздумался и разгоревался: "Из-за чего наша вражда? За что я сердце на Щеколдина держу? Завидую ему? Нет, кораблей приходит много, живу в достатке".

Задумал Звягин старого приятеля на прежнюю любовь склонить. Он так начал поступать: за ним прибегут из вожевой артели или лично придет мореходец иноземец или русский:

- Сведи судно к морю.

У Звягина теперь ответ один:

- Я что-то занемог. Щеколдина зовите. Щеколдин первый между нами, корабельными вожами. Еще и так скажет:

- Нынче Двина лукавит, в устьях глубина обманная. Корабли у вас садкие. Доверьтесь опыту Щеколдина.

Корабельщики идут к Щеколдину. Он заработку и достатку рад. Одного понять не может: "За что меня судьба взыскала? Кто-нибудь в артели доброхотствует. Надобно сходить порасспросить".

В урочный день Щеколдин приходит в артель платить вожевой оброк. Казначей и говорит:

- Прибылей-то у тебя, Щеколдин, вдвое против многих. Недаром Звягин знание твое перед всеми превозносит. Мы думали, у вас остуда, но, видно, старая любовь не ржавеет.

У Щеколдина точно пелена с глаз спала:

"Конечно он, старый друг, ко мне людей посылал!" Щеколдин прибежал к Никите Звягину, пал ему в ноги:

- Прости, Никита, без ума на тебя гневался! Звягин обнял друга и торжественно сказал: - Велика Москва державная!