— Нам нужно поговорить.

— Нет, — сказала она. — Не нужно.

— Я должен кое-что прояснить.

— Все и так достаточно ясно. Куда уж больше…

— Я не собирался…

— Независимо от своих намерений, — прервала его Кристин, — ты заставил меня понять, что есть мечты, которые стоит осуществлять, а есть всякая детская чушь, о которой лучше забыть.

— Что ты хочешь этим сказать? Что уезжаешь? Дебби говорит, ты получила письмо. И что дальше? Ты собираешься повернуться спиной ко всему, что между нами было? Уехать во Францию, Италию или куда-нибудь еще и сделать вид, что наших отношений просто не существует?

— Я бы уехала, если бы могла, — безжизненно произнесла Кристин. — Но меня не приняли ни в одну из школ, куда я выслала документы. В последнем письме мне советуют повторить попытку на следующий год. Так что я не уезжаю. Придется придумать что-нибудь другое.

И она захлопнула дверь перед носом Рика.

— Не могу поверить, что ее не приняли! — бушевала Дебби, бегая по кухне Чака из угла в угол.

Чувствовалось, что ей очень хочется покрепче пнуть что-нибудь ногой.

Рик, заглянувший к брату, чтобы спросить, не отвезет ли тот его утром в Инверкаргилл, держался в сторонке. Сам он был вполне доволен, что Кристин остается дома. Это оставляло ему некоторые шансы.

— И все потому, что работы Кристин, видите ли, носят слишком коммерческий характер! — Дебби остановилась и сердито хлопнула ладонью по столу.

— Что это значит? — спросил Рик.

Ей написали, что в ее работах «ощущается созидательная энергия, но очень мало увлеченности и желания создать завершенное произведение»! Это в нашей-то Кристин мало увлеченности?! Безмозглые идиоты!

Рик нахмурился.

— Ей в самом деле прислали такой ответ?

Я— читала письма, — кивнула Дебби.

— Этим снобам от искусства не хватает ума понять, что у человека просто может не быть достаточного количества свободного времени для создания законченного шедевра! — включился в разговор Чак. — Ведь Кристин столько лет ухаживала за больным отцом, а сейчас должна как-то зарабатывать на жизнь. Хотел бы я побеседовать по душам с теми людьми, которые писали письма! — Он гневно взглянул на Рика. — А ты что здесь делаешь?

Тот покачал головой.

— Я хотел… Нет, не помню.

— Тебе что-то нужно?

— Э-э… нет, забудь.

Рик задумчиво направился к двери.

…Телефонный звонок последовал через пару недель.

Взяв трубку, Кристин поначалу решила, что ее кто-то разыгрывает. Чак, как ей показалось. Но потом она поняла, что собеседник не изображает акцент, что он действительно иностранец.

— Это миз Уильямс? З вами говорит Франсуа Бельвю, директор Лионской школы искусств. Я бы хотел побезедовать о вашем зачизлении.

У Кристин перехватило дыхание.

— Да? — выдавила она.

— У нас появилась вакансия. Одно мезто. Для ваз.

— Для меня? — Кристин опустилась на стул. — В вашей школе? И… когда мне явиться?

— Сейчас. Один английский студент уехал, так что мы решили предлагать свободный место вам. Потому что у ваз есть потенцьял.

— Д-да?

— Да. Приедете?

Кристин обвела взглядом студию. Не так давно здесь позировал ей обнаженный Рик. А потом они вдвоем отправились в Лазурную бухту…

— Да, мсье Бельвю, — решительно произнесла она. — Уже еду!

…Рик неотрывно смотрел вслед быстро удаляющемуся в сторону большой земли катеру. Это было судно Чака, и на его борту находилась сейчас Кристин.

— По-моему, ты не слушаешь меня! — с упреком произнесла Пола, глядя в спину стоящего у окна Рика. — Что там такое? Куда ты смотришь?

— Что? А… Так, ничего особенного…

Вскоре катер окончательно скрылся из виду. А взгляд Рика продолжал блуждать по пустому горизонту.

Я счастлив за Кристин, вертелось в его голове. Разумеется, счастлив… Нужно лишь почаще напоминать себе об этом.

Он искренне надеялся, что настанет день, когда его радость за нее действительно станет настоящей.

…Франция Кристин понравилась. Лион тоже.

Собственно, у нее с самого начала не было сомнений, что так и будет.

Пришлись ей по душе и занятия. Она сразу с жадностью набросилась на основные предметы — рисование, скульптуру и офорт. Очень скоро Кристин стало ясно, что ей придется распрощаться с вредными привычками, появившимися за годы рисования шаржей с туристов. А обзор истории французского искусства увлек ее в музеи и соборы.

Но настоящее обучение началось, когда из Рима вернулась скульптор Мишель Корбиньон. Общаясь с ней, Кристин впитывала знания как губка. Произведения самой Мишель привели ее в полный восторг. Они были мощными, динамичными, впечатляющими. Мишель работала с мрамором и глиной, и в ее скульптурах словно пульсировала жизнь.

Директор школы, мсье Бельвю, сказал Кристин, что ее зачислили в состав студентов по настоянию Мишель Корбиньон.

— Она просмотрела снимки ваших работ и увидела в них талант. А затем убедила нас, что у вас есть большой потенциал. Мишель хочет развить ваши природные дарования.

Потенциал? В песчаных замках? Или, может, в вырезанных из жести фигурках?

— Мадам Корбиньон знает, что говорит, — заверила Кристин однокурсница Софи.

Спустя неделю Кристин — под руководством Мишель — сделала свою первую работу из мрамора. К этому времени они успели подружиться, чему немало способствовало то обстоятельство, что Мишель довольно хорошо изъяснялась по-английски. Впрочем, общаясь с ней, Кристин старалась пользоваться французским.

— В тебе чувствуется страсть, — сказала Мишель, оглядывая работу ученицы.

— Почему вы так уверены в этом? — Сама Кристин все еще сомневалась в своих силах.

— Потому что видела страсть в твоей работе.

— В какой? В миниатюре из ракушек? В одной из жестяных фигурок? Или в «Короле побережья»?

Мишель улыбнулась.

— А, вот как ты его назвала!

Кристин кивнула.

— Верно, он похож на короля, — сказала Мишель, открывая дверцу книжного шкафа и вынимая папку со снимками работ Кристин. — Здесь страсть определяется безошибочно!

Кристин взглянула на снимки, которые Мишель разложила на столе. На них были изображения вовсе не «Короля побережья», а… скульптуры обнаженного Рика!

Она побледнела.

— Кто? Как… Откуда вы…

— Настоящий король побережья! — Мишель подняла взгляд на Кристин и рассмеялась. — Кстати, молодой человек почему-то кажется мне знакомым. Не представляю, где я могла его видеть…

На снимке, украшающем обложку какого-нибудь глянцевого журнала, мрачно подумала Кристин. Ей стоило больших усилий не схватить фотографии и не разорвать их на мелкие клочки. Как они могли оказаться здесь?

Мозг Кристин вскипел от множества мыслей.

Может, это дело рук Дебби? Или Чака? Но ведь им ничего не было известно о существовании этой статуи.

Про нее знал только тот, кого она изображала.

Не может быть, чтобы снимки прислал в школу Рик! Он бы никогда на такое не пошел.

Наверное, это все-таки Дебби Кристин пришла к такому выводу, вернувшись с занятий домой. Должно быть, Дебби случайно обнаружила скульптуру в апартаментах Рика. Зная, как сильно Кристин хочет поступить в школу искусств, она решила приложить к этому руку. Сфотографировала статую и отправила снимки в Лион.

Боже мой! Что сделает Рик, когда все это откроется?

Донесшийся снизу, от входной двери звук звонка слетка развеял паническое настроение Кристин. Только сейчас она заметила, что нервно шагает из угла в угол.

— Может, сходим в кафетерий, выпьем по чашке кофе? — предложила Софи, которая снимала комнату в соседнем доме и часто заглядывала к Кристин. — Заодно расскажешь мне, как проходят твои занятия с Мишель.

Но Кристин покачала головой.

— Сейчас не могу. Мне… нужно кое-что обдумать.

— Ладно, — пожала плечами Софи. — Пойду одна.

Кристин закрыла дверь. Возможно, Рик никогда ни о чем не узнает. Если только Дебби не проболтается…