Он думал, что великие события, предстоящие сейчас, не будут публично провозглашены на этой площади Срединной империи.

Этот мир будет расти в глубочайшем молчании. Пока никто уже не сможет воспрепятствовать происходящему.

Биргитта Руслин обнаружила то, что искала, в дальнем углу китайского ресторана. На фонаре, висевшем над столиком, недоставало одной красной ленточки.

Она замерла, затаила дыхание.

Кто-то здесь сидел, думала она. В самом темном углу. Потом встал, вышел из ресторана и отправился в Хешёваллен.

Должно быть, мужчина. Наверняка мужчина.

Она обвела взглядом помещение. Молодая официантка улыбнулась. Из кухни долетала громкая китайская речь.

Ни сама она, ни полиция совершенно не понимали, что произошло. Случившееся было масштабнее и загадочнее, чем они могли себе представить.

По сути, они не знали ничего.

Она села за столик, рассеянно поковыряла еду, взятую в буфете. Кроме нее, других посетителей так и не было. Биргитта Руслин подозвала официантку, показала на фонарь:

— Одной ленточки не хватает.

Сперва официантка, похоже, не поняла, о чем она. Биргитта показала еще раз. Официантка с удивлением кивнула. О пропавшей ленточке ей ничего не известно. Она нагнулась, заглянула под стол — может, ленточка там.

— Нету. Не видела.

— И давно ее нету? — спросила Биргитта Руслин.

Официантка опять посмотрела на нее с удивлением. Биргитта Руслин повторила вопрос, решив, что девушка не поняла. Однако та нетерпеливо покачала головой:

— Не знаю. Если за этим столиком вам неудобно, можно пересесть за другой.

Биргитта Руслин не успела ответить, а официантка уже отошла, занялась большой компанией, которая только что вошла в ресторан, намереваясь пообедать. По-видимому, сотрудники какого-то коммунального ведомства. Прислушавшись к их разговорам, она поняла, что это участники конференции по проблемам высокой безработицы в Хельсингланде. Биргитта Руслин продолжала ковырять свои закуски, меж тем как ресторан заполнялся посетителями. У девушки-официантки дел стало по горло, ведь она обслуживала в одиночку. Лишь немного погодя из кухни вышел мужчина, стал помогать ей собирать посуду и вытирать столы.

Через два часа обеденная суматоха улеглась. Биргитта Руслин продолжала клевать еду, заказала чашку зеленого чая и все это время размышляла о том, что произошло после ее приезда в Хельсингланд. Разумеется, она так и не могла объяснить, каким образом красная ленточка из ресторана очутилась в хешёвалленском снегу.

Наконец официантка подошла к ней, спросила, не нужно ли чего. Биргитта Руслин покачала головой.

— У меня есть к вам несколько вопросов.

Кое-кто из посетителей еще сидел за столиками. Официантка что-то сказала мужчине, который ей помогал, и вернулась к Биргитте Руслин.

— Если вы хотите купить фонарь, я могу посодействовать, — улыбнулась она.

Биргитта Руслин тоже улыбнулась:

— Нет-нет, фонарь мне не нужен. Скажите, вы работали на Новый год?

— У нас всегда открыто, — ответила девушка. — Китайская бизнес-идея. Открыто всегда, когда у других закрыто.

Биргитта Руслин подумала, что на вопрос, который она собирается задать, ответить невозможно. Но все-таки спросила:

— Вы помните своих посетителей?

— Вы были здесь раньше. Я помню.

— А не помните, сидел ли кто за этим столиком в новогодние дни?

Официантка покачала головой:

— Хороший столик. Тут всегда кто-нибудь сидит. Сегодня вы. Завтра кто-нибудь другой.

Биргитта Руслин поняла всю безнадежность своих туманных, неточных вопросов. Надо бы поконкретнее. Помедлив, она сообразила, как сформулировать вопрос.

— В новогодние дни, — повторила она. — Посетитель, которого вы никогда раньше не видели?

— Никогда?

— Никогда. Ни до, ни после.

Официантка явно старалась припомнить.

Последние обеденные посетители ушли. Возле кассы зазвонил телефон. Девушка сняла трубку, приняла заказ на вынос. Потом вернулась к столику Биргитты Руслин. На кухне кто-то поставил диск с китайской музыкой.

— Красивая музыка, — улыбнулась официантка. — Китайская. Вам нравится?

— Да, музыка красивая, — кивнула Биргитта Руслин. — Очень красивая.

Официантка медлила. Потом кивнула, сперва неуверенно, потом решительно.

— Китаец, — сказала она.

— Сидел здесь?

— На том же стуле, что и вы. Обедал.

— Когда это было?

Девушка задумалась.

— В январе. Но не в первые дни. Позже.

— Когда позже?

— Числа девятого-десятого…

Биргитта Руслин прикусила губу. Возможно, подумала она. Резня в Хешёваллене случилась в ночь с двенадцатого на тринадцатое января.

— Может, на день-другой позже?

Официантка принесла журнал, где записывались заказы на столики.

— Двенадцатого января, — сказала она. — Вот когда он тут сидел. Столик не заказывал. Но я помню других посетителей.

— Как он выглядел?

— Китаец. Худой.

— Что он говорил?

Ответ последовал быстро и удивил ее:

— Ничего. Просто показал в меню, что хочет заказать.

— Но он был китаец?

— Я пыталась заговорить с ним по-китайски. Но он сказал «молчи». И без слов заказал блюда по меню. Я подумала, он не хочет, чтобы его беспокоили. Он заказал суп, весенние рулетики, назигоренг, десерт. Очень проголодался.

— Пил что-нибудь?

— Воду и чай.

— И за все время не сказал ни слова?

— Он хотел спокойно пообедать.

— А потом?

— Расплатился. Шведскими деньгами. И ушел.

— Больше он не появлялся?

— Нет.

— Это он взял красную ленточку?

Официантка рассмеялась:

— Зачем она ему?

— Эта красная ленточка что-то означает?

— Просто красная ленточка. Что она может означать?

— Больше ничего не произошло?

— А что могло произойти?

— После его ухода?

— Вы задаете странные вопросы. Вы из налогового ведомства? Он здесь не работает. Налоги мы платим. У всех, кто здесь работает, документы в порядке.

— Я просто интересуюсь. Больше вы его не видели?

Официантка кивнула на окно:

— Он пошел направо. Был снегопад. Потом он исчез из виду. Больше не появлялся. Почему вы спрашиваете?

— Возможно, я его знаю, — ответила Биргитта Руслин.

Расплатившись, она вышла на улицу. Человек, сидевший за столиком в углу, пошел направо. Она поступила так же. На перекрестке огляделась. По одну сторону — несколько магазинчиков и парковка. Поперечная улица, ведущая в другом направлении, заканчивалась тупиком. Там стояла маленькая гостиница с разбитой стеклянной вывеской. Биргитта Руслин огляделась еще раз. Потом взгляд ее вернулся к гостиничной вывеске. В голове сложилась мысль.

Она вернулась в китайский ресторан. Официантка сидела и курила, вздрогнув, когда дверь открылась. И тотчас затушила сигарету.

— Еще один вопрос, — сказала Биргитта Руслин. — У того человека, что сидел здесь, было пальто или куртка?

Девушка задумалась, потом ответила:

— Вообще-то нет. А вы откуда знаете?

— Я не знала. Курите себе спокойно. Спасибо за помощь.

Входная дверь гостиницы была поломана. Кто-то пытался ее выбить, а после замок на скорую руку починили. Биргитта Руслин поднялась по лесенке к стойке портье — столику, занимавшему дверной проем. За стойкой никого не было. Она окликнула. Безрезультатно. Однако на стойке обнаружился колокольчик, в который можно позвонить. Она вздрогнула, почувствовав, что за спиной кто-то появился. Мужчина, худой, прямо-таки изможденный, словно тяжелобольной. В очках с толстыми линзами, пахнет алкоголем.