Тепло одевшись, Рози вышла из дома с намерением поймать такси, но свежий воздух после душного салона самолета был настолько бодрящ, что она решила пройтись пешком.

Приостановившись на секунду, она окинула взглядом Парк-авеню.

Воздух был так прозрачен, что она могла рассмотреть всю улицу до самого здания «Пан Америкэн», где та упиралась в Гранд-Сентрал. Несмотря на то, что Рози постоянно жила в Париже и обожала этот прекрасный, исполненный изящества и элегантности город света, домом все же она считала Нью-Йорк. Он был для нее своим, единственным; другого такого города нет нигде в мире.

Несколькими часами раньше, когда она добиралась из аэропорта Кеннеди на Манхэттен, шофер такси выбрал дорогу через мост 59-й улицы. И когда машина, вырвавшись за пределы Лонг-Айленд-сити, вылетела на эстакаду, от открывшейся панорамы у нее перехватило дыхание.

Прямо перед ней, выстроившись в ряд на противоположном берегу Ист-Ривер, гигантскими сверкающими утесами высились башни многоквартирных домов Ист-Сайда. А за ними как бы парили в небе еще более внушительные административные здания среднего Манхэттена; несколько в стороне возвышались небоскребы Эмпайр Стейт Билдинг и компании «Крайслер». Его башня Арт-Деко поражала совершенством и изяществом шпиля. Громады небоскребов, уходящие вершинами в лазурное небо, образовывали величественные ущелья из стали, стекла и бетона. Рози подумала, что сейчас они выглядят особенно грандиозно и впечатляюще. В сиянии утреннего солнца силуэты зданий казались высеченными из хрусталя рукой неведомого божества. Зрелище ошеломляло своим космическим величием.

Рози всегда полагала, что этот город не только изумительно красив, но и обладает какой-то внутренней энергией, пробуждает способности и заставляет волноваться. Словом, нет лучше места, если ты талантлив, честолюбив и удачлив. А вот Кевин был о нем совсем иного мнения. Еще в юности он узнал его темные, грязные стороны, его отвратительное подбрюшье. Коррупция и несправедливость, жестокость и нищета процветали в Нью-Йорке рядом с блеском роскоши и сказочным богатством.

Подумав о брате, она вдруг испытала необъяснимую тревогу и озабоченно сжала губы. Кевин не отвечал на ее звонки, и это было единственным, что омрачало ее радость возвращения в Нью-Йорк. В течение всей недели она каждый день звонила ему, оставляя на автоответчике сначала свой лондонский номер, а вчера перед вылетом номер телефона нью-йоркской квартиры Нелл.

Кевин до сих пор не позвонил ей, и тревога ее все возрастала. Сегодня, прежде чем выйти, она позвонила еще раз, записав на автоответчик: «Кевин, пожалуйста, позвони мне, чтобы я знала, что с тобой все в порядке. Я уже начинаю волноваться». Затем она повторила номер телефона Нелл, хотя и была уверена, что Кевин знает его на память.

«Он позвонит мне сегодня»,– уговаривала она себя и, начиная в это верить, ускорила шаги, при этом ее накидка развевалась, как гордо реющее знамя. В своем эффектном наряде, с копной медно-каштановых волос, пронизанных солнцем, она выглядела экстравагантно и привлекательно.

Встречные мужчины бросали на нее алчущие взгляды, женщины оглядывали с восхищением. Но она проходила мимо, глядя прямо перед собой, устремленная к своей цели. Рози никогда не задумывалась о своей яркой, необычной красоте, о неотразимом впечатлении, которое она производила. Тщеславие ей было чуждо. Кроме того, последнее время она настолько была поглощена работой, измотана заботами и переживаниями, что у нее просто не хватало времени на то, чтобы наряжаться и прихорашиваться.

Даже идея привести себя в порядок перед вечером – «почистить перышки», как называла это Фанни,– пришла в голову не самой Рози, а ее ассистенткам, которым буквально насильно пришлось тащить ее в гримерную и парикмахерскую Шеппертонской студии. Она уступила уговорам только после того, как Вэл ярко изобразила, какой у нее изможденный вид. Рози меньше всего хотелось, чтобы это обстоятельство послужило Гэвину поводом поворчать на нее и отпустить пару колкостей в адрес Колли и Ги. Именно их он считал виновниками ее тревог и забот и вообще всех неприятностей, когда-либо случавшихся с ней.

Дойдя до 65-й улицы, Рози свернула направо, прошла еще квартал, миновав «Мейфеар Риджент-отель», куда она частенько заглядывала выпить чашку чая, и «Ле-Сирк», один из любимейших ресторанов, и направилась к Мэдисон-авеню.

В каждом городе были особенно привлекательные для нее улицы: Фобур Сент-Оноре в Париже, Бонд-стрит в Лондоне, Родео Драйв в Беверли-Хиллз и Мэдисон-авеню в Нью-Йорке. Здесь располагалось множество элегантных магазинов и дорогих модных лавок – бутиков, в которых продавалась одежда от известных модельеров и разные другие атрибуты «высокой моды», отвечавшие ее эстетическим представлениям профессионала. Но в этот раз Рози намеревалась только полюбоваться витринами Мэдисон, а рождественские подарки купить в магазине «Бергдорф Гудман».

Было только девятое ноября, и до Дня благодарения оставалось еще две недели, но и украшенные витрины магазинов, и обрамленные гирляндами электрических огней улицы – все уже говорило о приближении Рождества.

Свернув с 65-й улицы на Пятую авеню и отметив, как она роскошно украшена, Рози поспешила к универсальному магазину. Однажды в детстве мама привезла ее сюда из Куинса полюбоваться рождественским убранством. Какой восторг вызвало это тогда! Воспоминания заставили ее улыбнуться.

Витрины магазинов всегда очень интересовали ее, особенно покоряющими воображение они были в магазине «Лорд энд Тейлор». Каждая витрина представляла собой сцену на сказочный или религиозный сюжет. Ни дети, ни сохранившие молодость в сердце взрослые не могли отвести от них глаз. Рози отлично помнила, как она стояла, уткнувшись носом в стекло, не в силах оторваться от невиданного зрелища.

Каждый год там была новая изумительная композиция: то сцена Рождества Христова с Девой Марией, младенцем Иисусом и Иосифом; то Санта-Клаус, пролетающий над крышей на санях, нагруженных игрушками. При этом запряженный в сани олень и в самом деле перебирал ногами. Было и «Лебединое озеро» с танцующими балеринами, которые выполняли настоящие пируэты – шедевр инженерной изобретательности. Или не менее прекрасные и захватывающие сцены из любимых детских сказок: Золушка, сидящая в своей стеклянной карете; Спящая красавица в хрустальном гробу, разбуженная поцелуем Принца; Ганс и Гретхен в своем пряничном домике.