В предыдущей главе было сказано обо всех приготовлениях к предстоящему турниру. В настоящей мы расскажем обо всем, происходившем обыкновенно на больших или на королевских турнирах. Мы последуем за верным путеводителем Маршанжи.

С утра назначенного для турнира дня оруженосцы входили в покои рыцаря, чтоб вооружить его. Рыцарь, надев гобиссон и полукафтанье, шел в уборную (la salle des atours). Там, на мраморных столах и богатых седалищах бережно раскладывались мантии, горностаевый мех, пояса, перья, медные шишаки, отрядные знаки, бурелеты, наметы и другие рыцарские украшения.

Между тем раздавался рожок, церковные колокола башен, колоколен и ратуш оглашали воздух громким звоном. Герольды со всех сторон кричали «Надевайте шлемы, надевайте шлемы (lacez les heaumes)!» т. е. «рыцари вооружайтесь!» Народ в праздничном наряде толпами валил по усыпанным цветами и украшенным венками и цветными материями улицам.

С самого рассвета тысячи зрителей взбирались на возвышенности, господствовавшие над ристалищами; соседние холмы покрывались шатрами и палатками с развевающимися флюгерами ярких цветов, плюмажами и гирляндами роз. Обширное пространство, назначенное для ристания, обставлялось высокими скамейками, полукруглыми амфитеатрами, изящными пирамидами, поддерживающими галереи, балюстрады, палатками, или ложами из легких брусьев, перила которых украшались богатыми драпировками и гербами.

Над каждой ложей четыре копья придерживали красное с золотой бахромой сукно; там же сплетенные из зелени зонтики предохраняли от солнечных лучей дам и девиц, собиравшихся смотреть на эти игры.

На некотором расстоянии от ристалища развешаны были большие ковры с гербами, девизами и надписями; на них читали: «Честь сынам храбрых! Награда и слава тому, кто одержит верх!» Сеньоры, не вступавшие в бой, показывались на носилках, в длинных горностаевых, с откинутыми отворотами, мантиях.

Между тем рыцари стекались со всех сторон; одни великолепием костюма и многочисленностью возбуждали восторженные клики, другие — в черном или вороненом вооружении — являлись без конвоя и становились в стороне: они были неподвижны и мрачны; только нетерпеливые кони, изредка скребя землю и потряхивая гривами, покачивали султаны этих наездников.

Их щиты покрыты чехлами; гербы предстанут взорам только тогда, когда мечами и копьями пробиты будут чехлы, тогда только зрители узнают, что за храбрый витязь перед ними.

Многие дружины бойцов, одетых по древнему, предстанут под именами богатырей Кира, Александра, Цезаря, под именами рыцарей Феникса, Саламандры, Храма Славы, Палаты Благоденствия. Значительному числу нравилось изображать героев Артюса и Карла Великого; они употребляли цвета и девизы Лансло, Тристанов, Роландов, Ожье, Рено, Оливье, наконец, имена всех легендарных героев, которым воображение придавало какую-то действительность. Храбрые рыцари, достойные сзоих предшественников по доблести, охотно являлись под их именами.

Слыша эти присвоенные имена, толпа, пораженная благородством и воинственным видом рыцарей, постепенно поддавалась обаянию и кончала тем, что в своем восторге принимала турнирующих рыцарей за действительных героев, о похождениях которых узнала из современных романов.

Число рыцарей ежеминутно умножалось, ристалища казались усеянными копьями, между которыми развевались знамена и хоругви, как мак и васильки колышутся среди волнующейся нивы.

Но более всего поражало взоры зрителей, особенно с галерей, разнообразие нашлемников. Одни носили драконов, химер, выбрасывающих из пасти пламя, головы кабанов, львиц, львов, буйволов, сфинксов, орлов, лебедей, кентавров, амура, мечущего стрелы, дикаря с палицей, башни, бойницы и десятки других изображений из драгоценнейших металлов и самых ярких цветов. Перья, султаны, золотые снопы, розы и короны украшали значительную часть нашлемников.

В этом множестве рыцарей есть знаменитые рыцари, о похождениях которых поэты и романисты расскажут когда-нибудь. В этой массе найдутся родившиеся с таинственными знаками; о них совещались волшебники и астрологи, им при рождении предсказали блестящую будущность.

Там увидишь молодых господ, спасенных слугами в то время, когда горел замок их предков, или укрытых от ненависти мачехи и вскормленных в глухих лесах ланью или волчицей. Туда являлись унылые и изнемогающие от любви рыцари; иной из них, на пути к Источнику Равнодушия, по указанию вещуна, останавливался на турнире в надежде на смерть или на славу в замен счастья.

Там встречались кончившие опасные предприятия и вышедшие победителями изо всех западней страшных замков. Там показывались рыцари, великодушие которых отвергло корону, предложенную народом, освобожденным ими от постыдного налога и страшного деспотизма похитителей власти.

Там бывали братья по оружию, которые пили из одной чаши свою смешанную кровь и клялись защищать и любить друг друга вечно.

Сотоварищи всевозможных удач и опасностей, они помогают друг другу и силой, и имуществом, только не честью, и так любят друг друга, что неразлучны и вместе пытают счастье.[42] У них одинаковое оружие, а сердца их, воодушевляемые святой дружбой, не просят у Неба иного чувства.

Вот идут и искатели приключений, бедняки без роду и племени, ищущие в звании низших рыцарей случая отличиться мужеством; у них щиты белые, одна лишь победа доставит им герб; девиз их: «Честь выше всего!»

Там увидишь м поклонников любви и красоты, с цепями и лентами и не снимавшимися значками. У многих из них один глаз закрыт повязкой, потому что они дали обет не открывать этого глаза, пока не исполнят богатырского дела.[43]

Но звук труб и звон колоколов усиливаются: король с своим двором приближается. Герольды попарно открывают шествие, неся жезл или ветвь мира. На челе их повязка или дубовый венок; на них обшитое золотым галуном полукафтанье, на груди эмалированная бляха с гербом родины. Они неприкосновенны и безбоязненно могут проходить чрез поле битвы, подойти к вождю врагов, передать им от имени народа слово ненависти и мести, объявить войну, мир, перемирие, возвестить и устроить турниры, посвящение, пожалование, и обуздать чрезмерный пыл. Они — распорядители представления и всего этикета, хранители дворянских грамот и гербов, живописцы гербовых знаков, сочинители монументов и памятников, а иногда и простодушные слагатели стихотворных рассказов о рыцарской удали.

За герольдами выступает герольдмейстер в сопровождении маршалов, оруженосцев и пажей. Ничто не может сравниться с его нарядом: он в бархатном полукафтанье с вышитыми на левой стороне цветами и жемчугом; сверху красная мантия, подбитая беличьим мехом и отороченная широким шитьем с рубинами и блестками.[44]

За герольдмейстером следуют дворяне в черных вышитых жемчугом или блестящим гагатом платьях. За ними шесть белых коней везут колесницу, представляющую Фаэтона и Солнце; ее окружают Аврора и Времена Года. Сто других дворян идут впереди еще большей колесницы, покрытой скалами и деревьями; ее везут волы, а впереди идет трубадур, представляющий Орфея с лирой.

За этим великолепным кортежем и многими другими, порождавшими, по выражению одного древнего историка, что-то таинственное,[45] скачут один за другим тридцать знаменных рыцарей. За каждым из них по пятидесяти стрелков, а впереди высокое знамя, знак его власти. Все они обладают большими поместьями и значительным числом вассалов. Благодаря происхождению и обширности владений они могут поднять свое знамя в королевском стане. Часто на обратном пути эти знатные и храбрые сеньоры, с шарфом на руке, придерживали левой рукой победное знамя, присоединив к нему знамена и значки врага.