Незнакомец назвался Вильямом Шекспиром.

– И что, ты рассчитываешь, что я в это поверю? – хмыкнул Боццарис.

– Это мое имя, – на правильном английском, что уже само по себе выглядело достаточно подозрительно, подтвердил незнакомец.

– Вот как? И где же ты живешь, Вилли?

– В Даунтауне. На Мотт-стрит.

– Это с какой же стати?

– Мне нравятся китаяночки.

– Ладно, пусть так, – не стал спорить Боццарис. – Тогда объясни, что ты делал на территории моего участка? Если, конечно, не считать того, что чуть ли не насмерть забил этого несчастного. Кстати, беднягу пришлось отправить в больницу.

– Этот бедняга, как вы его называете, чуть было не прикончил меня, – заявил Вилли, – а я лишь пытался спасти свою жизнь и свои сбережения.

– В моем районе среди бела дня еще никогда не убивали и не грабили, – усмехнулся Боццарис.

– Значит, сегодня был бы первый случай, – возразил Вилли, – если бы мне не удалось этому помешать.

– В соответствии с одной теорией криминальных расследований, – сказал Боццарис, – тот, кто своими действиями подтолкнул другого к нарушению закона, является преступником в той же мере, как и тот, кто нарушил этот закон. Так считали в древней Иудее. Ты, наверное, знаешь об этом, если, конечно, читаешь на древнееврейском.

– Нет, – покачал головой Вилли.

– Жаль. Что ж, тогда поверь мне на слово. И если человек повсюду таскает с собой десять тысяч долларов, то он, можно сказать, напрашивается, чтобы его ограбили. Ты не согласен?

– Мне были нужны деньги, – ответил Вилли. – Именно для этого я и пришел сюда – чтобы снять сбережения со своего счета.

– Для какой цели тебе понадобились деньги? – полюбопытствовал Боццарис.

– Для личной.

– Это какой же?

В эту минуту кто-то осторожно постучал в дверь кабинета лейтенанта.

– Войдите, – крикнул Боццарис. На пороге появился детектив. Кивнув, он подошел к столу и положил какую-то бумагу. – Спасибо, Сэм, – сказал Боццарис и поднес ее к глазам. – Чем ты зарабатываешь на жизнь, Вилли? – спросил он.

– Выпускаю косточки для игры в маджонг. Эта игра и китайские девочки мне полюбились, еще когда я много лет назад был резидентом в Гонконге.

– Вилли, – сказал Боццарис, подняв на него глаза, – если верить вот этой бумаге, которую я держу в руках, ты самый известный игрок как в пятом, так и в девятом полицейском участке. Ну, так как? Можешь что-нибудь сказать по этому поводу?

– Ну что… – Тот пожал плечами. – Отпираться не стану.

Действительно, люблю иногда перекинуться в картишки. А что тут такого?

– Ничего. Да только вот тебя не раз уж арестовывали за букмекерство, за содержание карточного притона, за то, что ты принимал ставки на игру, а еще за жульничество с денежными ставками. Что скажешь?

– Да, иной раз бывало, – скромно признался Вилли.

– Много раз. Во всяком случае, так говорится в этой бумаге, и каждый раз за одно и то же. Одни обвинения, которые тебе предъявлялись, составляют весьма внушительный список.

Боюсь, у тебя могут быть неприятности, – Боццарис покачал головой, – а если учитывать, что все это происходило в последнее время, то ты вполне можешь загреметь за решетку.

– Этот человек собирался меня ограбить, – высокопарно заявил Вилли. – Скорее всего, этот проходимец успел заметить пачку денег, когда я расплачивался по счету в кафетерии, и решил пойти за мной. В конце концов, разве это преступление – защищаться, когда на тебя нападают?

– Может быть, и так, – не стал спорить Боццарис, – но, думаю, в офисе окружного прокурора вряд ли кто-то сочтет преступлением сунуть в кутузку известного картежника и шулера, за которым тянется хвост длиной в целую милю! Особенно если патрульный доложит, что застукал его в тот момент, когда он зверски избивал беспомощного человека, который почти без сознания, избитый и окровавленный, лежал на дорожке возле кафе!

Попытка преднамеренного убийства, да еще второй степени – это тебе не шутка! А именно так, возможно, и будет звучать выдвинутое против тебя обвинение! Знаешь, сколько тебе светит?

Пять лет! И это если не учитывать предыдущих нарушений закона, которых у тебя хватает! Ведь у тебя уже три привода, Вилли, правильно? Так что на четвертый раз, парень, отвертеться не удастся. Быть тебе за решеткой, Вилли!

– Это просто смешно! – фыркнул тот. – Этот человек и в самом деле пытался украсть мои деньги!

– Ладно, пусть так. Тогда объясни, для чего тебе понадобилось иметь при себе такую сумму денег?

– Они были нужны моей сестре.

– Для чего?

– Моя сестра, которую зовут Мэри Шекспир и которая проживает в…

– Нас тут совершенно не интересует твое генеалогическое древо, – буркнул Боццарис.

– Моя сестра собиралась отправиться в Сан-Франциско, чтобы подать там протест.

– Против чего?

– Условий, – объяснил Вилли, – которые, и вы сами это знаете, никуда не годятся. Подать протест стоит очень дорого.

Она обратилась ко мне за помощью, и я согласился отдать ей собственные сбережения.

– Это самое чистейшее собачье дерьмо, о котором я когда-либо слышал!

– Богом клянусь, это чистейшая правда!

– Ладно, пусть так. А теперь выкинь это из головы и объясни еще раз, для чего тебе понадобилось иметь при себе такую сумму. Для чего ты снял деньги со счета?

– Это не имеет никакой связи с карточной игрой, – заявил Вилли.

– С какой такой карточной игрой? – насторожился Боццарис.

– А вы обещаете мне забыть обо всех вздорных обвинениях, выдвинутых против меня в этой вашей бумажке, если я все расскажу? Не говоря уже о том досадном недоразумении, что случилось сегодня, тем более что на этот раз я сам стал жертвой бандитского нападения?

– Я не имею права брать на себя подобные серьезные обязательства, – пожал плечами Боццарис.

– В таком случае и я не имею права брать на себя определенные обязательства и сообщить вам сведения о карточной игре.

– Какой карточной игре? – вскинулся Боццарис.

– Какой карточной игре? – передразнил его Вилли.

– О той самой, – буркнул Боццарис. – Сам небось знаешь о какой. Если информация, которую ты мне сообщишь, будет иметь какое-то значение, хотя лично я в этом сомневаюсь, может, мне и придет охота забыть о длинном хвосте преступлений, которые тянутся за тобой, словно шлейф кометы. А также о том, как сегодня ты избивал этого парня. Конечно, если бедняга не отдаст в больнице концы. Сам понимаешь, в этом случае, как ни печально, но тебе, Вилли, придется ответить за убийство.

– Ну а теперь мне можно идти? – спросил Вилли.

– Только если расскажешь мне о карточной игре, – сказал Боццарис.

– Что вы хотите знать?

– Когда?

– Сегодня вечером. Ровно в восемь часов.

– Где?

– У Селии Месколаты.

– Блэк-джек?[6].

– Нет. Покер.

– Какие ставки?

– Очень высокие.

– Сколько игроков?

– Шестеро.

– М-м-м… – задумчиво протянул Боццарис.

Откуда-то слышалась музыка.

Как обычно, они после обеда прогуливались по Виа Квисисана, потом остановились выпить по стаканчику на Пьязетта.

И теперь, распахнув настежь окна спальни, чтобы впустить свежий ночной ветерок, Стелла напрасно пыталась уснуть. Кто-то неподалеку терзал струны гитары, явно корчась в муках неразделенной любви. К тому же делу отнюдь не помогал оглушительный храп Кармине.

– Кармине? – шепотом позвала она.

– М-м-м?..

– Ты спишь?

– Да.

– Кармине!

– М-м-м?..

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Говорю же тебе, я сплю!

– Кармине, у меня дурное предчувствие. Мне кажется, что-то случилось с Льюисом.

– Спи. Что с ним могло случиться?

– Откуда нам знать, что с ним ничего не произошло?

– Нэнни прекрасно известно, где мы и как нас найти. Если бы что-то случилось, она бы позвонила. Но ведь она не звонила, верно? Поэтому я уверен, что с ним все в порядке.