– А кто такая Нэнни?

– Гувернантка сына Гануччи.

– Ах да, вспомнил – та самая, что он выписал из Лондона!

Она англичанка, верно?

– Да.

– Так что ты говорил насчет нее?

– Мы скажем ей, что ты и есть тот самый псих, который похитил мальчишку Гануччи…

– Я не хочу…

– …и что ты готов вернуть его домой в ту же минуту, как она выплатит тебе деньги. Ну как, звучит неплохо, верно?

– Ужасно! Нет, ты окончательно спятил! Если хочешь знать, я ни за какие деньги не согласился бы даже пальцем дотронуться до сыночка Гануччи! Слушай, Нюхалка, ты мне нравишься, но сейчас у тебя явно что-то не в порядке с головой, раз ты предлагаешь мне такое!

– Если боишься, можешь надеть маску, – великодушно предложил Нюхалка.

– Нет у меня никакой маски, – мрачно буркнул окончательно выведенный из себя Артур.

– Тогда натяни на голову черный чулок, лучше всего нейлоновый, – посоветовал Нюхалка.

– И нейлоновых чулок тоже нет!

– Знаю, где можно раздобыть один, – обрадовался Нюхалка. – У Придурка полный шкаф этих самых чулок! И как раз нейлоновых!

– Вот тогда его и попроси!

– Не-е, – с досадой протянул Нюхалка, – слишком уж он тупой! А для такого тонкого дела нужен кто-то с мозгами.

– Я, что ли? – с подозрением в голосе переспросил Артур.

– Верно, – обрадовался Нюхалка.

– А сколько мы получим?

– Пятьдесят тысяч.

– Ух ты! – присвистнул Артур. – Какая прорва деньжищ!

– Точно, – подтвердил Нюхалка. – Стоит только руку протянуть, и они наши! Только надо где-то раздобыть нейлоновый чулок. Будешь разговаривать с Нэнни с чулком на голове. Скажешь ей, чтобы отдала тебе деньги, и пообещаешь немедленно вернуть мальчишку.

– Интересно, как я это сделаю? – полюбопытствовал Артур.

– Что именно?

– Да вот… приведу мальчишку назад. Кстати, а где он на самом-то деле?

– Понятия не имею.

– Тогда как же я его верну? – искренне удивился Артур.

– Ну, нас с тобой это не касается. Это уж пускай у Нэнни голова болит.

– Да нет, уж извини, приятель, но, боюсь, стоит Гануччи пронюхать, что именно я выманил у Нэнни пятьдесят кусков за его сопляка, как голова заболит у меня! Шутишь, что ли?!

Пятьдесят косых!

– Да откуда ему узнать?! Никто об этом не узнает, уверяю тебя! А потом, разве ты забыл, что у тебя на голове будет черный нейлоновый чулок?

Артур, насупившись, несколько минут обдумывал его слова.

Было видно, что в душе его происходит нелегкая борьба.

– А почему бы и нег? – промямлил он наконец.

– Верно, – подхватил Нюхалка, – почему бы и нет?

Скворец разразился воплями.

Как странно! Можно, оказывается, видеть человека день за днем и не замечать его, хотя он рядом – стоит только руку протянуть. Вот как, к примеру, Марию Пупаттолу.

– Возьми бумагу, Мария, – велел Аззекка, – я продиктую тебе письмо.

– Да, мистер Аззекка, – кивнула она.

Она сидела на стуле напротив него по другую сторону письменного стола, длинные ноги изящно скрещены, темно-рыжие волосы отливают медью в лучах послеполуденного солнца, щедро заливавших кабинет. Как обычно, на ней была короткая юбочка, которую Мария изредка скромно натягивала на колени. Но порой, увлекшись, забывала о ней, позволяя Аззекке вволю налюбоваться стройными бедрами. Странно, подумалось ему, что до сих пор он почти не обращал внимания на эту девушку!

– Как давно ты работаешь здесь? – спросил Аззекка.

– Вы имеете в виду – с письмом? – удивилась Мария.

– Нет, я хотел спросить – вообще.

– Я работаю у вас почти семнадцать месяцев, мистер Аззекка, разве вы забыли?

– Нет, нет, что ты! Я хорошо помню, что с тех пор прошло уже больше года. Но не знал, что целых семнадцать месяцев.

– Да, – кивнула Мария, застенчиво одергивая юбку.

– Ты очень хорошенькая девушка, Мария.

– Ой, спасибо вам, мистер Аззекка! – вспыхнула она.

– Почему бы тебе не сесть ко мне на колени? – предложил он.

– Для чего, мистер Аззекка! – искренне удивилась она.

– Так тебе будет гораздо удобнее, чем на стуле, – объяснил он, – к тому же мне не придется повышать голос, когда я диктую тебе письмо.

– Мне и на стуле очень удобно, – уверила она, – а потом, я прекрасно вас слышу, мистер Аззекка.

– Разве я тебе не нравлюсь? – удивился он.

– Вы – замечательный хозяин, мистер Аззекка, – сказала она.

– Тогда почему ты не хочешь пересесть ко мне на колени?

– О… не знаю, – протянула она и пожала плечами.

– Ты очаровательная девушка, Мария. Впрочем, я, кажется, это уже говорил?

– Да, мистер Аззекка. Вы сказали это всего пару минут назад.

– Странно, что я раньше как-то никогда этого не замечал. Не замечал до той самой минуты, когда вчера вечером ты солгала насчет телеграммы, которую якобы не видел Нюхалка.

– Я никогда не лгу, мистер Аззекка!

– Ты солгала, Мария. Больше того, ты солгала, когда речь шла об очень серьезных вещах. Я знавал людей, которых пристрелили только из-за того, что те обманывали своих хозяев, если речь шла о чем-то очень серьезном и важном… как вчера, например.

– Ах… но ведь я не обманывала! Мистер Делаторе крепко спал, когда я положила эту телеграмму к вам на стол. Богом клянусь, так оно и было!

– Не упоминай имени Божьего всуе, Мария, – сухо предупредил Аззекка.

– Что ж… если это правда! – И она снова пожала плечами.

– Иди-ка, сядь ко мне на колени, Мария.

– Послушайте, может быть, вы лучше продиктуете мне письмо? – предложила девушка.

– Мария, мне нужно кое-что тебе сказать. А известно ли тебе, Мария, что вот уже двадцать семь лет, как я состою в законном браке с одной и той же женщиной?

– Нет. Я этого не знала, мистер Аззекка, – удивилась она.

– Да, так оно и есть. Целых двадцать семь лет! Подумать только – двадцать семь лет прошло с тех пор, как я женился на этой ирландской девушке, Сибил. Моя жена – ирландка. Ее девичье имя Сибил Броган. А хочешь знать, что мой покойный отец – мир праху его! – сказал мне, когда узнал, что я собираюсь жениться на ирландской девушке?

– И что же он сказал, мистер Аззекка?

– Он спросил: «Ты хочешь жениться… на ком?!»

– А что вы ответили, мистер Аззекка?

– Я ответил: «На ирландке».

– И что же он сказал?

– Ничего не сказал. Только сунул голову в духовку. – На губах Аззекки появилась усмешка. – Это шутка, Мария. Никуда он голову не совал. Тем более в духовку. Я просто решил пошутить.

– Ox, – вздохнула Мария.

– А на самом деле отец сказал: «Послушай, Марио, тебе пришел конец!»

– Господи, как ужасно! – содрогнулась Мария.

– Ужасно, – согласился Аззекка. – А хочешь, я скажу тебе еще кое-что?

– Что?

– Он оказался прав.

– Ой, мистер Аззекка! – воскликнула Мария.

– Да, Мария, мой старик оказался прав. Что верно, то верно, отец не ошибся, когда сказал, что мне пришел конец. Двадцать семь лет жизни с одной и той же женщиной, а что я получил взамен? Что, спрашиваю я? Кабинет, где и кошке было бы тесно, и это в двенадцатикомнатной квартире! Ты, наверное, мне не веришь, Мария?

– О, как это ужасно, мистер Аззекка, – сочувственно прошептала она.

– Ужасно? Ужасно?! Это просто кошмарно, вот что я тебе скажу! А ты знаешь, Мария, что я люблю больше всего не свете?

– Что, мистер Аззекка? , – Наблюдать за фонтаном Делакорте.

– О, прошу вас, мистер Аззекка, перестаньте, Я сейчас расплачусь.

– Я просто самый обычный человек, Мария, как все вокруг.

И, как любому человеку, мне нужно, чтобы меня любили. Разве каждый из нас не нуждается в любви, скажи, Мария! Скажи мне правду. Разве я не прав?

– О конечно, мистер Аззекка.

– Тогда будь хорошей девочкой – иди сюда и посиди у меня на коленях.

– Не думаю, что мне стоит это делать, мистер Аззекка, – Стоит, стоит. Вот увидишь, стоит. Иди сюда, и давай попробуем.

– Нет, думаю, все-таки не стоит, – с сомнением в голосе сказала Мария и покачала головой. Закинув одну ногу на другую, она снова застенчиво одернула юбку. – Почему бы нам с вами не заняться письмом, мистер Аззекка? По-моему, это было бы самое разумное, разве нет?