Подойдя ближе, Брячислав ласково погладил девушку по плечу и кивнул парням. Те, еще раз поклонившись, подняли Невду на плечи и осторожно спустились с крады. Внизу, разгоняя сгустившуюся тьму, вспыхнули факелы. Оранжевое дрожащее пламя их заиграло на мускулистых телах юношей, отразилось в широко распахнутых глазах Невды. Девушку понесли вокруг крады, и люди поспешно уступали дорогу, кланялись, падали на колени, провожая к богам светлую деву.
– Не забывай нас, Невдушка!
– Встретишь там наших, кланяйся.
– Да пребудут с тобой боги.
Многие старались дотронуться, прикоснуться к Невде, ведь теперь она считалась святыней. Девять раз парни пронесли девушку вокруг будущего кострища, после чего вновь полезли на краду, где, рядом с мертвым Витенем, крючконосая старуха уже расстелила мягкое свежескошенное сено. К вкусному запаху травы примешивался еще один сладковатый запах – запах разложения и смерти.
Обнаженная красавица, опустившись на колени, поцеловала суженого в мертвые губы и расслабленно улеглась рядом, на сено. Внизу, под крадою, вновь запели, ритмично хлопая в ладоши:
Заплясали, задергались…
И под этот шум оба парня по очереди вошли в деву. Та тихо застонала и, закрыв глаза, улыбнулась…
Ритмично дергалось мускулистое тело, и жар внезапно нахлынувшей любви охватил Невду, до того девственную.
– Еще, еще, – шептала она и наслаждалась, представляя на месте парней Витеня, единственного и любимого.
Невда счастливо улыбалась. Скоро, уже совсем скоро она встретится со своей ушедшей любовью. Мертвое тело, что лежит сейчас рядом с ней, сгорит в священном огне крады, сгорит, чтобы Витень возродился вновь. И будет встреча, светлая и радостная. Скорей бы, скорей…
И наползавшая туча лениво пожрала луну, и жрец Брячислав взмахнул рукою, останавливая песнь. И вновь настала тишь.
Мускулистые парни, поднявшись на ноги, еще раз поклонились Невде. Старуха, страшная, как сама смерть, ловко накинула на шею жертве веревку, концы которой протянула парням. Те посмотрели на жреца. Тот кивнул, и юноши, напрягая мускулы, потянули концы. Невда вдруг захрипела, вытянулась, забилась в агонии. Белки ее выкатившихся глаз жутко блестели. А парни все тянули, кажется, не очень умело, все никак не могли задушить, и белое тело девушки билось в конвульсиях, словно выброшенная на берег рыба.
– Эх, неумехи! – досадливо поморщившись, Брячислав вытащил из-за пояса острый нож и ловко всадил его в нежное девичье сердце.
Вот теперь – все…
– Не-ет! Не-ет! – подбегая к краде, страшно закричал вдруг какой-то подросток. Юний узнал Зарко. Ну, конечно, кому еще здесь кричать? Чья сестра-то? Хотя тут не кричать, тут радоваться за сестренку надо. Все ж таки – какой почет, какое доверие!
Кто-то из соплеменников, ободряя, обнял парнишку, увел к рощице…
Тут вдруг вспыхнула молния, ударил гром, запалив на соседнем холме высокое дерево.
– Боги дают знак! – радостно воскликнул Брячислав. – Они приняли жертву. Ну, что же вы стоите? Жгите!
– снова запели собравшиеся.
Десятки горящих факелов, рассыпая искры, полетели в краду. Вспыхнуло зарево, освещая притихших людей, заплясали корявые тени.
Снова блеснула молния, грянул гром, громкий и страшный, но дождь все не шел, гроза оказалась сухой – бывают и такие, – и старейшина Тарх озабоченно поглядывал в небо. Рысь понимал его заботы – как бы не подпалило пожню! Уговорит ли Невда богов, успеет ли? Однако и самим поспешать надо. Старейшина вновь подозвал ребят, что-то зашептал, указывая на луг. Интересно, что они смогу сделать? Как упасти скошенное сено? Закрыть мокрыми шкурами? Или просто полить водой? Или растащить копны друг от друга? Да, пожалуй, все ж таки лучше, если б пошел дождь.
И дождь хлынул! Загремел, забарабанил о землю, зашелестел листвою, отбирая у грозы злую силу. И гром уже стал не таким жутким, и молния блистала все реже. А погребальный костер горел ровным оранжевым пламенем, бросая в небо сияющие красные искры. Люди подняли головы, подставляя лица дождю, запели:
Разгоревшееся жадное пламя быстро пожирало краду, пахло удушливым дымом и запахом горелой плоти, нестерпимый жар катился по склонам холма.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался, не успел потушить краду. Недовольно погромыхивая, уползла за горизонт туча, и в очистившемся светлом небе засверкала вымытая луна.
– Невда договорилась с богами! – прошелестел в толпе радостный шепот. – Вот она какая, наша Невдушка. Не забыла про нас. Слава ей!
– Слава, слава! Слава пресветлой деве!
– Слава богам.
Внизу, у подножия холма, уже были расставлены сколоченные наскоро столы, полные уродливых лепных корчаг с забродившим березовым соком и поминальной кутьей – стравой. Женщины несли только что испеченную рыбу, дичь, жаль вот только не было хлеба – запасы с прошлого урожая давно уж кончились, а нового еще не пришло время. Ну, если и дальше простоит ведро – уродится хлеб, были бы милостивы боги. А они будут милостивы к людям Птицы, теперь уж – точно!
– Слава богам!
Вскричав, жрец обвел веселым взглядом молодых парней – воинов и охотников – немного, правда, их и осталось. Кто сгинул с не вернувшимся отрядом, кто погиб во вчерашнем бою… И тем не менее…
Брячислав взмахнул рукою, и юноши похватали палки с обожженными на святом огне концами – следовало возблагодарить богов и достойно проводить мертвых, устроив военные игрища. Скинув рубахи, юноши выстроились парами друг против друга…
– До первой крови! – посмотрев на жреца, строго предупредил старейшина. – Биться только до первой крови.
– Да будет так, – важно кивнув, согласился жрец и перевел взгляд на юношей. – Слышали?
Те молча поклонились.
Юний и его люди с искренним любопытством наблюдали за всеми приготовлениями к схватке. И вот палки скрестились. Треснули древки, не все, некоторые, что, впрочем, ничуть не обескуражило сражающихся – обломками они орудовали ничуть не хуже, чем целым. Вертели в руках, отбивали удары, метали. Пристально наблюдавший за действом старейшина Тарх увидел сразу двух окровавленных воинов, покачал головой, запоминая того, кто нанес такие удары – на родовую кровь живо слетится вся нечисть. Да пора, пора уже было заканчивать бой…