Просторный дом Лициния Флора, окруженный обширным садом, располагался у Южных ворот. Место хотя и не очень престижное, да зато спокойное, тихое. Высокий – в полтора человеческих роста – забор, нелюдимый привратник, да пара здоровущих цепных псов – все это способствовало некоторой уединенности жизни. Вообще, в этом особняке не любили сующих нос в чужие дела. Юния тем не менее приняли чрезвычайно радушно, ну еще бы, он же был легатом, да и далеко не часто вот так, запросто, откликался на предложение посетить чей-нибудь дом.

Триклиний Лициния Флора был отделан с самой натуральной роскошью – золотые светильники, обитые мягкой струящейся тканью стены, ложа из роскошного дуба, резной, инкрустированный драгоценными камнями, столик и под стать ему – поставки для кувшинов с вином. Присутствующих за обедом лиц ненавязчиво развлекали танцовщицы и музыканты. Смородиновое – за неимением винограда – вино на вкус оказалось чудесным, что сразу же не преминул подчеркнуть гость. Хозяин довольно рассмеялся, потер породистый, тонкий, с горбинкой нос и, обернувшись, дал знак слуге налить вина еще. Поначалу немного поговорили о политике, как это и принято, хваля ныне правящего принцепса, но ближе к вечеру легат перевел разговор на чисто бытовые местные темы, грубо говоря, занялся сплетнями, вызвавшими недюжинный интерес хозяев. Гнея Хламидия – красивая, в светло-зеленой длинной тунике и с венком из ромашек на голове – смеялась, не отрывая от гостя сияющего глаза властных темно-синих глаз. Иногда и сама вступала в разговор, вполне к месту давая забавные характеристики упоминаемым персонажам.

– Ты, уважаемый гость, говоришь, что Аврелий Фаст любит вино? Да я бы сказала – слишком. Пьяница – вот так будет вернее. Хирольд? О, наш воевода, я бы сказала, имеет некоторую склонность к падшим женщинам, исключительно к падшим, смею вас заверить, с приличными ему и говорить не о чем – умен, но отнюдь не начитан, отнюдь.

– Да-да, – поддерживая супругу, кивал дуумвир, улыбался, но красивые, бархатно-черные глаза его оставались цепкими и холодными.

Юний давно понял, что Хламидия могла бы рассказать обо всех обсуждаемых лицах гораздо больше, если бы не присутствующий здесь муж. Вообще, на взгляд Рыси, странные и запутанные отношения несомненно присутствовали в этой семье. Поговорить бы с Хламидией наедине… Она, кажется, давала понять, что не против, время от времени кидая на гостя дерзкие, явно заинтересованные взгляды, к концу пира перешедшие в нечто большее.

– Дорогой, – сказала она, обращаясь к мужу. – Если позволишь, я покажу уважаемому гостю нашу библиотеку.

– Чрезвычайно рад буду увидеть! – вполне искренне заинтересовался легат.

– О, – Лициний расхохотался. – Умоляю, только без меня! Видишь ли, мой господин, библиотеку собирает моя жена – я как-то холоден к этому делу, – так пусть она и покажет, похвастается.

Оправив тунику, Хламидия поднялась с ложа, с улыбкой приглашая за собой гостя.

– Только не долго, – предупредил супругу хозяин. – Я пока распоряжусь насчет десерта.

Вслед за Хламидией поднимаясь на третий этаж по узенькой лестнице, Рысь лихорадочно соображал, что бы спросить. Во время застольной беседы от него не укрылось, что хозяйка со смехом обсуждала почти всех заметных людей города. Всех, да не всех. Почти… Когда Юний специально заводил разговор об эдиле или первом заместителе Хирольда Лумицие Алтусе, Хламидия с непринужденным изяществом ловко переводила разговор на другое. Опасалась мужа? Или сама не хотела о них говорить?

Вот сейчас и спросить – лоб в лоб, вот только прикрыть дверь… тем более хозяйка об этом и попросила.

Рысь подошел к массивной резной двери, осторожно прикрыл, чувствуя позади себя какое-то неуловимое движение, обернулся…

Полностью обнаженная Гнея Хламидия с улыбкой обвила его шею руками.

– Я давно хотела тебя попробовать… – страстным шепотом вымолвила она, жарко целуя Юния в губы…

Любовная игра не заняла много времени – Лициний ведь предупреждал, чтоб недолго, да и у самого легата имелись иные планы. Однако не успел он и раскрыть рта, как…

– Это твои люди следили у реки за мной и моими мальчиками? – с улыбкой поинтересовалась вдруг женщина.

– Мои, – легат не стал отрицать, – видишь ли, мы кое-что ищем.

– И нашли – меня? – Хламидия быстро накинула тунику. – Зачем?

– Низачем, – улыбнулся Рысь. – Просто проверяли. Так, на всякий случай. Поверь, я не имею никакого желания влезать в чужую жизнь.

– Похвальное качество. Правда, редко встречающееся.

– У меня есть к тебе три вопроса, ответь, если можешь.

– Спрашивай. Только прошу, побыстрее.

– Что ты знаешь об эдиле? Я имею в виду – чего не знают другие.

– Много чего, – Хламидия вздохнула. – В Колонии Агриппина я была его контрагентом. Правда, давно. Следующий вопрос?

Женщина явно не хотела рассказывать. Что ж…

– Пилус приор Лумиций Алтус связан подобными же делами с эдилом?

– Не знаю, – удивленно отозвалась матрона. – Говорят, в Колонии у них были какие-то совместные дела. Какие – не интересовалась.

– Кто говорит?

– Поверь, не помню. Это третий вопрос?

– Нет. Напоследок спрошу – почему ты не надела сегодня тунику из сиреневой киосской ткани? Такая мало у кого найдется.

– Только не у наших матрон, – Хламидия презрительно фыркнула. – Поэтому я ее и не надеваю. Квинтилий, помощник эдила, скупил на корабле этой ткани на несколько туник. Не понимаю – зачем столько этой чернявой хитрованке Кармине, его супруге? Торговать она ими собралась, что ли?

Кармина… – отметил про себя Рысь. Обязательно надо будет проверить. Правда и есть – зачем ей столько ткани? Две одинаковые туники – это уж перебор даже для самой завзятой модницы.

Остаток вечера прошел в лицезрении полуобнаженных танцовщиц, сладострастно изгибавшихся под музыку двух флейт и цитры. Потягивая из бокала красное смородиновое вино, Юний благосклонно внимал льстивым уверением захмелевшего хозяина дома, время от времени бросая пристальные взгляды на его супругу. Та загадочно улыбалась.

Выходя из дома дуумвира, Рысь не сразу заметил Табиния, дожидавшегося на углу. Приветствовав легата, тот кивнул чуть поотставшим телохранителям и тихо сказал:

– Есть кое-что о Кассии, господин легат… и не только. Доложить здесь или пойдем в базилику, посмотрим вещи?

– Вещи? – изумился Юний. – Ну, идем взглянем.

Снова припустил дождь, и Рысь пожалел, что не вызвал крытые носилки. Пришлось месить грязь, благо не так далеко и было.

– Я бы постеснялся беспокоить тебя до утра, господин легат, – на ходу оправдывался Табиний. – Но господин префект велел срочно доложить.

Стоявшие у базилики часовые вытянулись, увидев легата. Оставляя мокрые следы на полу из полированных деревянных плашек, Юний с Табинием прошли внутрь, где их уже давно дожидался Илмар Два Меча.

– Взгляни-ка! – Он достал из мешка размокший папирусный рулон. Букв уже было почти совсем не разобрать, лишь на деревянном цилиндре, непосредственно на который и наматывался папирус, читалось – «Публий Овидий Назон. Уроки любви».

– Кассий! – сразу же догадался Рысь. – Где вы это нашли?

– В реке, у пристани. Прибило к мосткам, – тихо доложил префект. – Боюсь, дело плохо. Мои люди сейчас пытаются отыскать труп. Права, если тело унесло в озеро – вряд ли найдут.

– Жаль… – Юний покачал головой. Ему и в самом деле было жаль Кассия, честного и верного присяге парня.

– Это еще не все. – Илмар протянул легату кожаный кошель, что обычно прикреплялся к поясу. – В нем еще осталось два денария.

– И что? – недоверчиво усмехнулся Рысь. – Уронил какой-нибудь раззява?

– Раззява? – префект засмеялся. – Посмотри внимательней, там, с внутренней стороны, есть метки.

– «К. К.», – прочел Юний. – И что это значит?

Илмар переглянулся с Табинием:

– Мы думаем – это «Квинтилий Корникс». Ворона – корникс – так называли Квинтилия в Колонии Агриппина.