- Нет, я с ним в ладушки в Москве играла,- разозлилась я; нашла время глупые вопросы задавать.

- ...Вот не послушалась меня - потащилась с этим Беркутовым сначала на выставку, потом в Москву, вот все так и получилось...

- Да Андрей-то тут при чем?- это я прокричала ей уже в спину.

***

- Не строй из меня идиотку!- Муза закуривала очередную сигарету, откладывала ее в пепельницу, забывала об этом и тащила из пачки новую, снова прикуривала.- Я не утверждаю, что ты - воровка. Я просто сказала следователю, что меня удивило, когда ты вдруг еще раз попросила примерить палантин.

- Я не трогала его второй раз!

Муза стала нервно бегать по кабинету.

- Света, ну вспомни, пожалуйста, это поможет следствию... Ты подошла ко мне где-то через час после отъезда губернатора... (Знаешь, я все-таки всучила ему маленький голубой шарфик - в подарок жене...) И попросила еще раз примерить палантин. Я рассмеялась и сказала: бесполезно, все равно не продам.

- А я?- Я не верила своим ушам, но почему-то испытывала мазохистское желание дослушать этот бред до конца.

- Ты? Ты взяла палантин и обернула себя им точно так, как я тебе до этого показала. Я еще тебе сказала: смотри, мол, Светка, как тебя состарило неисполнимое желание...

- Я что - в тот момент старой была?- ахнула я.

- Не старой, а ниже ростом. К старости ведь люди всегда мельчают в параметрах.

- Ниже ростом? С чего бы это?

- Не знаю. Ниже - и ниже.

- Как сейчас?- Я встала.

- Нет, сейчас ты нормальная.

- Значит, тогда это была не я.

- Ну, знаешь...- Муза раздраженно смяла сигарету.- В таком случае, сейчас перед тобой тоже не я, а кто-то другой.

- Не исключено...- хмуро буркнула я.

Какое-то время мы посидели молча. Поразительно, но бред, который несла Муза, меня просто завораживал. До этого я никогда не замечала за собой особой любви к мистике, но сегодня с каким-то непонятным вожделением я хотела знать все новые и новые детали этой невероятной истории: вот я методом телепортации одновременно оказываюсь в разных концах света, вот я на глазах изумленной публики улетаю в окно на метле...

- А мой спутник?.. Во второй раз рядом со мной был мой спутник?

- Нет, ты была одна.

- Правильно, потому что он ушел со мной. В первый раз ушел. И не вернулся. Потому что сел в вагон московского поезда. А поскольку телепортировать умею только я, то он сидел со мной в вагоне, а я в это время - туда-сюда, туда-сюда...

- Света...- осторожно спросила Муза,- а ты уверена, что... ездила в Москву?

- Все! С меня хватит! Отдавай мне мое платье, и я ухожу.

Муза, как ужаленная, подскочила с кресла.

- Знаешь что, Света, если у меня украли дорогой палантин (а я, заметь, до этого часа тебя не подозревала), то это не означает, что в отместку лишь за возможную вероятность подозрения можно валить с больной головы на здоровую и начать подозревать в воровстве меня...

Муза так лихо завернула, что я не поняла ни слова из того, что она сказала.

- Что ты несешь?

- У меня нет твоего красного платьица. И ты это прекрасно знаешь. Потому что ты, видно, передумала оставлять его у меня и ушла с выставки именно в нем.

Как-то всего этого было уже много.

Я встала, медленно убрала в сумочку сигареты и взглянула на приятельницу уже только в дверях.

- Запомни, дорогая. Я уходила с твоей идиотской выставки в костюме! Английский такой - пиджачок и юбочка. У пиджака - одна пуговичка, у юбочки маленькая шличка. Все - темно-оливкового цвета. Знаешь, ягодки такие бывают - оливки. С косточками или с анчоусами. Иногда - с лимоном...

- ...Прекрати этот фарс!- взвизгнула Веселовская.- В красном платье!

- ...Для тех, кто не понял: в кос-тю-ме! Темно-олив-ко-вом!

И я шарахнула дверью.

***

Напротив Музиного офиса был сквер. Лишь только я выскочила из подъезда, как с одной из лавок поднялся мужчина и пошел мне наперерез. Парубок! Только его мне сейчас и не хватало. Я резко дернулась в сторону, сделав вид, что не узнала его, но Игорь Сергеевич решительно преградил мне дорогу. Тогда я взяла сумочку под мышку и с вызовом протянула ему обе руки:

- Не стесняйтесь! Захлопывайте свои наручники.

Он улыбнулся, взял меня под руку и повел к своей насиженной скамейке.

- Зачем же сразу так? В наручниках ходят преступники. А вы - всего лишь свидетель. Правда, один из самых важных свидетелей.

- Свидетель?- обалдела я.- Не подозреваемая?

- А кто вам сказал, что вас подозревают? Муза Гурьевна?- мягко улыбнулся Парубок.

Я устало откинулась на спинку лавки. Кто бы знал, как я устала за сегодняшний день.

- "Подозревают" - это мягко сказано. Все просто уверены, что этот чертов палантин свистнула я.

- И вы очень расстроились. С Веселовской вот, видно, поссорились...

- А вы бы не расстроились?

- Я бы просто отбросил эмоции и стал рассуждать здраво. К тому же, Светлана, вы, оказывается, совсем не знаете Уголовно-процессуальный кодекс. Надо будет при случае сделать Обнорскому замечание.

- Я - журналист, а не милиционер.

- Во-первых, вы - красивая женщина, а потом уж - журналистка...

Батюшки, с каких это пор геи стали делать комплименты женщинам?

- ...Хотя - журналистка "Золотой пули",- продолжил Игорь Сергеевич.- И должны бы знать, что подозреваемым считается человек, которого взяли на месте преступления с поличным. Либо если на него указали другие люди: видели, мол, как он воровал. А вас видели только примеряющей этот палантин.

- ...И угрожающей хозяйке выставки украсть его, если не продаст...

- Да, это вы, Светлана, конечно, погорячились,- искренне рассмеялся Парубок, и я впервые обратила внимание на то, какая у него хорошая, открытая улыбка.- Но и это, к счастью, ни о чем не говорит. В смысле - ни о чем плохом. Ведь покинув выставку, вы тут же "Красной стрелой" уехали в Москву: вагон №3, место №11. И не исключено, что кто-то из гостей после полуночи еще видел этот палантин на выставке. Главное - найти этого человека. Я бы на вашем месте с этого и начал...

Я поняла, что Парубок не терял время зря - иначе откуда бы ему знать даже номер моего спального места в вагоне. Я облегченно вздохнула: хоть кто-то мне верит.

- Но их там было больше сотни! Все ходили, выходили, жевали, пили. Каждый до утра успел пообщаться друг с другом по многу раз. Попробуй потом вспомнить, когда ты кого видел - до полуночи или после. С одной стороны у всех - коллективное алиби, с другой - все на подозрении.