Готтбаум махнул рукой.

- С готовностью соглашусь: вы проиграли свою ставку. Но вы рискнули ею, вмешавшись в наши дела. И взамен получили чертову уйму утешительных призов. Взгляните на меня!

Лицо Готтбаума начало меняться. Морщины, заполнившись плотью, изгладились. Сухощавость сменилась здоровой полнотой. Тощая шея сделалась крепче и толще. Менее, чем в минуту, Готтбаум из восьмидесятилетнего старика превратился в молодого человека лет двадцати.

- Я понимаю,- сказал Бейли,- что здесь мы бессмертны, пока аппаратура обеспечивает наше существование. Но если бессмертие - лишь продление мук, оно мало похоже на благословение.

Взгляд Готтбаума стал презрительным.

- Бейли, вы - классический случай, как мы говорили в молодости, зацикленного. Вы так зациклились на утраченном, что не видите приобретенного. Постараюсь изменить вашу позицию к лучшему.

Он поднялся.

- А почему бы просто не оставить меня в покое? - спросил Бейли.

- Потому, что мы, к несчастью, нуждаемся друг в друге. Как вы уже видели, MARHIS на может целиком уподобить псевдоморфа настоящему человеку. Места здесь хватит лишь на восемь полнофункциональных инфоморфов, так что мы нужны друг другу - хотя бы как собеседники. Если вы, конечно, не пожелаете быть уничтоженным. Решайте сейчас. Место нам пригодится для того, кто сможет оценить его.

И вновь Бейли почувствовал, насколько подвластен этому человеку. Он вспомнил, что чувствовал, когда симулятор застыл и он, недвижный, наблюдал, как составляющие окружающего мира выключаются одна за другой...

- Я не хочу умирать,- сказал он, избегая взгляда Готтбаума.

- Тогда идемте.

Тут же из-под купола опустилась к полу лестница. Судя по виду, она была сделана из полированной стали, поблескивавшей в рассеянном свете. Конец ее коснулся пола невдалеке, и Готтбаум жестом пригласил Бейли подниматься. Памятуя о наказании за неповиновение, Бейли подчинился.

Лестница превратилась в эскалатор. Бейли, против воли, приятно удивился. Готтбаум был прав: система предоставляла невообразимые возможности - если только сможешь забыть о неизбежных потерях...

- Воспользуйтесь случаем обозреть базовую архитектуру MARHISа, сказал из-за спины Готтбаум, указывая на схему, подрывавшую пол арены. Эскалатор продолжал нести их вверх.В частности, вам необходимо понять принцип дисковых пространств. Как инфоморф, вы располагаете личным дисковым пространством, в пределах которого полностью контролируете свое окружение, и ни один инфоморф не может вторгнуться туда против вашей воли.

- Кроме имеющих привилегированный доступ,- мрачно сказал Бейли.

- Верно. Но, уверяю вас, я не стану пользоваться им по своему произволу. И, во всяком случае, вы в настоящий момент находитесь в моем пространстве. А реконструировали свою квартиру, естественно, в своем.

У верхнего конца эскалатора в крыше появился люк, открывая прямоугольник голубого неба. Эскалатор, пронеся Бейли через люк, доставил его на заросший высокой травой склон холма. Зажмурившись на миг от яркого света, он оглядел новое место. У подножия холма росли сосны, за ними виднелся океан. Мягкий бриз коснулся его лица.

- Я скопировал свой дом, как и вы.- Готтбаум спрыгнул с эскалатора, люк в склоне холма затянулся за ним и исчез.- О, смотрите, кто здесь! - Он указал на женщину, сидевшую невдалеке скрестив ноги и склонившись к книге на коленях.

- Ваша дочь... Значит, она тоже сканирована - хранится здесь?

- Конечно, нет. Сомневаюсь, что она пожелала бы. А, пожелай она, я, скорее всего, был бы против.- Готтбаум задумался. Он сохранил старческое достоинство и размеренность речи, странно контрастировавшие с обликом юноши.- Я смоделировал ее в качестве псевдоморфа вместе с куполом. После тридцатилетней войны с ней там, снаружи, мне доставила удовольствие возможность перестроить ее по своему усмотрению. Идемте.

Он зашагал по склону, везя за собой Бейли. Бейли отметил, что симулятор травы подгулял. Сотни тысяч отдельных стебельков стояли недвижно, невзирая на мягкий бриз, и перед ногами не расступались, а резко отскакивали прочь.

- Юми,- окликнул дочь Готтбаум.- Это - Джеймс Бейли. Может быть, ты помнишь его. Хотя, если подумать, в тот раз он назвался Ричардом Уилсоном.

Она подняла взгляд. Черты лица ее были теми же самыми, однако выражение - другим. От сдержанности реальной Юми не осталось и следа. Лицо ее лучилось невинностью отставшего в развитии ребенка.

- Привет! - сказала она, лучезарно улыбаясь.- Как дела?

- Я как раз показываю Бейли окрестности,- сказал Готтбаум.

- Тут - просто прелесть.- Она улыбнулась еще шире.

- Наверное, вас нужно ненадолго оставить вдвоем,обратился Готтбаум к Бейли.- Насколько я помню, вы отошли от манеры разговора, избранной при первой встрече. Уверяю вас, здесь она может быть куда более... сговорчивой, нежели во внешнем мире.

Бейли молча смотрел в лицо Юми.

Та повернулась к Готтбауму.

- Могу ли я сделать что-нибудь для вас, отец? - спросила она неправдоподобным высоким, умильным детским голоском.

- Пока нет. Спасибо, Юми.

- Правда? - Она просто жаждала чем-нибудь угодить отцу.

- Правда. Сиди, читай дальше. Идемте, Бейли. Сюда.

- Может, потом встретимся, Джим,- крикнула Юми вслед Бейли, поднимавшемуся за Готтбаумом к вершине.

Даже зная, что эта женщина - просто компьютерная модель без всякой связи с реальной личностью и уж тем более не имеющая самосознания, Бейли пришел в ярость, точно в его присутствии творили насилие, предательство. Он помнил, сколь мрачной и противоречивой казалась Юми в реальном мире. Сложность ее была большей частью того, что делало ее человеком.

- Вы действительно именно такой всегда желали видеть ее? - спросил Бейли по пути к куполу.- Вроде... домашней зверюшке?

Готтбаум как-то загадочно взглянул на него.

- Не одобряете? Полагаете реальное священным? Следовательно, мы нарушаем законы естества, обезьянничая с реальности?

- По-моему,- сказал Бейли,- отредактировав свою жизнь и убрав из нее каждую неугодную мелочь, вы можете забыть, что значит - быть человеком.

Готтбаум засмеялся - отрывистым, презрительным, освобождающим смехом.

- Но я - не человек, Бейли, и вы также. Мы инфоморфы. У нас нет никаких долгов перед внешним миром,- не больше, чем у бежавшего узника - перед камерой, в которой он жил. Мы можем обустроить это место так, как захотим, и за это ничего не нужно платить. Поймите это.

Открыв люк в купол, он провел Бейли внутрь.

Внутри все было так, как помнилось Бейли, только беспорядку было гораздо меньше - вероятно, потому, что теперь у Готтбаума был в качестве домоправительницы MARHIS - им же переделанная Юми. Откуда-то выбежал большой золотистый пес. Сметя по пути с кресла стопу бумаг, он громко гавкнул и прыгнул, положив передние лапы на грудь Бейли.

- Фу, Сэм! Фу! - прикрикнул на него Готтбаум.

Бейли всегда чувствовал себя неспокойно, если поблизости была собака. Он поднял колено, отпихивая от себя пса, но тот, обогнув ногу, снова прыгнул на него.

Выступив вперед, Готтбаум сгреб пса за ошейник и оттащил прочь.

- Извините, Бейли,- сказал он вовсе не извиняющимся тоном.- Существуют вещи, неподконтрольные даже мне.

- Да? - иронически спросил Бейли.- Но ведь это вы его сделали, не так ли? - Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть настойчивый лай пса.

- Сэм - не псевдоморф, если вы это имеете в виду. Он - настоящая собака. Он принадлежал мне много лет. Он был нашим последним подопытным животным; я решил держать его в MARHISе, пока нам хватает памяти и мощности процессоров.- Он обратился к псу.- Сидеть! - строго сказал он.

Сэм повиновался, усевшись на задние лапы и глядя снизу вверх на хозяина в ожидании дальнейших инструкций.

- Понимаете, Бейли,- продолжал Готтбаум,- однажды, в зависимости от положения дел в реальном мире, мы сможем нарастить MARHIS. Тогда у нас будет больше пространства. Вы сможете заполнять его инфоморфами по собственному выбору: птицами, кошками, собаками, и даже кое-кем из ваших старых друзей, если они пожелают того. Кто знает, возможно, вам удастся залучить сюда вашу жену и сына, если вам это нужно.