— Да! Мама увидела, что плачет маленький мальчик. Ну, с его головы ветер… сдул панамку… И она упала. А там — пантера! Мама как перепрыгнет через забор! Взяла панамку, а пантера ее не выпускает! Шерсть у нее встала дыбом!

— У кого, у мамы?!

— У пантеры! Мам, знаешь, на кого эта пантера была похожа?

— На кого?

— На твою любимую Багиру из мультфильма «Маугли»!

— Ну, и что Багира?

— Ее в зоопарке не Багира звали, а Машка.

— Подружились они с мамой?

— А как ты догадался?

— А с мамой нельзя не подружиться! Посмотри, какая она! Олежка посмотрел на Весту и улыбнулся. Засмущавшаяся мама опустила глаза. Сын в знак солидарности пожал руку отцу и погладил маму по руке.

— Папа прав. Мама сказала Машке: "Проводи меня". И Машка, помахав хвостом, пошла. А когда мама вышла из… из…

— Вольера?

— Да. Отдала панамку мальчику, и он перестал плакать. А потом мы пошли к клеткам с птицами. Они, когда меня увидели, сильно обрадовались: стали кричать, хлопать крыльями!

— А может быть, они сердились?

— Нет! Голуби, которые сидели на крыше…

— Под крышей?

— На крыше! Которые — наши! Ну, над улицами которые летают!

— Сизари?

— Да! Они прямо ко мне подлетели, и один сел на голову, как на памятник!

— А остальные?

— Я руки вытянул, и они все уселись на руки, как в цирке!

— А тебя из шланга не облили?..

— Нет! Все, кто стоял около клеток, захлопали в ладоши. И вы тоже. А одна бабушка даже перекрестилась и поклонилась мне.

— Почему?

— Она сказала, что я — Блаженный Августин!

В разговор вмешалась Веста. Она объяснила и Олежке, и Павлу, что у всех пернатых на земле есть свой библейский святой — Августин Блаженный…

— А у людей есть такой святой?

— Конечно. Их много. Но у каждого человека есть еще и свой святой. Его называют ангелом-хранителем. Они помогают людям в трудную минуту.

— А наши Ангелы нам помогут?

— Конечно, Олежка!

— Скоро?

— Скоро!

— Мам, расскажи еще про… Августина…

— Хорошо… Августин был очень добрым, честным и мудрым. Говорят, он до сих пор ходит по земле и принимает разные обличья.

— Как это?.. Разве он не умирает?

— Нет… Он превращается в разных живых существ: животных, пресмыкающихся, людей. Старушка сразу узнала, что на этот раз Августин превратился в мальчишку, такого, как ты! Вернее, в тебя! А птицы всегда знают, в кого Святой Августин превращается. Прилетают к нему и радуются. И нисколько его не боятся!

— А он только птицам помогает?

— Не только. Он, например, научил людей распознавать деревья…

— Что делать?

— Узнавать, какое дерево человеку полезно, а какое нет.

— А есть и вредные деревья?!

— Нет. Только разным людям полезны разные деревья. Раньше люди жили в деревянных домах, да?..

— Да…

— А прежде чем построить такой деревянный дом, человек выбирал себе дерево…

— Как?

— Садился под дерево, отдыхал, ел, спал. И если чувствовал себя после этого хорошо, строил из бревен таких же деревьев себе дом.

— А если плохо себя чувствовал?!

— Шел искать другое дерево — полезное для себя.

— И находил?

— Конечно. А потом он искал себе невесту, которой это дерево тоже полезно. Они женились и жили в своем доме долго и счастливо…

— Как в сказке, да?

— Да.

— А ты знаешь свое полезное дерево?

— Знаю.

— А папа?

— И папа знает!

— А я не знаю…

— И ты знаешь.

— Знаю?!

— Конечно. Помнишь мы жили все трое у тети Маши в Подмосковье?

— Помню!

— Тебе было хорошо в ее деревянном доме?

— Очень!

— А тебе, папа?

— Превосходно!

— А из какого дерева этот дом был построен, знаете?

Павел не знал, из какого дерева был построен приютивший и согревший их в неспокойные времена дом. Но сознаваться в этом перед Олежкой не хотелось. И Принц стал ворошить в памяти эпизоды, связанные с деревьями. И сразу же вспомнил, что все радостные и светлые мгновения в его жизни были связаны с сосной! Под ней так всегда легко дышалось и любилось! Павел посмотрел на слегка улыбающуюся Весту и сказал:

— Дом тети Маши был построен из сосны.

— Да… Из сосны. Я еще до этого знала, что сосна — мое дерево. Я вычислила ее в Измайловском парке во время прогулки с родителями. Мне тогда было двенадцать лет… Я, перебегая от дерева к дереву, застывала под каждым из них на некоторое время, прислонясь лопатками к коре. Когда же я встала под сосну, вокруг меня точно образовался широкий светлый столб, который сквозь крону дерева устремился прямо вверх, в небо! Дышалось легко и свободно! Тогда я впервые почувствовала, как моя душа устремляется вместе с этим световым потоком вверх, в космос. С тех пор, когда мне вдруг хотелось полетать, я находила любую сосну, прижималась к ней лопатками и… летала!..

Принц вспомнил свой первый "полет в поднебесье", когда он и Веста оказались на сеновале под крышей из сосновых досок. Тогда Павел и Веста, доверившись своим душам, стремящимся к друг другу, соединились душой и телом.

Воспоминания Павла прервал Олежка. Он, посмотрев поочередно на родителей, воскликнул:

— Значит, сосна — и мое дерево?!

— Да.

— Наверное, эта яхта тоже сосновая… Мне здесь хорошо. Только очень хочется пить…

— Олежка, а что было в твоем сне потом?

— Потом?..

— Ну, да. Когда голуби на тебя сели…

— Они подняли меня, и я полетел. Я летал с ними долго-долго… И сейчас я вижу светлый столб… Я снова лечу…

Павел положил ладонь на лоб Олежке и тяжело вздохнул.

— У него жар…

Выбравшись из кубрика, Павел оторвал от паруса кусок материи и, намочив в воде, положил Олежке на лоб. Как только повязка нагревалась, Павел снова остужал ее в воде, температуру Олежке удалось сбить. Он забылся в тревожном беспокойном сне.

К сожалению, ночное небо не помогло заложникам сориентироваться в пространстве. Школьных знаний по астрономии явно не хватало. А в учебке, где натаскивали будущих агентов «Центра», этому не учили, видимо, даже не предполагая, что им придется когда-нибудь принимать участие и в морских операциях.

Принц до ломоты в глазах вглядывался вдаль, но все было тщетно. Не было даже зрительных галлюцинаций. Ночью стало прохладно, и Павел укрыл Олежку и Весту парусом, как лоскутным одеялом.

Принц впервые пожалел, что не курит. Может быть, если развести костер, их кто-нибудь заметит? Вспомнился Жюль Верн, когда путешественники обошлись без спичек, сконструировав из двух линз увеличительное стекло. Но у Калужных не было даже этих несчастных линз! Только стекло на часах, из которого лупу не сделаешь…

Наутро у Олежки начался бред. Он бредил с открытыми глазами, и это было еще страшнее. Он все пытался вырваться, не узнавая ни Павла, ни Весту. Павлу пришлось помогать Весте держать Олежку…

В этой изнурительной борьбе Олежка потерял много сил. Под глазами появились синие круги, щеки впали так, будто он не ел уже дней десять. Обессиленное тело лежало на досках. Было видно, что долго он не выдержит.

Принц не мог находиться в каюте. Забравшись на палубу, он сидел, покачиваясь из стороны в сторону. Бездействие отупляюще действовало на мозг, и Принц, перебрав десятки, сотни, тысячи вариантов возможного спасения, так и не смог ни одним из них воспользоваться. Оставалось только надеяться на чудо.

Теперь Принц сожалел, что бункер был только сном. Потому что он хорошо запомнил слова, сказанные Бизоном: "Тебя не убьют!"

Если бы хозяин существовал не в сновидении, а наяву, они бы уже давно были спасены и находились в Москве…

Павел почувствовал, что и у него поднимается температура. Он стал делать себе компрессы на лоб. Морская вода полилась по лицу в рот…

К своему удивлению, Принц почувствовал лишь легкий привкус соли. Вода была недостаточно соленой. Смыв с лица струящийся пот, зачерпнул ладонями воду и снова попробовал ее на вкус. Вода была пресной!