Сабрина молча окинула сестру взглядом, полным упрека.

— Отлично! Можешь молчать, как каменная статуя, — не унималась Вега. — Впрочем, тебе нечего и говорить. Ты сама знаешь, что дважды два — четыре, и что против этого трудно что-либо возразить, как ты ни умна. Сегодня ли пожалует сэр Ричард или завтра… Ах, Боже мой! Да вот, кажется, и он! — вскричала шалунья, вскакивая с места и указывая рукой в направлении видневшейся вдали дороги.

Действительно, по этой дороге спускался всадник, уже замеченный Сабриной, судя по ее разгоревшемуся взору. Всадников, собственно, было двое. Тот, который ехал впереди, на великолепной, богато убранной лошади, одетый в блестящий цветной шелк и в еще более блестящие доспехи, был, разумеется, джентльменом, между тем как следовавший за ним человек в простой, хотя и приличной одежде и на более скромной лошади, вернее всего был его слугой.

Пока еще, за дальностью расстояния, нельзя было рассмотреть лица переднего всадника, но когда Сабрина заметила цвет его одежды, девушка с трудом подавила готовый вырваться из ее груди вздох тяжелого разочарования. Тот, кого она так нетерпеливо ждала, а точнее, сэр Ричард Уольвейн, — как совершенно верно угадала Вега, — никогда не носил светлых цветов. Положим, он мог и изменить своей прежней привычке. Сабрина давно уже не видала его. Он был в Нидерландах, где под знаменами шведского короля Густава сражался за правое дело. Быть может, пребывание в чужих странах заставило его изменить своим правилам.

Но это ничего, лишь бы не изменилось его сердце, лишь бы оставались прежними его чувства. Впрочем, такой единственно страшной перемены не было основания опасаться: об этом убедительно свидетельствовало то самое письмо, один вид которого помог проказнице Веге обо всем догадаться.

Между тем, всадник продолжал приближаться. Вдруг Вега, с таким же напряженным вниманием следившая за ним, как и ее сестра, разочарованно вскричала:

— Да это совсем не он!.. Это Реджинальд Тревор!

В ее звонком голосе вместе с разочарованием проскользнула нотка неудовольствия. Те же чувства выражало теперь и серьезное лицо Сабрины, убедившейся, что Вега права и в этом отношении. Блестящий всадник, действительно, оказался не тем, кого она в тайном томлении ожидала; это был двоюродный брат Юстеса Тревора, Реджинальд Тревор.