- Почему бы вам не допросить тех, кого следовало бы?

- Например? - осведомился блондин.

- Тех, кто имеет к этому отношение, - сказала Патриция.

- Анни была алкоголичкой? - спросил лысый.

- Кем, кем?

- Она выпивала?

- Вы шутите?

- Нет, я говорю совершенно серьезно.

- Кто вам сказал такое?

- Это наше дело.

- Ну вы даете!

- Значит, она не пила?

- Если человек иногда сделает глоток шерри, это ещё не значит, что он пьет. Нет, это же надо придумать такое! Она не пила.

- Вы в этом уверены?

- Еще бы, мы ведь часто бывали вместе. Рюмку шерри, от силы - две. Или чуточку ликера. Но только не виски. Анни - алкоголичка! Кошмар!

Лысый взглянул на блондина.

- Вам кто-то сказал, что она выпивала? - спросила Патриция.

- Да.

- Будьте внимательны. Есть люди, которые ради своих интересов готовы на все. Им ничего не стоит опорочить даже мертвых.

- Кого именно вы имеете в виду, мисс? - осведомился лысый.

- У каждого человека есть свои интересы. Разве вы этого не знаете?

- Вам нравилась Анни?

- Я любила её как сестру. Мне далеко не все нравилось в ней, в её поступках и знакомствах, но это её личное дело. Я не задаю лишних вопросов. И не сую свой нос куда не следует.

- Вы сказали, что вам не все нравилось в её поступках и знакомствах. Что же именно?

- Меня это не касается.

- Зато касается нас, - возразил лысый. Вообще-то он был не так уж и плох, если немного привыкнуть. Приятные голубые глаза, спокойные манеры...

- Ох, не нравится мне плохо говорить о покойниках...

- Это поможет нам отыскать убийцу.

- Понимаю. Но мне бы не хотелось, чтобы вот так судачили обо мне, когда я умру. - Патриция вздрогнула. - Бр-р! У меня от этого просто мурашки ползают. Не переношу разговоров о смерти. Я не смогла заставить себя пойти на похороны собственной матери, вот до чего дошло! На Западе у меня есть тетка, которая вот-вот помрет. Стоит мне только об этом подумать, как становится не по себе.

Блондин взглянул на лысого.

- Вы только не обижайтесь, - сказала Патриция, - но сначала, когда вы вошли, я подумала, что вы из похоронного бюро. Вы были такие угрюмые...

Лысый посмотрел на блондина.

- Анни Бун была в чем-то замешана? - спросил блондин.

- Ни в чем.

- Что-то противозаконное?

- Нет.

- Подпольная торговля?

- Чего?

- Сокрытие доходов?

- Чего?

- Что же тогда?

- Ничего.

- Ничего противозаконного?

- Нет. Не знаю. Откуда мне знать, законно это или нет.

- Что - это?

- То, что она делала.

- Что же она делала?

- Не знаю. Она была моей подругой. Слушайте, я не могу говорить о мертвых. Неужели нельзя переменить тему? Давайте поговорим о ком-нибудь другом.

- Она выпивала? - спросил лысый.

- Нет.

- Кололась? - спросил блондин.

- Что?

- Ну, принимала наркотики?

- Нет.

- Что же тогда? Что она делала незаконного?

- Ничего.

- За что же её убили?

- Не знаю. Почему бы вам не спросить... - Она осеклась.

- Кого?

- Спросите... других.

- Например?

- Например, тех, кто знает её лучше, чем я. Спросите Фрэнка Абельсона. Он был с ней близко знаком. Или другого её приятеля - Арти Кордиса. Спросите у них.

- У неё был роман с кем-то из них?

- Нет.

- Тогда с какой стати нам обращаться к ним?

- Не знаю. Но это лучше, чем задавать вопросы мне. Я мало что могу сказать о ней или о её делах.

- Кто мог желать её смерти, мисс Колуорти?

- Откуда мне знать? Мне тяжело об этом говорить. Мне тяжело даже думать об этом?

- У неё были враги?

- Нет.

- Близкие друзья? Патриция ничего не ответила.

- Были или нет? Патриция молчала.

- Ну, ладно, - сказал лысый и вздохнул. - С кем она спала? Патриция тоже вздохнула.

- С владельцем винного магазина, где она работала. С мистером Фелпсом.

На территории 87-го полицейского участка Франклин Фелпс не проживал.

Там находился его магазин, но сам он жил в фешенебельном районе Нозерн Кресчен, в доме, который десять лет назад купил за 35 тысяч долларов, а теперь мог продать при желании за 49 500. В доме не было ничего особенного, просто за эти годы район стал престижным, и цены подскочили.

Фелпсу принадлежал небольшой участок на улице, которая называлась Пала-Виста-драйв. Мейер с Клингом медленно ехали по извилистой дороге, вглядываясь в номера особняков. Остановились около таблички с номером 35. Оставив машину у обочины, они направились к дому по мощенной плиткой дорожке. Дом был двухэтажный, крытый кедром, с кедровыми ставнями. Крыша покрашена голубым, ставни белым. Дверь тоже была белой, и на ней висел большой медный молоток. Мейер постучал.

- Десять против одного, что откроет прислуга, - сказал он Клингу.

- И спорить не буду, - отозвался тот. Дверь открылась. Юная негритянка в розовом платье уставилась на них.

- Я вас слушаю, - сказала она.

- Мы к мистеру Фелпсу.

- Как прикажете доложить?

- Полиция, - сообщил Мейер и показал значок.

- Минуточку, - сказала девушка и прикрыла дверь.

- Она не даст стрекоча через черный ход? - с деланным испугом спросил Мейер.

- Запросто, - в тон ему отозвался Клинг. - Не взять ли мне из машины баллон со слезоточивым газом?

- И ручные гранаты, - добавил Мейер. - Жаль, с нами не; мистера Коттона. Давненько в меня никто не стрелял.

Дверь снова отворилась. На пороге стояла миловидная кареглазая женщина лет сорока с небольшим. Когда-то она была блондинкой, но теперь в её волосах просвечивала седина. С приятной улыбкой женщина проговорила:

- Входите, пожалуйста. Франклин принимает душ. Детективы вошли в холл. Серое туманное зеркало отразил? их физиономии.

- Проходите в гостиную, - пригласила женщина. - Меня зовут Марна Фелпс.

- Я детектив Мейер, - представился Мейер. - А это мой коллега, детектив Клинг.

- Очень приятно, - сказала миссис Фелпс. - Не желаете ли кофе? Или чего-нибудь еще? Франклин сейчас придет.

Они проследовали за хозяйкой в гостиную. Мебель была прямо-таки из Версальского дворца. У стены между окон - бювар в стиле Людовика XVI, украшенный фарфоровыми медальонами, тремя круглыми и тремя прямоугольными. У противоположной стены стоял столик для книг красного дерева времен Регентства, а возле него - пара позолоченных стульев, опять же эпохи Людовика XVI, обитых гобеленовой тканью. Комната была уставлена старинным фарфором. Мейеру почудилось, что ещё мгновение - и в гостиную войдет с чаем и пирожными на подносе Мария Антуанетта. С некоторой опаской детективы уселись.