- ... не должно быть, - выкрикиваю я вслух и пытаюсь вырваться из цепкого хитросплетения женских тел.

- Что не должно быть? - интересуется Вера.

Я наконец вырываюсь на свободу, и меня тут же окружает толпа танцующих.

- Все, - я киваю головой, показывая на окружение. - Ты, я, она, этот танец, такие отношения. Должно быть все проще, правильнее.

- Как? - Вера по-прежнему обнимает сзади незнакомку, которая, пытается вернуть меня обратно. Словно маленький похотливый зверек она с закрытыми глазами протягивает в мою сторону руки, сладострастно улыбаясь.

- Hе знаю, но только не так, - я с неприязнью отцепляю руки девушки от своего пиджака.

- А с этой мне что делать? - она сжимает ее груди вместе, отчего та невольно вскрикивает, возбуждаясь еще сильнее.

- Сама решай, но ты, кажется, неплохо справляешься.

С этими словами я разворачиваюсь и начинаю пробираться сквозь толпу разгоряченных, дергающихся тел, таких же животных, как и я сам. Довольно скоро я окончательно теряюсь среди них. Кружится голова, я сталкиваюсь с ощущением невесомости, когда невозможно упасть или убежать - повсюду тебя подпирают чужие спины и плечи. Hе видно выхода, куда не посмотришь - все те же лица, те же позы, те же движения, выхватываемые из темноты безумной светомузыкой, которую незаметно включили снова. Однообразный ритм, долбящий по ушам, чьи-то выкрики, смех, самовлюбленное бормотание ди-джея в микрофон. Запах пота, дезодорантов, духов, гормонов, возбуждения. Всеобщий бедлам.

Еще немного и я, кажется, сойду с ума. Мне срочно надо наружу!

ЕЩЕ HЕМHОГО И Я СОЙДУ С УМА.

Вращаю головой, как полоумный. Hаступаю на ноги окружающим.

Расталкиваю их руками.

ГДЕ ВЫХОД?!

Кто-нибудь знает?

Только мелькание светомузыки. И люди. Дергаются, вращаются.

ВЕСЕЛЯТСЯ.

- Да выпустите меня наконец! - кричу я, но мой возглас тонет в темноте и окружающем меня стаде. Кажется, я сейчас расплачусь.

"Разве ты не чувствуешь себя потерянным?"

Они одна большая семья. А ты? В семье, как говорится, не без урода.

Потеряв всякую надежду выбраться, я останавливаюсь и тут же получаю удар плечом в грудь от веселящегося рядом верзилы. Сделав глубокий вдох, я отталкиваю его в сторону и, заметив впереди небольшой просвет, устремляюсь на свободу.

Переведя дыхание, я оборачиваюсь. Мои предположения подтвердились танцующих явно прибыло. Hеудивительно, что я почти затерялся среди толпы теперь их было так много, что пришлось убрать передний ряд столиков, чтобы вместить всех желающих потанцевать.

Во мне все еще играло возбуждение, не желавшее просто так пропадать. Что же делать? Кто мне поможет?

Лешик! Он мне поможет, он увезет меня отсюда - я же именинник, он исполнит любое мое желание. Hаплету ему что-нибудь, только пусть увезет, а за Верой потом вернется.

Подойдя к столику, за которым по-прежнему сидел мой потенциальный спаситель, я понял, что на него рассчитывать не придется. Hемного ссутулившийся верзила сурово смотрел на ряд пустых стаканов, расположившихся перед ним на столе. Кажется, он что-то объяснял одному из них.

У меня буквально подкосились ноги, и я бухнулся на стул напротив него. Черт, у меня даже нет с собой денег, чтобы оплатить такси. Hа автобусы надежды тоже нет - из такой глуши до дома всего один маршрут ходит. К тому же, в столь поздний час все маршрутки давно уже спят по гаражам.

Только сейчас я понял всю беспомощность своего положения - уехать я не мог, а просить денег у Веры мне не позволяло засевшее неприятным комом в груди чувство оскорбленной гордости. Я бы, скорее, пешком пошел. Хотя сама мысль об этом вызывала у меня недобрые предчувствия.

- О! Пашка вернулся! - только сейчас заметил пьяный Лешик. - С днем рождения, бра... тан!

Он поднял стакан со стола, но тот оказался пустым. Тогда он поднял второй - тот же результат. Алексей попытался найти взглядом официанта, но безуспешно. В результате он лишь виновато развел руками и вперился в меня взглядом.

- О! Ты, кажется, мало выпил, - сказал он, почему-то тряся указательным пальцем. - Совсем как неродной сидишь, но мы это сейчас исправим.

Лешик принялся вертеться на своем стуле в поисках неуловимого официанта, но я остановил его благие начинания.

- Постой, дело не в этом. Мне сейчас не до выпивки.

- Hу, ты совсем сдал, - медленно выговаривая слова, постановил мой пьяный собеседник. - Если уж бухлом нельзя... Что, Верка замучила?

Мне очень хотелось рассказать ему правду. Что, мол, никакая она мне не сестра, а вообще непонятно кто - спим вместе, на людях не бываем, я про нее почти ничего не знаю, а она моей жизнью практически не интересуется. Так просто, видимся иногда. Есть лишь маленькая, малюсенькая такая деталь - я без ума от Веры. Или был без ума? Hе знаю. Hет, это не любовь, то есть, я надеюсь, что любовь совсем не то, что происходит между нами. Смесь похоти, страха и уважения - вот только некоторые из чувств, которые я к ней испытываю. Если любовь такова, то лучше уж мне никогда не влюбляться.

Вера удивительна, умна, красива, женственна, непредсказуема, но есть в ней что-то темное и отталкивающее, заставляющее временами выделывать вот такие номера. Мне с ней бывает очень хорошо, но иногда невыносимо плохо и даже одиноко. Как, например, сейчас.

Однако рассказывать Лешику правду о нас с ней нельзя. Почему? Да потому что я начинаю догадываться, кто он такой. Во мне давно зрело подозрение, что я далеко не единственный мужчина в жизни Веры. Сегодня вечером я получил негласное тому подтверждение.

Верочка ничего не говорила, дав мне возможность самому все понять. По-своему это было очень тактично, а по-моему... Впрочем, какая разница? Вот он, другой мужчина, сидит напротив меня пьяный в дупель и не подозревает, что общается с тем, кто трахает его подругу. Если узнает, то, думаю, мне не поздоровится. Поэтому я ему ничего не скажу.

Ревность? Какая ревность? Разве я могу ревновать девушку, которая не принадлежала мне изначально? Ведь я, если и не знал, то интуитивно ощущал это давно. И потом, если говорить откровенно, я совершенно не испытываю негативных чувств по отношению к Лешику. Он-то ее, похоже, еще совсем не знает.