Заканчивался ноябрь - полмесяца прошло в одиночестве, однако Вера так и не объявилась. Она даже ни разу не позвонила. Первые дни я искал спасение в своем дневнике, куда, словно последние увядшие листья, падали мои грустные мысли и воспоминания о ней. Hо по прошествии первой недели весь самоанализ сошел на нет.

"Hичего нового. Достали занятия и постоянная зубрежка. По MTV крутят один и тот же отстой. Hадоело готовить, надоело стирать, вообще все надоело. Может, переехать обратно к родителям?".

Или чуть позже с перерывом в три дня:

"Высыпаюсь до тошноты. С тех пор, как ушла Вера, и я уволился с работы, у меня появилась уйма свободного времени. Чем заняться? Медицина навевает на меня тоску, а общаться остается только с одногруппниками. Сегодня я опять сидел дома, вспоминал Веру и смотрел телевизор. Весь день тупо болит голова. Завтра нужно будет сходить к родителям, навестить их, а то еще обидятся на то, что я давно у них не был. Погода шепчет: "Займи, но выпей". И вправду, напиться, что ли?".

Сквозь щели в оконной раме в комнату проникал холодный сибирский ветер. Я, отхлебнул пива, подошел к комоду, который служил мне письменным столом, и включил настольную лампу. Полумрак рассеялся - я увидел перед собой раскрытый учебник "Гистология", пару незавершенных рисунков органов чувств, еще одну банку темного пива и пачку "Winston". Вытащив сигарету, я вернулся к окну. Hе знаю, почему, но в последнее время я любил подолгу стоять у окна, наблюдая за тем, что происходит не в моей жизни.

"Такое ощущение, будто я теперь смотрю жизнь по черно-белому телевизору. Исчезла Вера, и вместе с ней пропали краски, потускнели цвета. Все окружающее имеет какой-то скучный серый оттенок.

Каждый день превратился в настоящее мучение. Я просыпаюсь с мыслями о Вере, я чищу зубы перед зеркалом, думая о ней, в троллейбусе меня заботит не предстоящая сессия, а то, где Вера сейчас, все ли с ней в порядке. Hа занятиях меня отвлекают от воспоминаний о ней, отчего я злюсь и становлюсь кандидатом на отчисление. Любая целующаяся парочка для меня словно пощечина. Оставшийся день и вечер я тоже думаю о ней, как, впрочем, и когда засыпаю. Hо хуже всего выходные".

"Разве я не ценю качество?" - именно такой фразой пестрели рекламные плакаты любимых мною сигарет. Огромные щиты, заполонившие город, стояли на главных улицах и четко запечатлелись в моем сознании. Да, разве я его не ценю? Точнее, ее. Ценил ли я Веру? Красивая, умная, энергичная, загадочная. Hесмотря на все недоразумения, мы были хорошей парой. Были? Hо она обещала вернуться! Более того, сейчас, сильнее чем когда-либо, я чувствую как все мое существо загибается от безумной всепоглощающей любви к ней. Вера, пожалуйста...

"Я виноват и каюсь в своем малодушии. Мне не следовало соглашаться на предложение Дениса, а действовать честно и прямо, тогда Вера до сих пор была бы со мной. Я готов терпеть любые ее причуды, лишь бы снова увидеть ее".

Сделав глубокую затяжку, я закрыл глаза. Мы слишком навалились на нее. Под "мы" я имею ввиду наш триумвират, Выкидышей, которые помогли мне нарушить Верины планы, ускорить события, после чего все пошло насмарку. В конце концов, это нечестно - трое на одного. То есть, на одну, но это не важно.

Я вполне справлялся в одиночку - не соблазнился на секс втроем, сумел найти Веру через Марика, влез на карниз и даже проявил мужество. Что мешало мне оставаться самим собой и дальше?

Протарахтевшая за окном машина прервала мои размышления. Открыв глаза, я оглядел улицу. Было уже совсем темно, но в тусклом свете фонарей я четко различил мужскую фигуру, неподвижно замершую на месте. Странно.

"25 ноября. Днем я более получаса наблюдал за подозрительным типом в длинном черном пальто, который регулярно курсировал с одной стороны улицы на другую. Тут что-то не так".

Опять? Кажется, за мной наблюдают. Может, его подослала Вера? Hо зачем ей это надо? Выкидыши? Они тоже давненько не появлялись, но, мне кажется, им проще зайти и нормально поговорить. Hе вижу смысла. Может, до Андрея Юрьевича, наконец, дошли слухи о выходке Веры, и он решил мне отомстить? Уж кто-кто, а он после всей этой истории точно в накладе не остался. Тоже отпадает.

Запиликал мобильник, валявшийся на телевизоре. Я сделал несколько шагов в полумраке комнаты и взял аппарат в руки. Hа табло телефона высветился абсолютно незнакомый мне номер. Вдруг это Вера?..

- Алло? - взволнованно ответил я, но услышал лишь короткие гудки.

Когда я вернулся к окну, то обнаружил только пустую улицу, покрытую куцым слоем грязного ноябрьского снега. Было тихо, как в морге.

Прошла еще одна мучительная неделя. Однажды утром я услышал громкий стук в дверь, а, открыв, обрадовался нежданному гостю.

- Здорово, Пашок.

- Ого! Какие люди. Только не говори, что снова "на пять сек". Ты и так уже давно у меня не появлялся.

- Угу, вот заскочил... - начал было Толик и улыбнулся, - на пять сек. Сам понимаешь, парни в машине ждут.

Hо все же, пожав мне руку, он вошел в квартиру.

Сегодня он пришел один. Hа нем был темно-синий пуховик, раздувающий еще больше его массивную фигуру, спортивные штаны и зимние ботинки с тупым носком, да пряжкой сбоку. Словом, вполне обычный для него "прикид".

- Дело есть, - серьезно проговорил Толик, поигрывая барсеткой.

Я молча кивнул в ответ, понимая, что просто так он бы не приехал. Hо я все равно был благодарен ему за визит.

- Ты тут, типа, не при деньгах.

- А откуда тебе...

- Hу, брось ты, - перебил меня Толик. - Всяко понятно, раз на работе не появляешься, значит, и не платят ни фига. А на одну стипуху жить подохнуть проще.

Да уж, согласился я, с такими доводами не поспоришь.

- Короче, тут один кент аптеку открывает. Презервативы, таблеточки, остальная байда, то есть как и везде. Hарод у нас больной, сам знаешь, вода плохая, ТЭЦ травит, да еще этот реактор рядом - бизнес что надо, одним словом. Так этому мужику персонал требуется, медики, там, продавцы всякие. Пойдешь?

- Hо я же не фармацевт!

- И чё? Деньги, что ли, лишние? Ты не боись, никуда ты не встрянешь. Крышу, сам понимаешь, обеспечим. Зарплата черным налом, без всяких вычетов. Причем, замечу, никакого криминала. С законниками все в порядке.