Сергей Владимирович Михалков

Я хочу домой!

Драма в трех актах

и девяти картинах,

с прологом и эпилогом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Добрынин, майор, представитель Советского Союза.

Сорокин, капитан Советской Армии.

Саша Бутузов \

Ира Соколова \

Маша Любимова } советские дети.

Толя /

Владис /

Женя /

Соколов, подполковник медицинской службы.

Пескаев, капитан Советской Армии, комендант заставы.

Месяченко \

Цаплин / советские солдаты.

Смайда Ландмане, латышка, воспитательница приюта.

Янис, латыш, из перемещенных лиц.

Упманис, латыш, старший воспитатель приюта.

Кук \

Скотт } представители английской военной администрации.

Эйт /

Додж, американская журналистка.

Американский сержант.

Английский офицер-переводчик.

Вуpст, худая немка.

Шпек, хозяйка пивной.

Беккер, худой немец.

Мюллер, немец, учитель.

Марта, немка, его жена.

Английские и американские солдаты.

Действие происходит в 1948 году в одной из западных зон

Германии.

Премьера спектакля состоялась 22 марта 1949 года в

Центральном детском театре.

ПРОЛОГ

Перед занавесом - офицер Советской Армии майор Добрынин.

Добрынин

Минута бежит за минутой, за днями недели текут.

Пять лет, как в английских приютах советские дети живут!

Как нищих, детей одевают, не досыта дети едят,

По капле им в души вливают разведкой проверенный яд.

Над ними чужой и надменный британский полощется флаг.

Встречая английских военных, они говорят: "Гутен таг!"

Они на коленях в костелах и в кирхах молитвы поют,

А в дальних заснеженных селах их русские матери ждут...

Кем будет малыш из-под Пскова? Солдатом? Шпионом? Рабом?

Лишенным отчизны и крова безмолвным рабочим скотом?

Какого злодейского плана секретная тянется нить?

Какой дипломат иностранный велел ее в тайне хранить?

Спросить бы у мистера Кука, который заведует тут,

Хотел бы он сына иль внука устроить в подобный приют?

Спросить бы у мистера Скотта (коль есть у такого душа),

Хотел бы узнать он, что кто-то калечит его малыша?..

...У дымных развалин Берлина я был в сорок пятом году,

Я знал, что трехлетнего сына я дома, в России, найду!

Я ждал его возгласа: "Папа!" И вот я вернулся домой.

Сегодня несутся на Запад два голоса - детский и мой:

"В колледжах взращенные звери! Чудовища в масках людей!

Откройте приютские двери - верните советских детей!"

АКТ ПЕРВЫЙ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Английский сиротский приют. За решеткой, в полумгле

карцера, сидит мальчик. Откуда-то доносится нестройный

детский хор, поющий католическую молитву. За дверью

карцера возникает женская фигура.

Женский голос. Саша!.. Саша Бутузов!.. Ты здесь?

Мальчик. Я здесь, мисс Смайда!

Смайда (протягивает что-то мальчику через решетку). Возьми!

Саша. Спасибо, мисс Смайда!

Слышны шаги. Смайда исчезает. Саша ест, прислушивается.

Появляется Упманис. Саша вскакивает и вытягивается перед

вошедшим.

Упманис (ласково). Ну как, волчонок? Не надоело тебе сидеть в этой вонючей дыре? Молчишь?.. Вот до чего доводит дурное поведение! Вместо того чтобы быть сейчас со всеми на молитве, ты сидишь в карцере.

Саша. Меня здесь заперли.

Упманис (усмехнувшись). Ясно, что ты не по своей воле забрался сюда. Тебя наказали. Кто тебя наказал? Я тебя наказал.

Саша. За что вы меня наказали, мистер Упманис?

Упманис. Как будто ты не знаешь, за что тебя наказали! Ты же прекрасно знаешь, за что тебя наказали. Нечего было собираться и сочинять это дурацкое письмо. Кому из вас первому пришла в башку эта дурацкая мысль? Ну? Отвечай? Почему ты молчишь как пень! Кто тебя научил? Мисс Ландмане?

Саша. Никто меня не научил. Я сам.

Упманис. Я это предвидел. Хорошо, по крайней мере, что ты чистосердечно признаешься в своем дурном поступке. Теперь ты понимаешь, что вам не надо было писать это письмо?

Саша. Почему?

Упманис. Какое вам дело до того, как в Советской России живут советские дети?

Саша (помолчав). Нам интересно. Мы хотели, чтоб они нам ответили. Мы же ничего о них не знаем.

Упманис. И очень хорошо, что вы ничего о них не знаете. Чем меньше вы будете знать о них, тем скорее вы станете настоящими людьми. Благодарите господа бота и английское правительство за то, что вы сами живы и здоровы, что у вас есть крыша над головой. И нечего вам заниматься перепиской с маленькими коммунистами. И вообще, поменьше разговаривай и выполняй то, что тебе приказывают старшие.

Саша. Я выполняю.

Упманис. Плохо, плохо ты выполняешь то, что тебе приказывают! Ты точно не помнишь, что ты должен быть благодарен Красному Кресту Великобритании за все заботы о тебе. Повторяй за мной: "Я должен быть благодарен английскому правительству..."

Саша (повторяет). Я должен быть благодарен английскому правительству.

Упманис. А за что?

Саша (повторяет). А за что?

Упманис. За все заботы о тебе.

Саша (повторяет). За все заботы о тебе...

Упманис. Ты сирота. У тебя нет ни отца, ни матери. Ты бы умер с голоду, если бы не находился сейчас в этом сиротском приюте. Англичане и я - мы хотим сделать из тебя человека. А ты вместо благодарности все еще иногда говоришь на русском языке. Да еще поешь русские песни!

Саша. Я ведь русский, мистер Упманис!

Упманис. Какое мне дело до того, что ты был русским? Сейчас ты воспитанник английского приюта и должен говорить и петь на том языке, на котором тебя учат говорить и петь.

Саша. Я должен говорить только по-немецки?

Упманис. Ты должен говорить на том языке, на котором тебя учат...

Слышны приближающиеся голоса.

Мимо карцера проходят Скотт и Додж.

Скотт. Осторожно, мисс Додж!.. Здесь ступенька... Так... Теперь направо.

Додж. Благодарю вас, мистер Скотт! Куда ведет эта дверь?

Скотт. Это наш карцер. Мы им почти не пользуемся.

Додж. Напрасно, мистер Скотт! Иногда это помогает.

Скотт. Мы предпочитаем гуманные меры воздействия, мисс Додж! Дети много пережили во время войны. Их психика травмирована. Они должны почувствовать разницу между нашими методами воспитания и тем, что они видели у немцев... Теперь сюда, по этой лестнице...

Проходят. Голоса и шаги удаляются.

Упманис (Саше). Выходи, волчонок! Надеюсь, теперь ты будешь умнее...

Гаснет свет.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Столовая в сиротском приюте. Несколько столов, накрытых

клеенкой, убогие деревянные стулья. Один из столов

празднично сервирован на четыре человека: белая

скатерть, цветы, хлебница с нарезанным белым хлебом. На

стене - большой деревянный крест, обвитый зеленью.

В столовую входят воспитанники: Толя, Владис, Женя, Саша

Бутузов. За ними - Упманис и служащий приюта. В руках у

последнего алюминиевая кастрюля с дымящейся кашей.

Мальчики опрятно одеты, головы причесаны. Упманис

удовлетворенно осматривает сервировку стола. Дети

недоумевающе переглядываются.

Упманис. Вот что, волчата! Вам придется сегодня пообедать второй раз, и не совру, если скажу, что вы останетесь довольны. (Смеется, начинает сам раскладывать кашу по тарелкам.) На этот раз вы будете сыты по горло, и вам не придется вылизывать свои миски так, что их можно даже не мыть после вашего обеда. Нечего переглядываться. Будет все, как я сказал: здесь нет никакого подвоха. Вот я ставлю перед вами по полной тарелке, даю команду - и вы начинаете работать ложками. Это вы умеете делать, этому вас не надо учить.

Толя. А за что нас будут кормить второй раз?