Владимир Иванович ПИСТОЛЕНКО

Памятное лето Сережки Зотова

Повесть

Повесть о том, как богомольцы завладели душой мальчика, потерявшего родителей, и как товарищи вели борьбу за его освобождение.

________________________________________________________________

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Будем знакомы

Запретное место

Одни

Как быть дальше?

Нежданная гостья

Манефа Семеновна

Встреча с хрипатым

"Господи, спаси папу!"

Опять Таня

"Ты обещан..."

Новый классный

Ничего определенного

На Самарке

"Помогите, ребята!"

Решение Манефы Семеновны

Встреча у калитки

"Балалайка, заиграй-ка..."

На рассвете

Ранний гость

Начало положено

Вызов

Без вины виноватый

Клятва

"Молния"

Дожди начинаются

"Здравствуй, дружочек!"

Еще клятва

Поиски

"Мы - ваши шефы"

"И я с вами"

Первая удача

Фронтовая вахта

Испытание

Развязка

________________________________________________________________

ПОСВЯЩАЮ ВНУЧКЕ ТАНЕ

А в т о р

БУДЕМ ЗНАКОМЫ

Сквозь открытое окно солнечный луч проник в комнату, забрался на небольшую деревянную кровать и пополз по лицу Сергея. Дойдя до носа, он на мгновение задержался и затем, словно вдруг решившись, начал озорно щекотать нос спавшего мальчика. А Сергею снилось, будто он играет с Шариком. Шарик встал на задние лапы и шершавым языком старательно облизывает другу лицо. Сергей пытается оттолкнуть рыжего, увернуться, ему щекотно, он смеется и чихает...

Мальчик сел на постели, поджав под себя ноги, оглянулся - Шарика нет. Куда спрятался?

Спрыгнув на пол, Сергей осмотрел все углы комнаты. Собаки нигде не было.

Дверь из сеней открылась, и, согнувшись, чтобы лбом не стукнуться о косяк, в комнату вошел широкоплечий, громадного роста человек. Это был отец Сергея - Николай Михайлович Зотов. Голубая майка плотно обтягивала его могучую грудь. Серые брюки старательно отутюжены. Чисто выбритое лицо улыбалось. Голубые глаза под черными, немного лохматыми бровями блестели весело.

- Встал?

- Ага...

- Ты что, сын, вроде какой-то задумчивый?

- Шарика ищу. Был, а нет.

- Так он же во дворе. И все время со мной. Я там ворота взялся чинить...

Отец распахнул дверь и, чуть подавшись вперед, крикнул густым, могучим басом:

- Ша-рик!

Сергей даже опомниться не успел, как, прошмыгнув между ног Николая Михайловича, в комнату влетел, словно небольшой огненный шар, рыжий пес. Он был так доволен приглашением, что слегка повизгивал от восторга и, не зная, как выразить свою беспредельную радость, бешено носился по комнате. А Николай Михайлович и Сергей молча смотрели на него и довольно усмехались.

- Так где был Шарик?

Сергей смущенно пожал плечами.

- Ты его, должно быть, во сне видел.

- Правильно, - обрадовался Сергей. - Конечно, во сне!

А Шарик в это время подпрыгнул, перевернулся в воздухе и плюхнулся у ног Сергея, подняв кверху все четыре лапы. Он, видимо, устал и, широко раскрыв рот, часто-часто дышал. Он даже зажмурил глаза, будто ни на кого и ни на что не обращает внимания. Но едва Сергей шевельнул рукой, чтобы погладить его, как рыжий комок снова взвился и еще быстрее закружил по комнате. Сергей за ним. Беготня закончилась тем, что Шарик остановился, поднялся на задние лапы и, довольный, помахивая коротким хвостом, заковылял к своему хозяину. Когда же Сергей подбежал к нему и, прижавшись, начал гладить, Шарик проделал все то, что несколько минут назад Сергей видел во сне.

- Не давай лизать себя! - прикрикнул отец.

- Не лижись, - строго сказал Сергей и слегка отстранился от пса.

Тот догадался, что им недовольны, и с беспокойством взглянул сначала на младшего, потом на старшего хозяина.

- Да ты не бойся, дурень, - добродушно пробубнил Николай Михайлович, - ты же хороший пес. И мы с Сережкой тебя очень любим. Только не надо лизать его. Вот и всё.

Шарик напряженно слушал, будто хотел понять и запомнить каждое слово, а когда старший хозяин наклонился и потрепал его по спине, изловчился и, желая доказать, как хорошо все усвоил, ловко лизнул ему губы.

Сергей ликовал. Николай Михайлович тоже посмеивался и добродушно отчитывал опять развеселившегося пса.

У Зотовых Шарик жил недавно, с минувшей зимы. И достался он им случайно.

Дело было в декабре. Однажды в выходной, вечером, отец и сын пошли немного прогуляться. На дворе уже стемнело. Мела небольшая поземка, и под ногами похрустывал свежий снежок. В такую погоду только и гулять.

Дорогой им послышалось, будто где-то неподалеку скулит собака.

- Это она плачет? - поинтересовался Сергей.

- Видно, хозяина, зовет, - предположил отец.

Гуляли долго. Дошли почти до станции. О собаке забыли. Но на обратном пути снова услышали ее. Теперь она уже не скулила, а протяжно и тоскливо выла.

- Пап, слышишь, опять хозяина зовет.

- Да вот... зовет... - как-то неопределенно сказал отец.

Остановились, прислушались. Вой доносился откуда-то со стороны реки.

- Может, пойдем узнаем? - предложил отец.

- Пойдем, - охотно согласился Сергей.

Они свернули в переулок и двинулись на собачий вой. На пустыре неподалеку от реки нашли собаку. Она была привязана к телеграфному столбу и стояла на небольшом пятачке, видимо ею же утоптанном, среди свежего сугроба.

Увидев людей, собака перестала выть.

- Кто же это привел тебя сюда на погибель? - с сочувствием сказал Николай Михайлович. - Да еще привязал... - недовольно добавил он. - Ты бы, глупая, перекусила веревку, и все. Или, может, кусать нечем, зубы от старости повыпали?

- Пап, давай отвяжем, - попросил Сергей.

- Ну что ж, можно попытаться, - согласился отец и стал осторожно по сыпучему снегу подбираться к собаке.

Сначала казалось, что собака покорно следит за приближающимся человеком, но, когда он очутился совсем рядом, она оскалилась и зарычала. Правда, тихо и беззлобно, скорее, не для угрозы, а ради порядка.

- Успокойся, глупая, - ласково заговорил Николай Михайлович, - мы же тебе ничего плохого не сделаем. Наоборот, хотим выручить. Тебя здесь и волк может сожрать, да и замерзнуть не мудрено. Ночью, похоже, метель разгуляется...

Он подобрался к самому столбу, снял варежки и стал отвязывать веревку. Оказалось, что это не веревка, а провод. Потому-то собака и не могла перекусить его.

Распутав узел, отец отпустил один конец, а другой потянул к себе. Провод не был привязан, а только продет в кольцо ошейника и свободно выдернулся оттуда. Очутившись на воле, собака бросилась бежать прочь.

- Видел, как припустила? - добродушно рассмеялся отец. - Каждое живое существо, брат, свободу любит.

Они немного постояли, пока освобожденная пленница не скрылась в переулке.

- Пап, а зачем ее тут привязали? - поинтересовался Сергей.

- Вот и я об этом думаю. - Николай Михайлович помолчал, затем сердито добавил: - Взять бы того, кто привязал, да самого к столбу на часок. Чтоб знал, как издеваться над животным.

- Пап, она домой побежала? - не унимался Сергей.

- Куда же еще? Только там ее, пожалуй, не очень-то ждут.

- Почему? - недоумевал Сергей.

- Уж если привязали здесь, то, значит, не очень нужна. Гляди возьмут да снова сюда приволокут, и тогда бедняге ночью конец. Ну ладно, хватит разглагольствовать, двинулись. А то мама небось заждалась ужинать.

Отец взял Сергея за руку, и они торопливо зашагали домой. Ненароком оглянувшись, мальчик остановился словно вкопанный и потянул отца за рукав.

- Пап, гляди!.. Гляди...

Приотстав всего лишь на несколько шагов, слегка прихрамывая, следом за ними шла собака. Хотя на дворе уже были сумерки, Сергей сразу же узнал ее.