Внимание случайного прохожего наверняка привлек бы застывший у парапета рослый человек в рубахе, украшенной светящимся биоценозом верхней юры. Человек очень сосредоточенно (как и подобает внимательному наблюдателю) вглядывался в темноту открытого моря... закрытыми глазами. Что видит он сквозь плотно сомкнутые веки? "Да, - спросил себя Кир-Кор, что же я вижу?.." Он никак не мог определиться в пространстве поля зрения Марсаны. В темной, овальной (подобно очертанию глаза) Вселенной виделось нечто округлое, еще более темное, кое-где пронизанное лучистыми звездочками, проблесков... Аура Марсаны, увы, не обладала поисковой реактивностью - дикая и потому беспомощная, как младенец, аура, и наивно было бы ждать от нее осмысленной пиктургии. Даже в ответ. С другой стороны, чтобы младенец мог развиваться нормально, с ним надо общаться. Бережно, не пугая. Для начала, к примеру, совместить аурические спектры зрительных восприятии в инфракрасном диапазоне. (Чем длиннее "фитиль" тем ярче охватное "пламя", избравшее своим камертоном "фитиль" чужой ауры).

Кир-Кор, не зная еще, что из этого выйдет, мягко задействовал пиктургический резонанс...

В овальной Вселенной зрения Марсаны что-то произошло. Что-то сдвинулось, словно сошла пелена, округлая темнота приобрела коричневатый оттенок, а верхняя часть овала заметно побагровела. Кир-Кор чуть усилил резонансный нажим, расширил спектры основных восприятии. С внезапной ясностью он увидел вверху подсвеченную багрянцем палубу катамарана и на несколько мгновений потерял ориентировку в пространстве. То ли палуба над головой, то ли сам завис над палубой вверх ногами... Подрабатывать пиктургический ракурс он не решился - оставил как есть. Из каюты вышла вверх ногами вишнево-красная фигура с каким-то свертком в руке. Послышалось шипение баллончика - сверток уродливо вспух, прилип к перевернутой палубе вогнутой глыбой. "Пневмокресло", - понял Кир-Кор.

Возглас Марсаны:

- Матис!..

- Что случилось?

- С тобой! Посмотри на себя! О, небо!.. Взгляни на свои руки!

Матис, помедлив, спросил:

- Что я должен видеть на них в темноте?

- Ты светишься, как раскаленный идол из металла!

- Да?.. Как Молох?

- Смотри, и с морем что-то случилось!.. Неужели не видишь? Красновато-коричневое и кое-где прозрачное в глубине... И звезды какие-то странные...

- Позволь... а с тобой ничего такого?.. - обеспокоился вишнево-красный Матис-Молох. (Действительно, непривычное и, наверное, жутковатое зрелище для Марсаны). - Ты сядь, пожалуйста, сядь.

- Мне надо сесть, - согласилась Марсана. (Пневмокресло дернулось, исчезло, и вместо него Кир-Кор увидел у себя над головой протянутые к бортовому канату длинные, налитые пурпурным свечением ноги). - О, смотри, и я с огоньком! - Она растерянно рассмеялась. И тут же оборвала смех.

- Перегрелась на солнце? - предположил озадаченный капитан.

- Ничего подобного. А вот если... Может, внушение?

- Откуда?

- Мне кажется, все это - результат общения с Кириллом. Есть в нем что-то такое... магическое.

- Ты это как-нибудь ощутила? - с тревогой спросил светящийся Матис. Присел на корточки (словно приклеился к перевернутой палубе головой вниз, как летучая мышь), положил рядом спикард. На багровом лице - рубиновые яблоки глаз.

- Перед тем, как все вокруг покраснело, я очень явственно слышала свое имя. Будто голос Кирилла... И после этого... так странно... Может, я сошла с ума?.. Чувствуешь? Умопомрачительно пахнет левкоями... Нет, аромат пуэрарии.

- Пуэрарии!.. - протянул Матис. - П-понятно...

- Что "понятно"? Ох, ну и вид у тебя!

- Это тебе, кузина, привет с Театрального.

- Какой еще привет?

- Аурический.

- Чуточку бы яснее, кузен...

Матис молчал.

- Взялся говорить - договаривай!

Матис молчал.

- Помнится, ты осмотрел его стетосканом. И что же?..

Матис упорно молчал.

- Что? - настаивала Марсана. - Два сердца? Ганглии кислородный абсорбции? Сателлитовый надселезеночный суперганглий? Что?!

- Ничего, - сказал Матис. - Кирилл был непроницаем.

- А стетоскан твой в порядке?..

- Думаю, да.

- Поворачивай на Театральный, - тихо распорядилась Марсана. - Почему ты мне ничего не сказал?

Матис молчал.

- Я сказала, поворачивай! Или хочешь, чтобы я самостоятельно, вплавь?

- Нет, - выдохнул Матис. - Не надо. Не заводись. Даже если он действительно грагал...

- О, я безмозглая водоросль! - простонала Марсана. - С первого взгляда было заметно, что он не просто дигеец!..

- На твоем месте я сперва поразмыслил бы, зачем он так стремился на Театральный.

- Знаю зачем. Догадалась. Не настолько же я водоросль! Увы, там его ждет очень мощное разочарование.

- Это его забота, - сказал Матис. - Его. Понимаешь?

Теперь помолчала Марсана.

- Обезоружил меня ты своей правотой, - наконец признала она.

- Ты умная женщина, - с грустью в голосе резюмировал Матис.

- Я талантливая. Так талантливо усложнять себе жизнь...

- Поэтому я обязан рассказать тебе одну вещь, которая... либо излечит тебя...

- Продолжай. Либо?..

- Либо усложнит твою жизнь еще больше.

- Я слушаю.

- Слушать легко, а вот говорить... Я обещал твоей матери не говорить тебе этого. По крайней мере, еще три года.

- Матис, ты меня ужасно заинтриговал.

- Ей хотелось, чтобы ты не знала этого вообще.

- По крайней мере - до своего тридцатилетия?

- Да.

- При чем здесь мой будущий юбилей?

- А позже эта сокрытая информация не будет иметь для тебя прикладного значения.

- О, мой интерес вырос втрое! Ты решился нарушить табу самой обожаемой из своих многочисленных теток!..

- Не осуждай ее, в пользу табу есть веские доводы. Вернее - были. Она "виновата" в одном: хотела видеть свою дочь счастливой.

- И вдруг сегодня этому помешало некое обстоятельство?

- Еще нет, но... Я не слепой, Марсана.

- Приятно мне это знать.

- Я тебя хорошо понимаю. Конечно, молодой, эффектный грагал. Если он и в самом деле грагал. Море ясноглазого обаяния... Они чрезмерно обаятельны здесь, у нас на Земле. Но там... Может быть, там, у себя, они не совсем такие, кто знает. Может, недаром их пытаются отгородить от нас запретительными параграфами "Конвенции Двух".


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: