Готовясь к недовольной реакции со стороны матери, Син закусила нижнюю губу и затаила дыхание. Но, услышав ответ Ладонии, она удивленно посмотрела на Уорта.

– И ты так считаешь? Нет, а я не согласна. Нахожу эту идею просто несерьезной.

– Она гораздо умнее тебя, – подал голос Уорт, наклонился вперед и покрутил указательным пальцем у виска.

– А как же работа?.. Да, наверное, ты сможешь позвонить и сказать, что я заболела.

Син продолжала выдвигать одно возражение за другим, но Ладония разбивала их, словно глиняные статуэтки. Уорт подал Син знак, что идет в спальню собирать вещи. К тому времени, как она закончила говорить с матерью, он уже вернулся с небольшим чемоданом и соответственно одетый для поездки на тропический курорт.

– Она посчитала эту идею превосходной, да?

Ошеломленная, Син повернулась к нему:

– Уорт, я все еще не уверена. По-моему, это неприлично. Что подумают люди?

– Какие люди?

– Все, кто узнает об этом.

Уорт наградил ее своим самым скромным, застенчивым взглядом.

– Ты имеешь в виду, что ты привлекательная вдовушка, а я мужчина с дурной репутацией в отношении женщин?

– Вот именно. Я не могу поехать на уик-энд с привлекательным холостяком.

– Но для тебя-то я не «привлекательный холостяк». А просто Уорт.

– Но никто не знает об этом.

– А кого это волнует?

– Меня.

Начиная терять терпение, Уорт тяжело вздохнул:

– А кто узнает об этом? Если кто-то спросит тебя, скажи, что поехала в Акапулько с лучшим другом. И это – истинная правда. Мы же не рассматриваем друг друга в качестве сексуальных партнеров. Ведь тебя не волнуют мои отношения с другими женщинами, не так ли?

– Разумеется.

– Ну вот, и здесь то же самое.

Син пробормотала:

– Вовсе нет. – Хотя Уорт и был ее лучшим другом, он все-таки являлся очень привлекательным сексуальным партнером. Вряд ли кто-либо поверит, что уик-энд в обществе такого мужчины может быть невинным для любой вдовы моложе семидесяти пяти лет.

– Нам надо торопиться. Уже девятый час. – Пока они разговаривали, Уорт запер квартиру, и теперь осталось только включить охранную сигнализацию.

Син схватила его за руку.

– Уже поздно. Поезжай без меня. Я не успею собраться.

– Я тоже взял самый минимум, – возразил Уорт, показывая на свою сумку. – Остальное купим на месте. И все, никаких возражений. – Шутливо шлепнув Син, он потащил ее к лифту.

Заехав на минутку домой к Син, они взяли ее чемодан, который уже собрала Ладония, и помчались в аэропорт. У Син едва хватило времени, чтобы сменить костюм на шелковые блузку и шорты.

Ладония вызвалась подвезти их, поэтому не пришлось связываться с парковкой и ехать на автобусе к терминалу. Пока они ожидали объявления на посадку, Ладония пообещала встретить их по возвращении в воскресенье вечером.

– Брэндон, ты себя хорошо чувствуешь? – спросила Син, прикладывая ладонь ко лбу сына. – У него щеки горят. Наверное, температура.

– Нет у него никакой температуры, – возразил Уорт, поднимая Син, стоявшую на коленях перед сыном. – А щеки горят потому, что он очень радуется своему новому пистолету. Правда, крестник? – Он потрепал Брэндона по щеке.

Мальчик держал в руках игрушечный шестизарядный револьвер. Он крутанул его на пальце и сунул в кобуру, висевшую на бедре. Потом улыбнулся крестному отцу, который всегда баловал его.

– Это отличная штука, Уорт.

– И очень дорогая, – напомнила Син. – Уорт, ты же знаешь, что не стоит ничего покупать в киосках аэропорта.

– Если он захотел сделать Брэндону подарок, то не надо ругать его за это, – вмешалась Ладония.

Уорт заключил ее в объятия и шумно чмокнул в щеку.

– Я люблю эту женщину, – заявил он.

Ладония осталась довольна подобным проявлением чувств.

– Я только надеюсь, что игрушка займет Брэндона, пока меня не будет дома. – Син произнесла эту фразу довольно тихо, но мать услышала.

– О Брэндоне не беспокойся. Я так займу его, что он и не заметит твоего отсутствия. И вообще, ни о чем не думай, кроме отдыха.

– Но со времени смерти Тима я ни разу не оставляла его одного на ночь. – Как и все матери в подобных случаях, Син испытывала тревогу и чувство вины.

– Небольшая разлука пойдет на пользу вам обоим.

– А вдруг он подумает, что я не вернусь?

Уорт обнял Син за плечи.

– Может быть, ты успокоишься? Разве он встревожен твоим отъездом?

Брэндона действительно абсолютно не волновал предстоящий отъезд матери, он прекрасно развлекался, спрятавшись за креслом и целясь оттуда в пассажиров из своего нового игрушечного револьвера.

– Давай-ка веди ее в самолет, пока она не передумала, – предложила Ладония Уорту, когда объявили посадку на рейс.

– Я тоже так думаю.

Не в силах сдержать слезы Син на прощание поцеловала Брэндона. Мальчик почувствовал некоторое смущение от того, что его обнимают прилюдно. Поэтому он постарался побыстрее вырваться из объятий матери. Слезы все еще стояли в глазах Син, когда Уорт уселся в кресло рядом с ней, закинув вещи на полку.

– Плакать не разрешается, – строго предупредили.

– Не буду, обещаю. – Син улыбнулась сквозь слезы.

– Ремень пристегнула?

– Все в порядке. Но я просто рехнулась, позволив уговорить себя. Все эти дни я буду беспокоиться о Брэн-доне.

Когда самолет взлетел, Уорт, вполне искусно имитируя Ворчуна Маркса, шевеля бровями и попыхивая воображаемой сигарой, промолвил:

– Ты еще никогда не проводила уик-энд со мной, крошка.

– Только не пытайся отвлечь меня от этой печальной сцены прощания. Я обещала тебе не плакать, но насчет грусти разговора не было.

Уорт протянул руку и неожиданно схватил Син за голое колено.

– Ох! Прекрати, Уорт, щекотно!

– А я знаю. Ты всегда боялась щекотки именно в этом месте.

– Прекрати. Ах! – Син даже подскочила в кресле на несколько дюймов, когда он снова сжал ей колено. – Я же сказала, перестань. – Отталкивая его руку, она рассмеялась.

Уорт обнял ее, потерся носом о шею и прошептал:

– В понедельник ты скажешь мне спасибо. Мы чудесно проведем время. Вот увидишь.

– Вы молодожены?

Уорт поднял голову, продолжая обнимать Син. Они вдвоем вопросительно уставились на стюардессу.

– Вы молодожены? – повторила она. – На этом позднем рейсе у нас всегда много молодоженов.

– Гм, нет, – буркнул Уорт.

Стюардесса бросила взгляд на обручальное кольцо Син, которое та продолжала носить после смерти мужа.

– Ах, – она дружелюбно улыбнулась. – Вы женаты давно, но до сих пор любите друг друга.

– Ну, мы… – Син замялась. – Мы не женаты.

– Она жена моего лучшего друга, – пояснил Уорт.

Губы у стюардессы округлились.

– Ох, я понимаю.

Когда она отошла, Уорт и Син расхохотались.

– Они считают, что не следует тратить электроэнергию на освещение дороги, да?

Син навалилась на Уорта, когда водитель такси на скорости заложил такой крутой вираж, что даже безбожник вспомнил бы в этот момент о Всевышнем. Сквозь пыльные окна колымаги она могла разглядеть с одной стороны дороги отвесные скалы, а с другой – зияющую пустоту.

– Ну и радуйся, – ответил Уорт, ерзая локтем по груди Син, пока не нашел для него место в ложбинке между грудей. – Если бы ты могла видеть, что творится вокруг, то перепугалась бы.

Машину здорово тряхнуло, и Син от страха крепко вцепилась в Уорта.

– А ты бывал здесь раньше?

– Один раз. Но очень давно. Нам пришлось приезжать сюда по делам.

– Нам? Ты имеешь в виду себя и Тима?

– Да.

– А он никогда не говорил мне, что ездил с тобой в Мексику.

– Правильно. И еще взял с меня клятву, что я никогда не проговорюсь тебе об этом.

– Почему? – Заметив усмешку Уорта, Син подозрительно посмотрела на него, прищурившись. – Что вы тут делали?

– Мужчины есть мужчины.

Из аэропорта с ними ехали еще шестеро пассажиров. Всех вместе с багажом разместили в пыльном салоне дряхлого фургона. По радио гремела музыка в исполнении духовых инструментов. Все просьбы уменьшить звук остались без ответа. Как только здешние водители договаривались с пассажирами и получали плату, они, по обыкновению, сразу забывали, что говорят по-английски.