Враги диких собак — крупные кошки. Враги кошек — волки, когда они в стае и дикие собаки. Не потому, что они охотятся друг на друга, а из-за того, что охотятся на территории друг у друга, буквально отбирают пищу друг у друга. Видите, как просто объясняются некоторые поведенческие схемы при помощи этологического анализа. Именно поэтому кошка может с безопасного места долго и спокойно наблюдать за собакой, а собака же при виде кошки сразу возбуждается и мчит ее пугать. Срабатывает инстинкт, собака призывает несуществующую стаю. Кошка же существо одинокое, стаями не жила, ей, кроме близких родственников, звать некого и незачем.

В играх щенков и котят легко заметить несуществующих врагов, от которых они прячутся. И дети, и животные в детстве обожают «пугаться» по-нарошке. Любопытно еще и то, что именно в детстве щенки и котята могут подружиться.

Молодые животные очень много играют — между собой, с родителями, с детенышами других видов, с предметами. Даже те виды, которые всю взрослую жизнь живут угрюмыми одиночками, — медведи, дикие кошки, например, — в детстве очень общительны и игривы. Игры не только приятное провождение времени, они необходимы для полноценного развития особи, как физического, так и психического. Лишенные игр детеныши вырастают агрессивными, трусливыми. Их реакции на ситуации, особенно при контактах с другими особями, часто ошибочны. Им трудно образовывать пары, жить в мире в стае; достается и их детенышам. Фактически это как бы преступники в мире животных.

Этологи видят в играх тренировку, проверку выполнения врожденных программ поведения — как подходить к своим, как действовать с половым партнером, детенышами, объектами охоты, как убегать от хищника, как драться, как побеждать и как уступать, как рыть, строить, прятать.

В играх можно нарушать личную дистанцию, вступать в телесный контакт с партнером, бороться, — словом, узнать, что такое другая особь, чего от нее можно ожидать и как себя вести. Большинство игр — вариации на три главные темы: «хищник — жертва» (один убегает, другой ищет, догоняет, ловит), «брачные партнеры» (разыгрываются ритуалы знакомства, ухаживания, сопровождения, спаривания, борьбы за самку, строительства гнезд), «родители — дети» (один делает вид, что кормит другого, защищает, согревает, чистит, переносит с места на место и т. п.).

Для игр обязательна смена ролей. Сначала один изображает хищника, а другой — жертву, а потом — наоборот. Молодой самец выполняет ритуалы то самца, то самки, самка выполняет ритуалы самца. Молодая особь проверяет не только те действия, которые ей всерьез предстоит производить в будущем, но и те, которые будет выполнять партнер, объект охоты или враг.

Очень интересно, что в детстве воспроизводятся и такие программы, которыми взрослые уже не пользуются, но которые были у предков. Наша взрослая кошка охотится двумя способами: подкарауливает, затаившись, или прыгает, подкравшись. Она прижимает добычу двумя лапами к земле. А котята, играя, демонстрируют еще несколько способов: догоняя, ударяют в конце лапой по спине жертвы (как львы), догоняя, хватают двумя передними лапами (как гепарды), прыгая сверху, вцепляются зубами в загривок жертвы (как леопарды и рыси). Играя на гладком полу шариком, они, согнув лапу крючком, резким движением поддевают его снизу и подбрасывают вверх. Это ловля рыбы из воды, так охотится кошка-рыболов. Что это, запасные программы или программы предков?

Присмотримся, во что играют наши дети, во что играли в детстве мы сами, что нам нравилось, к чему нас тянуло. Игры в догонялки, прятки, пап и мам, мнимое кормление кукол, уход за ними, борьбу, коллективную борьбу (игры в войну) — все знакомые темы, общие с животными. Поэтому дети так легко находят общий язык и играют с щенками, котятами, козлятами.

Конечно, дети играют в не меньшей степени и в чисто человеческие игры, в которые со щенком не поиграешь, подражают труду взрослых, играют в специально разработанные родителями, воспитателями игры, в игры, развивающие память, эрудицию и т. д. Но здесь не о них речь. У многих животных есть врожденные программы строить себе убежища или занимать подходящие места — дупла, пещеры. И дети, и щенки с котятами проходят период увлечения строительством примитивных настилов, шалашей, а к дуплам, пещерам и похожим на них искусственным выемкам их тянет очень сильно. И неверно думать, что они подражают взрослым, строящим дома. На оборудованной площадке для игр могут стоять очень уютные домишки, большие кубики, из которых можно построить дом, но, если где-нибудь в углу площадки растет дерево с большим дуплом, оно гораздо сильнее притягивает детей, нежели подготовленные взрослыми сооружения.

Важно, кстати, не спутать игровые убежища котят и собак с гнездом, которое начинает готовить молодая кошка или сука, готовясь к воспроизведению потомства. Вот тут-то любая помеха может вызвать серьезный протест животного. И вопросам любви к родителям мы посвящаем следующую главу.

Как и некоторые животные — волки, дикие гуси, мы помним и любим своих детей до конца жизни. А они нас? Тоже, но их реакция имеет возрастную программу. Ребенок, родившись, импринтингует (запечатлевает) мать — ее образ, голос, запах, даже ритм пульса. Все ее качества окрашиваются положительными эмоциями (она, как и запечатленная родина, лучше всех) и обсуждению со стороны рассудка не подлежат, пока дитя находится в зависимом возрасте.

У человеческого ребенка явно есть и потребность иметь отца. Это очень важное наблюдение. Оно говорит о том, что когда-то, у кого-то из наших предков отцы были подключены к заботе о потомстве. (У кого и как — это тема отдельного исследования.) Вам желание ребенка иметь отца кажется само собой разумеющимся. А мне — нет. Потому что я знаю, что у человекообразных обезьян самцы о детях не заботятся и детеныши в отцах не нуждаются.

По программам, общим со многими животными, родитель противоположного пола — одновременно и модель будущего брачного партнера. Поэтому дети часто проходят период влюбленности в одного родителя и ревности его к другому. Чуть позже мы обсудим, почему и для чего естественный отбор примешал к любви к родителям немного половой любви. Эта нужная примесь из-за того, что происхождение ее люди не понимают, зачастую оказывается очень горькой. Значительная часть фрейдистских комплексов — плод этой инстинктивной программы.

С наступлением половой зрелости молодого поколения семья у большинства животных должна распасться, чтобы дети начали самостоятельную жизнь. Инициатива в осуществлении распада семьи у многих видов животных возложена на молодых. Они начинают инстинктивно проявлять такое поведение, которое нетерпимо для взрослых. Подросшие самцы время от времени обращаются с отцом, как посторонние взрослые самцы, раздражая его и даже угрожая ему. На старого самца такие нападки действуют вызывающе, и он дает отпор им, демонстрируя всю мощь своей агрессивности, перед которой молодой самец пасует и возвращается к зависимому детскому поведению. Однако стычки повторяются, и в конце концов выводок распадается, так как родители перестают узнавать в молодых своих детенышей, а молодые — своих прежних родителей.

Когда эта программа начинает действовать у человека, она порождает проблемы «отцов и детей». Современные дети так называемого трудного, переходного возраста еще полностью зависимы от родителей юридически, территориально, материально и духовно. Они не могут покинуть семью. Это усиливает конфликт, так как программа не достигает успеха. Видя, как иногда при этом искажается поведение подростка, сколько мук претерпевает он сам, не зная, что с ним происходит, как страдают родители, тоже ничего не понимая, ясно осознаешь вдруг, как властны над человеком инстинктивные программы поведения предков. Можно сказать, что подлинно человеческие отношения между родителями и детьми складываются лишь после того, как переходный возраст пройдет.