Еще одной болезнью, поразившей хлеба и снизившей урожай в 1932 году, была спорынья — ядовитый паразитный гриб, особенно распространившаяся в 1932 году. Наиболее часто спорыньей поражается рожь. Пораженные спорыньей зерна содержат очень ядовитые алкалоиды, например лизергиновую кислоту, ее производным является знаменитых наркотик-галлюциноген — ЛСД. Употребление в пищу зерна ржи, зараженной спорыньей, ведет к заболеваниям, сопровождающимся галлюцинациями, болезнь в тяжёлых случаях нередко заканчивается смертельных исходом. Этот факт мог стать одной из причин необычно высокой смертности от голода в 1932 году по сравнению с другими случаями голода [23].

Не случайно в августе 1932 года Наркомзем выпустил предписание принять срочные меры по борьбе с спорыньей. Это предписание отражало секретные распоряжения и доклады ОГПУ о том, что имеются массовые случаи заражения зерна спорыньей сопровождающиеся заболеваниями и смертями среди крестьян, употреблявших зараженное зерно [50, с. 17].

Интересно, что в год «голодомора» на Украине выходит книга про эрготизм [33] и это простое совпадение. Как вы думаете, люди впервые за неделю-другую ознакомились с вопросом, и решили написать книгу? Или все-таки проблема актуальна перед этим в течение нескольких лет?

Хотя Постановление Наркомзема о борьбе с опасностью вышло, но на том же Северном Кавказе крестьяне прямо по свидетельству Шолохова делали все возможное, чтобы спорыньи в зерне было много или очень много (давали пшенице несколько упреть, — чтобы ее не забрали — как негодную для экспорта).

Шолохов четко указывает на создание условий для спорыньи: «Подъехал к одному стану. Человек 50 мужчин и женщин лежат под арбами, спят, вполголоса поют, бабы ищутся, словом, празднуют. Обозленный, я спрашиваю: „Почему не растрясаете копны? Вы что, приехали в поле искаться да под арбами лежать?“ И при сочувственном молчании остальных одна из бабенок мне объяснила: „План в нонешнем году дюже чижолый. Хлеб наш, как видно, весь за границу уплывет. Через то мы с ленцой и работаем, не спешим копны сушить… Нехай пашеничка трошки подопреет. Прелая-то она заграницу не нужна, а мы и такую поедим!“»

Знали ли эти люди, что своей ленью, тупостью и жадностью они приговаривают к мучительной смерти себя и своих детей? Плевать им было на страну, для которой срочная индустриализация была вопросом жизни и смерти, плевать на детей в городах, куда должен был поставляться их хлеб. Главное не — переработать и не отдать того, что кажется слишком много. Тупые, жадные и ленивые идиоты. Что, их такими тоже Сталин сделал?

В результате в 1932 г. зерно оказалось сильно зараженным различными грибками. Об этом писал Таугер. Ещё более подробное исследование провел Назаренко [39].

С прочими вредителями сельскохозяйственных культур в 1931–1933 годах также наблюдается крайне тяжелая ситуация. [39]. По луговому мотыльку эпизоотия охватила свыше 20 областей в 1932 году. В целом, для большинства насекомых-вредителей в 1932–1933 году наблюдалась вспышка численности, которая привела к частичной гибели посевов. Кроме этого, для 1932 года наблюдались массовое размножение и миграция саранчи для всех южных (особенно сухо степных и полупустынных) районов СССР.

Кстати, про «злобных коммунистов». Вот свидетельство, взятое из Интернета: «Колоски запрещали собирать именно из-за спорыньи. Чтоб люди не травились. Колоски принимали, а взамен давали эквивалентное количество чистого зерна. Это мне теща рассказывала. Она в войну на Дальнем Востоке жила. У них так было».

Почему в 1932 г. зерно оказалось сильно зараженным? Ответ очень прост — из-за нарушения крестьянами технологии ведения сельского хозяйства. Когда зерно массово не провеивается, например, когда оно воруется и прячется без провеивания. Но все-таки того, чтобы было массовое хроническое отравление надо, чтобы к этому году возникло массовое засорение полей грибковыми вредителями зерна.

Расследование, которое провели Покровский и Назаренко, показало, что технология сельского хозяйства шла в годы НЭПа под откос. Да! Именно так! В годы НЭПа произошла сильнейшая деградация технологии земледелия. Условия для этого зрели долго — с 1917 года. После Гражданской войны при резком ослабевании государства произошло обвальное измельчение наделов: землю у помещиков отобрали и раздали крестьянам в массе совершенно неграмотным крестьянам, а колхозы ещё не встали на ноги. Они всю жизнь из поколения в поколение работали на помещика, выполняя то, что скажет приказчик, а тут надо было всё продумывать самому. А они этого не умели. Учиться тоже не хотели — составляемые и рассылаемые инструкции пускались на самокрутки.

В результате в сельском хозяйстве крестьяне массово утратили технологию земледелия, особенно масштабным был процесс на Украине и в Российском Черноземье. Получившие землю после революции малоземельные (имевшие землю, но настолько мало, что обработка ее не кормила) и безземельные крестьяне, составлявшие на Украине до 90 % всего крестьянства, — не имели из поколения в поколение навыков грамотного землепользования. Приблизительно такая же картина была в Центрально-Черноземной области и в Поволжье. На Дону и на Кубани коренное крестьянство в гражданскую войну понесло огромные потери, подвергаясь ударам со сторон всех участников войны. После Гражданской число специалистов сельского хозяйства резко уменьшилось. Многие из них были не востребованы единоличниками, которым теперь жилось чуть легче и которые не хотели напрягаться, поскольку тягостность крестьянского труда была очень высока.

Культурные крупные землевладения на Украине составляли весьма основательную часть земли. В ходе гражданской войны крестьянам Украины было передано 15 млн. десятин помещичьей земли и 8 млн. десятин земли кулацкой. А всего засеяно в 1932 году на Украине было 18 млн. десятин. А ведь были же и просто крестьянские земли — с дореволюционной поры! Вот и попробуй все эти земли испортить. На это время нужно — долгие годы неустанного труда. Впереди маячил системный голод не только от потери урожайности, но и от массового незасева земель.

Существенный вклад в порчу земли и, следовательно, зерна внесли нарушения правил севооборота, когда для поддержания урожайности земли, одна сельскохозяйственная культура сменяет другую. В 1932 году это проявилось особенно остро.

С мест потоком шли доклады, что колхозники пренебрегают необходимостью ротации культур [50, с. 37]. Даже колхозы практически перестали бороться с сорняками [50, с. 36]. Не говоря уж о единоличниках, где ситуация была просто катастрофической. Даже когда Наркомзем издавал распоряжения о проведении профилактических мероприятий и об обработке зерна, руководство колхозов их не выполняло, о единоличниках и речи не было. Посевной материал не обрабатывался формалином для предупреждения головни, как предписывалось Наркомземом — не хватало формалина в стране, из-за крайней слабости транспортной сети не могли его подвезти, а крестьяне ещё и «не хотели травиться» и т. д. [50, с. 16]. «Не хотели травиться формалином» — пришлось травиться токсинами грибков.

По Назаренко [39], катастрофическую ситуацию с распространением сорной растительности в 1932 году констатировало Всесоюзное совещание по борьбе с сорной растительностью при ВИЗРа. Ежегодные потери от сорной растительности составляли 200–300 млн. центнеров хлеба. В связи с этим правительство вынуждено было организовывать Всесоюзный комсомольский поход на сорняки (объявлен 6 января 1933 г.), в приветствии к которому нарком земледелия Яковлев писал: «На миллионах га сорняки забили культурные растения …». Засоренность полей озимой пшеницы в Степной зоне по Украине составила от 18 до 84 % в сырой массе, по яровой пшенице — 33–76 %, на Северном Кавказе — 34–97 %, по Нижней Волге (на яровой пшенице) — от 4 до 89, 5 %. Кстати, гибель посевов от сорняков отмечали и в случае попытки «свалить вину» на вспышку размножения вредителей. В общем, ситуация была такова, что во многих случаях тяжело понять, что растет на полях — сельскохозяйственная культура или сорная растительность.