— Левое. — Четко повторил клиент. — Так что приступайте, — он с достоинством вверил мне правую руку.

— Но если…

— Не пугайтесь, сильно не болело, а массировать стоило. Вы прекрасно справились.

— Спасибо, — я аккуратно согнула его руку в локте и положила на грудную клетку, чтобы помассировать плечо.

— А как вас зовут? Вы не представились. — Вдруг тепло улыбнулся мужчина.

— Оля.

— Оленька, очень приятно. Я Богдан Петрович.

— И я рада познакомиться. — С улыбкой пожала кисть руки, которую массировала.

— У вас прекрасные руки, — сообщил он и взял меня за руку выше кисти, — массируете давно?

— Руку…

— Что? — он продолжал удерживать за запястье, не понимая, какая волна паники начала меня затоплять. Стены стали белее, свет ярче, в глазах зарябило от слез. Неужели опять?!

— Пустите мою руку,… пожалуйста. — Прошептала тихо, чувствуя, что слезы вот-вот вырвутся наружу.

— Оля, что с вами?

— Ничего. Просто не…

— Что?

— Не-не… не трогайте меня! — я вывернула руку, и, пятясь, отошла назад. Остановилась лишь уперевшись спиной в стену. — Блин-блин, блиииин…

А сколько не блинкай слезы все равно потекли, сквозь пелену увидела озадаченный взгляд Богдана Петровича, который с трудом, но все же сел на массажном столе.

— Володя… — позвал массажиста мой первый клиент. И тот через мгновение пулей влетел в комнату, забыв потушить сигарету.

— Что здесь происходит?!

— Все… все в порядке… — ответила тихо, стараясь сдержать набежавшие слезы.

— Какой же тут порядок, — пробурчал Володя, оглядывая встревоженного Богдана Петровича.

— Я размяла, и разогрела … вы… вы можете приступать. — С этими словами спешно выскочила из комнаты. Переоделась, собралась и, оставив рюкзак в прихожей, прошла в садик. В глазах все еще щипало, а руки продолжали дрожать, как у алкоголички со стажем. С такими нервами мне светит психиатрическая. Будь проклят Денис…

Стерла слезы и постаралась глубоко дышать, приводя в порядок сердцебиение и успокаивая нервную дрожь. Через несколько минут смогла ощущать витавшие здесь запахи, еще через минуту различить изгородь, а далее и растения наполнившие садик. Здесь было уютно, как и во дворе перед домом росли туи, голубые елочки не выше метра и какие-то красные кусты с тонкими веточками. А дальше за оградой стоит парк, лист давно опал, но даже сейчас деревья были величественны и красивы в свете восходящей луны. Глядя на эту красоту, я поняла, что хочу домой. До боли хочу домой. Сейчас же, срочно, немедленно и не просто в комнату общежития, а к маме и к брату, на раздолье близ Днепра, на тот же холм с оврагами и на старое кладбище близ поселка Старые Кодаки, где тишина и умиротворение.

Домой…

И тут же оборвала себя. Домой нельзя. Поймут, мои родные все поймут и учиться дальше не пустят. Еще неизвестно, сдержал ли Леша слово. Хотя учитывая, что Димка за мной не приехал и в тюрьму за убийство или нанесение тяжких увечий не попал…, он не знает.

— Оля. — Меня тихо окликнул седовласый мужчина средних лет и невыразительной внешности, он вышел из-за дома и видимо стоял там, выжидая подходящий момент, чтобы позвать, от чего нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Мне сказано отвезти вас домой.

— Меня отвезет Володя…

— Володя занят и это надолго, а Богдан Петрович не желает более вас задерживать. Пойдемте.

Не желает задерживать и, наверное, не желает видеть. Вот тебе и подзаработала. Что Володя скажет? А что бы ни сказал, пошел он в баню! Перепутать левое и правое колено он мог как нечаянно, так и преднамеренно. Я кивнула, соглашаясь ехать:

— Мне нужно в дом, моя… мои вещи остались в…

— Ваш рюкзак уже в машине, — сообщил он, пройдя через задний садик, открыл калитку, ведущую на дорогу мимо парка.

— Так вы уже и выехали?

— Меня просили срочно доставить вас к дому.

Я пожала плечами и прошла за ним:

— Срочно, так срочно. Доставляйте.

— И как пересеклись ваши пути? Алексей был заграницей, а вы Ольга, все еще учились в университете и только что поступили на курсы.

— Да, и в этом был мой первый шаг на пути к любимому мужу и в специальность. Я не была профессионалом, но очень хотела им стать.

— Физиотерапия не терпит теорий, она требует опыта. И подопытным для Оли стал мой отец. — Леша медленно провел рукой по моей спине. — Нужно отдать ей должное, работать с ней он был за, а не против.

— Богдан Петрович был сложным пациентом?

— Нет! — мое отрицание потонуло в уверенном Лешином «да».

— Мой отец сломал позвоночник. Был прооперирован, но без полного возвращения чувствительности. Потребовались массажи и стимуляция… — Он сделал паузу, чтобы признаться. — С ним ранее сработаться могли не все, а после этого и подавно никто.

Ева кивнула и обратилась ко мне с улыбкой:

— Выходит, что вы пренебрегли всеми правилами знакомства и через голову супруга познакомились с его отцом.

— Никогда не ставила себе такой цели. Но вышло именно так.

28 декабря 2006 года я шла с пар в состоянии близком к хандре и была поглощена унынием. Мечта стать знаменитым физиотерапевтом и предварительно заработать на массаже казалась пустой, хотя в загашнике лежат 400 гривен, я казалась себе бездарной немощью, хоть и с руками и вполне умной головой.

На мокрый тротуар красиво падал пушистый белый снег, робко облепивший веточки деревьев и кустов, он с обидой таял на тротуаре и дорогах. И расстроенная я ненароком сравнивала себя со снегом. Слишком спешу, не готова, не обучена, не… как много этих «не» оказалось, удивилась даже я. И ведь, курсов нормальных еще не прошла, а уже кисну как квашня из-за первой неудачи. И можно ли назвать вчерашний вечер неудачей? Я оказалась в нужном месте в нужное время и постаралась не упустить свой шанс, я провела почти полноценный массаж, подготовив клиента, и он похвалил мои руки. Если опустить детали все не так плохо как кажется.

И все же снег тает так же как таю я…

— Оля? — я обернулась на зов, в недоумении глядя на приближающегося парня. Выше среднего, худой подтянутый молодой человек в черной кожаной куртке с подкладкой, черных джинсах, шапке, перчатках и шарфе. — Вы ведь Оля, так?

— Возможно, — ответила я, совершенно не представляя, где мы могли встретиться. Во Львове я знала мало кого. У него был нос с горбинкой, глубоко посаженные карие глаза, высокий лоб, среднего размера губы и квадратный овал лица.

— Не увиливай, я знаю, ты Оля. — Он улыбнулся, напомнив, мне вчерашнего клиента, — меня зовут Сергей Краснощек, и вы массировали моего отца, Богдана Петровича.

— Ясно. — Я поправила рюкзак на плече, попутно оглядываю немноголюдную улицу и возможные пути отступления. — И чем я могу вам помочь?

— Он хочет увидеться с тобой. — Сергей, выудив из кармана ключ от машины, стал крутить его в руках.

— В каком смысле?

— А в каком смысле паралитик может видеться с массажистом?

— Он не паралитик. — Отчеканила я.

— Да и ты не массажист. — Усмехнулся Сергей.

— Я учусь.

— Оно и видно. — Он указал на мой рюкзак и шагнул ближе. — Ну что, поехали.

— Куда?

— К отцу… — напомнил парень, окинув меня странным взглядом.

— Адрес и номер стационарного телефона.

— А тебе зачем, я довезу и оповещу заблаговременно, — перестав прокручивать в руках ключи, озадачено удивился, — ты что, сморчок, не доверяешь мне?

Подобное неуважение было бы глупо терпеть, я развернулась и зашагала в другую сторону. Он с опозданием понял, что сплоховал, догнал. А затем попытался остановить, взявшись за мою куртку:

— Стой, стой! Что я такого сказал?

— Уж лучше бы молчали, руки уберите, ваше Величество Сморчок.

— И ты на это обиделась, я же шутя.

— Это не шутки.

— И теперь ты к нему не поедешь? — начал злиться парень.

— Поеду. Диктуй адрес и домашний телефон.