Катастрофы - путь к осознанию себя

Беседовал Игорь Шевелев

Философ, культуролог, писатель, публицист и общественный деятель Григорий Померанц размышляет о кризисе современной цивилизации

НОВОЕ СЛОВО В ТЕРРОРЕ

- Хочу начать с теракта 11 сентября. Насколько он изменил мир и изменил ли?

- Да, то, что случилось 11 сентября, это предмет всех тех разговоров, которые сейчас ведутся. Хотя тему кризиса современной цивилизации я затронул много лет назад.

- И еще весной, как говорят, предсказали удары бен Ладена?

- Да, примерно за полгода до этих печальных событий я был в Институте научной информации, где в свое время проработал двадцать лет, и один из сотрудников попросил дать интервью для их информационного бюллетеня. В этом интервью я высказал элементарную, с моей точки зрения, мысль, что современная американская оборона строится на основании опыта прошлой войны, а это нелепость. И что страны ислама, даже взятые вместе, являют собой разнородный конгломерат слабых, и к тому же не доверяющих друг другу стран, совершенно неспособных представлять серьезную угрозу. Единственное, что остается у них в распоряжении, - это террор. Поэтому все, что приготовлено в США для "звездных войн", не сможет помешать Усаме бен Ладену взорвать, если он захочет, пару домов. Вот приблизительно, что я сказал, и что потом неоднократно вспоминалось, когда все так и случилось.

- То есть вы были подготовлены к происшедшему?

- Я был и готов, и ошеломлен одновременно. Как если бы живьем попасть в фантастический роман. Увидеть подобное в реальном Нью-Йорке - это был шок.

- Но террор был и прежде, террор был всегда. Чем отличалось это событие от предыдущих? Или разница чисто количественная, и со временем эта сенсация уступит в нашем сознании место другим, более свежим?

- Ну, прежде всего, заметим, что террор - дело интеллигентское. Он требует знания всяких взрывчатых веществ, взрывных механизмов. Это не мужицкий способ борьбы. В Палестине террором занимались сначала евреи. Арабы действовали, как мужики. Окружат какой-нибудь поселок, вырежут там мужчин, а женщин уведут с собой. Это, скорее, можно было назвать погромом.

Положение изменилось тогда, когда благодаря щедрости ООН, а точнее, Англии и Америки, палестинские беженцы начали получать хорошее образование. Я читал "Дневник палестинского изгнанника" Фаваза Турки, где он с гордостью писал, что среди палестинских беженцев уже в начале 60-х годов было больше дипломированных специалистов, чем в Израиле. Объяснялось это просто. Во-первых, образование было бесплатным. Во-вторых, а что делать беженцу? Без диплома он - бомж паршивый, а с дипломом - иностранный специалист. Ярость, с которой они учились, - не случайна. Так же истово, например, евреи в царской России старались вместе с дипломом получить вид на жительство.

- Образование вызвало террор?..

- Как только это произошло, арабы стали заниматься террором, рассылать по почте пластиковые бомбы и так далее. Но, попав в мусульманскую среду, террор вступил в опасную реакцию с религиозным фанатизмом, которого вначале не было. Сперва, я бы сказал, был обычный террор с социальной подкладкой, которым занимались марксистско-ориентированные палестинские интеллигенты. Когда в ход пошли джихад, "Хезболла" и так далее, картина изменилась. Произошло то, что и проявилось наиболее ярко 11 сентября, - чудовищное сочетание высочайшей техники ХХ века с психологией старца Али и его учеников.

- Что вы имеете в виду?

- Был в средние века такой старец Али, который давал своим ученикам покурить гашиш. После того как те испытывали "небесное блаженство", он давал им нож, и говорил: "Ты видел, как выглядел рай? Пойди, воткни этот нож такому-то визирю, и ты окажешься в этом раю". Иногда от них попадало и крестоносцам. Потому искаженное слово "гашишин" (во французском произношении "ассасан" ) стало обозначать убийцу, а глагол "ассасине" - не "гашишировать", а "убивать". Так "ассасины" попали во французский язык.

Но это древность, времена крестовых походов. Старец Али, сидевший в неприступной крепости в горах, которую при тогдашней технике никто не мог взять, посылал своих мальчиков вручную осуществлять акты террора. И вдруг эта средневековая легенда соединяется с современными самолетами, с небоскребами, происходит чудовищное совмещение времен.

- Да еще идет в прямом эфире по телевидению...

- Вот. Это второе. Террор может вдохновляться любыми идеями коммунизмом, анархизмом, экологическими соображениями. Но в последнее время он, по-моему, еще вдохновлен и телевидением. Герострат, сжегший храм Дианы Эфесской, прославился этим благодаря людской молве. Но молва могла на него и наплевать. А тут - живая картинка. Есть же люди, которых влечет к себе такая известность. Человек, устроивший чудовищный взрыв в Оклахоме, нахватался, конечно, каких-то идей. Но я в нем наблюдаю, скорее, нечто геростратовское. А может, в чем-то чувство "подпольного человека".

- Вы имеете в виду "Записки из подполья" Достоевского?

- Да, помните, как "ретроградный джентльмен" хочет дать пинка хрустальному зданию? Сейчас выстроено "хрустальное здание" глобализации, и создана безличная система, в отношении которой не только отдельный "ретроградный джентльмен", но целые страны и континенты чувствуют себя совершенно беспомощными. Гигантские потоки условных финансовых масс, передаваемых электронным путем, концентрируются в основном среди тех, кто их и передает, а некий "простой человек" хочет всем дать пинка. И антиглобалистское движение я бы, скорее, связал с желанием дать пинка хрустальному зданию. Плюс эффект телевизионного спектакля: хоть на час, но ты калиф!

- Это ведь идея, которая внушается самим телевидением: ты никто, безвестное ничтожество, но вдруг обретаешь всемирную известность, свой "звездный час" - тебя видят все.

- Один из главных моментов взрыва 11 сентября в том, что он был чудовищно телегеничен. Я как-то слышал о фильме "Месть Вотана", которым развлекали Гитлера. Там изображалось, как Нью-Йорк взлетает на воздух. Разлетающиеся небоскребы - волшебная, с точки зрения восприятия, картинка.