-Тогда я пошел.

-Иди,– ответил Прохор, продолжая осматривать окрестности на противоположном берегу Ворсклы.

Через пару минут на пологом берегу вместе с Прохором замер командир Пятого пехотного полка полковник Шестаков, напряженно смотрящий в одну сторону вместе с майором.

-Начали!– скомандовал полковник.

Первое капральство полка вошло в воду, быстро погружаясь по грудь. Но как только солдаты прошли пяток метров, дальнейшее погружение в воду остановилось, весь дальнейший путь в реке они так и пошли, по горло в воде с высоко поднятыми над головой фузеями. Хотя расстояние до противоположного берега и было небольшим, всего около сотни метров преодолеть его без инцидентов всем не получилось. Кто-то из спешащих побыстрее перебраться на сушу взял много левее указанной отметки и тут же с головой ушел под воду, и если бы не товарищи, вовремя схватившие ремень фузеи неудачный солдат навсегда бы остался на дне реки, являясь предметом чрезмерного внимания разнообразных рыбешек. Но вот воины, добравшиеся до противоположного берега, смогли закрепить канаты, предусмотрительно взятые артиллерийскими расчетами.

Следом за первым капральством в воду зашли две роты витязей, идущих в две колонны, четко друг за другом. Именно на них, вместе со вторым капральством, ушедшим чуть дальше, для наблюдения за местностью, ложилась первоочередная охрана подступов к броду с этой стороны берега. Разойдясь на сотню саженей в стороны две роты разбив территорию на два сектора занимали по четыре позиции, на каждый взвод по одной. Молодые воины приготавливали оружие к бою. Хотя казнозарядные фузеи витязи проверяют при каждом удобном случае, лишний раз осмотреть механизм не помешает. Увы, но даже она имеет массу недостатков, один из которых бумажные патроны. Пороховой заряд быстро отсыревал, если находился не в специальной сумке или наглухо забитых ящиках. Кроме того, игла, ржавела и ломалась, поэтому каждый витязь имел при себе пару образцов ударников, что естественно не прибавляло ему прыти. Радовало одно, что в фузеях стальные пружины держались достаточно, не плохо, только успевая главное вовремя осматривать их, да смазывать льняным маслом. После пары десятков выстрелов в трубке накапливался пороховой нагар, сильно мешавший игле двигаться, из-за чего его приходилось часто чистить, от чего трубка постепенно расширялась.

Первые сотни переправлялись и тут же уходили охранять периметр вдоль берега, следом за ними в ближнее охранение отошли все оставшиеся витязи, приготовившись отражать возможное нападение противника. Но к счастью переправляющихся солдат нападений не было и даже небесные птахи спокойно сидели в стороне, весело щебеча.

После переправы половины корпуса к песчаному берегу прикатили плотно закрепленные разобранные пушки, тут же оказавшиеся на больших плотах. Повозившись, закрепляя телеги с орудиями, артиллеристы дали команду к переправке плотов, по натянутому канату, будто на пароме плоты следуя друг за другом переправлялись на другой берег. Как бы не хотелось командирам переправлять войска быстрее, это было не возможно в связи с тем, что плотов было всего три, из-за чего возникала закономерная «пробка» в переправе, ведь защита позиций с тыла была не менее важным атрибутом переправы, как и защита возможного нападения с фронта.

-Что ж думаю можно и остальные полки пускать,– облегченно сказал генерал-майор, наблюдая за тем, как к противоположному берегу отходит последняя тройка плотов.

Сразу за ними в теплую воду вошли солдаты Седьмого пехотного и Рязанского полков, с наслаждением отдавая чрезмерное тепло, накопленное телом на протяжении дня. Сам же генерал-майор, командиры полков и батальонов переправлялись на плотах, верхом на лошадях.

Должна же у начальства быть привилегия перед обычными солдатами.

Ближе к пяти часам вечера все войска вверенные генерал-майору Троицкому переправились на правый берег Восклы и были готовы к дальнейшему движению, которое и продолжилось в обратном направлении по этому берегу реки, к своим войскам, для подготовки временной базы.

К семи часам первые воины корпуса графа Троицкого подошли к намеченной позиции, тут же начав ее обустраивать. Первые партии разведчиков-кавалеристов, получив приказы, еще в начале движения ускакали далеко от своих позиций, высматривая присутствие противника.

Предосторожности командиров оказались напрасными, и подготовка временного лагеря прошла без каких-либо инцидентов.

-Ну что, господа офицеры, я думаю нам можно и отдохнуть,– сказал своим командирам генерал, собрав их после полуночи, когда все дела были уже решены, а приказы на утро отданы.

-Как будет угодно, господин генерал-майор,– ответил полковник Шестаков.

-Тогда ступайте к себе, завтра нам всем рано вставать,– устало, улыбнувшись, сказал боярин, отпуская всех.

…Ранний подъем не предвещает ничего хорошего… Так думают везде, кроме армии, и лучше всех усвоили эту простую истину молодые «зеленые» витязи, привыкшие жить по расписанию. Место стоянки оных отвечало всевозможным хитростям инженерного дела, при условии, что в распоряжении у витязей было чуть меньше пяти часов на обустройство своего внутреннего лагеря. Слишком уж большой получалась временная стоянка для пяти тысяч людей, не считая полтысячи коней.

-Подъем!– дружно начали распихивать сонных витязей капралы и сержанты, после первых звуков полковой трубы.

Но как бы ни хотелось спать молодым воинам они дружно встали со своих теплых, нагретых мест и построились в шеренги, ожидая команд от своих непосредственных начальников.

«В походе,– сказано в Уставе витязей.– Витязю разрешается отступление от режима дня, в том числе это касается и телесной нагрузки, ежели прямой командир витязей сам освобождает подчиненных от оной. Все приказы самого командира исходят из п. 3 главы «О командирах и их обязанностях"».

Вместе со своими подчиненными встал и командир витязей, майор Митюха. По началу, недоумевая, многие командиры других полков с запозданием поняли плюсы такого подхода командования.

Хотя даже никто из самих витязей не мог догадаться, откуда царевичу пришла такая мысль – ставить вровень командира и подчиненного на одну ступень в такой дисциплине как телесные упражнения, как назвал физическую нагрузку цесаревич Алексей.

С того времени прошло почти два года, и ни разу наследник не пожалел о том, что ввел такое правило для командиров-витязей, которые не только сохраняли свои боевые навыки, но и становились эталоном и примером для подражания своих подчиненных. Постоянно совершенствуя их и показывая на личном примере, что нет предела совершенству.

Легкая десятиминутная разминка и витязи готовятся к утреннему осмотру, благо, что никаких боевых действий еще не было, поэтому и кардинально менять расписание режима в походе Прохор не стал, дабы его воины не расслаблялись. Конечно, многим не было понятно, почему молодой полковник так нещадно, по сравнению с другими полками гоняет своих солдат, не намного младше, а то и такие же по возрасту. Но что делать, такова участь многих новшеств, причем не только в России, но и во всем мире.

Пока большинство витязей делали зарядку и готовились к утреннему осмотру, повара и их помощники готовили на походных кухнях кашу, с кусочками говядины, еще вчера бывшей беззаботной парнокопытной животиной.

День начинался, так же как и десятки предыдущих, с тем лишь отличием, что вокруг временного лагеря-стоянки были далеко раскинуты патрули разведчиков. Вопреки уложившемуся порядку корпус генерал-майора Троицкого не стал делать никаких укреплений, воины использовали приготовленные фашины, столь заботливо собранные из валяющегося повсюду в лесу хвороста.

Адъютанты мелькали пред глазами, передавая послания от одного командира к другому, являясь связующим звеном между ними. Многие из адъютантов были еще юнцами, не потерявшими веру в героизм любой войны, они еще не видели ужаса той смерти, которая приходит не во время сражения, а после. Тогда, когда раненый картечью в живот солдат, с трудом удерживает лезущие наружу кишки окровавленными культями наполовину лишенными пальцев, не в силах сразу же умереть и не в силах терпеть боль и страх того, что Костлявая уже занесла свое оружие и ждет только одного – момента, когда раненый отпустит наружу свои внутренности. Адъютанты чаще всего были отпрысками знатных фамилий, в силу приказа государя посланные служить на благо родины и Отечества. Мало кто из них участвовал в настоящем сражении, больше наблюдая за сим действом со стороны, на вершине холма или на коне, мчась к одному из командующих с очередным приказом.